История одной жизни - повесть, часть 6

Кольцо Анастасия Пантелеевна получила от Ферапонта в торжественной обстановке. Два брата, такие разные лицами, ростом и весом, поздравили женщину с "законным" браком. В Загс ни Ферапонт не мог пойти, ни сама Анастасия. И у Ферапонта была жива жена и сын, у Анастасии была та же история. Для получения развода надо было опять ехать, тратить деньги на судебные тяжбы.
Ферапонт ограничился подарком. Анастасия надела кольцо на тот палец, который рекомендует история, и стала законной супругой.
Зуб под коронкой частенько ныл. Скоро к этой неприятности и от пальца пошли нервные тики.
Анастасия терпела. Ей по ночам являлся какой-то покойник. Она среди глубокой ночи начинала стонать и метаться на кровати. Ферапонт сначала возмущался, потом притих. И ему стали мерещиться те моменты, когда он клещами вырывал зубы с золотыми коронками у скелетообразных немецких пленниц.

Бывший плен не отпускал обоих. Конечно, врачи предупреждали, что чужие коронки ставить не рекомендуется. Но коронки переплавлялись, обретали новую форму, и всё наносное от старых хозяев, как бы, выжигалось. Естественно, ни Анастасия, ни Ферапонт об этом не знали. Продолжали жить в своём маленьком мире и копили деньги.

Однако терпение их было вознаграждено. Сын рос очень смышлёным. Ферапонт, которому и кройка шитья была в тягость, мечтал быть каким-нибудь начальником, сидеть в кабинете и рулить указательным пальцем. Со своим сроком в плену он прав на это не имел. Все надежды возложил на Савелия.
Савелий тяги к шитью не имел. Он всё время читал газеты или усердно учил уроки. Обычно в такие часы занятий ни отец, ни мать не смели заставить его что-нибудь делать по хозяйству. Парень рос, ничего не умея и не стремясь уметь. Савелий знал, что его родители
являются поражёнными во многих правах. Время, однако, менялось. Уже не так строго осуждали.
Были даже выступления, что пережившие плен даже в чём-то - герои. Что выжить в тех адских условиях могли только сильные духом. Ферапонт, насмотревшись на индийские фильмы,
загорелся желанием видеть сына прокурором.
-А что, Савелий, работа не пыльная, не то, что у нас с матерью. Вон как ты зачитываешься этой политикой!
-Да ведь туда не каждого примут, - сопротивлялся Савелий.
-А у нас, вот, костюм судье скоро готов будет. Вот и спрошу, - заверил сына отец.
-И то, сынок, отец плохого не посоветует! - подкрепила мысль Ферапонта Анастасия.
-Ну, ладно, прокурором, так прокурором, - согласился Савелий.

Он задумчиво смотрел на портрет И.В.Сталина. В свои восемь лет он ещё не представлял, что это за работа прокурором. Но мысль, что он будет выше адвоката и судьи, настроила его по-боевому. Посыпались пятёрки в его дневник. Теперь он читал в газете "Правда" всё о жуликах, нарушителях закона. Готовился к этой профессии тайно от товарищей по классу, по школе и по своей улице.
У Савелия с детства выработалась молчаливость. Он тщательно оберегал тайну отца, который вернулся из Германского плена. Ещё тяжелее он переживал, что и мать ему досталась из той же концлагерной истории.
Молчание родителей сливалось с его молчанием. Отец всё чаще взрывался по пустякам, приводя Савелия в молчаливого свидетеля. За мать ему вступиться не хотелось. Ведь именно отец обещал сделать его прокурором.

сентябрь
продолжение - http://www.proza.ru/2013/09/27/2246