Как меня отучили писать песни о Партии

Я  музыкант - исполнитель.    До описанного случая  -  никогда ничего не сочинял  и сочинять не собирался.

В канун 25 съезда КПСС начальство велело мне приготовить программу, посвящённую этому великому событию,   для очень важных гастролей,  включающих «закрытые города» и страны Варшавского пакта. Дали мне огромную кипу рекомендованных  именно для  этой программы произведений. Ознакомившись с её содержимым я не удержался от слов, что «такого г-вна и я могу за неделю мешок написать». Мне тотчас же поручили доказать это делом и через неделю представить написанное к утверждению.

Пустобрёхом выглядеть не хотелось, поэтому я взял со стола последний номер центральной газеты ЦК КПСС «Правда», выписал в столбик все слова передовицы «Навстречу 25-му» и переставил их так, чтобы получалась какая-то рифма.

Результат всех этих перестановок выглядел так:

«Над страной быть небу чистым.
Расцветать родной земле» -
Так решили коммунисты,
Созывая съезд в Кремле.

Весть крылатая к победам
Позвала нас трудовым.
Мы на съезд равнение взяли
И шагаем вместе с ним.

Припев:

Съезд двадцать пятый,
Мы дыханием твоим
Словно весною согреты.
Партия, ты воплощаешь в делах
Мечту вековую планеты.

Много радостей и счастья
У советских есть людей.
Нас ведёт сквозь все ненастья
Светоч Ленинских идей.

Зори будущих свершений
С каждым часом все светлей.
Люди ждут решений съезда -
Съезда партии своей!


Следующая операция была ещё легче – сочинить музыку в стиле и духе до оскомины известных песен о партии, ежедневно повторяемых с утра до вечера на ТВ и радио.
А завершил я «свою» песню легко узнаваемой музыкальной цитатой из гимна коммунистов «Интернационал».

Начальству «моя» песня неожиданно очень понравилась. Представитель Министерства Культуры сказал, что песня эта  «настолько партийна по своему музыкальному языку,  что её и без слов правильно поймут,  а со словами – так ей и вообще цены нет.  Дорога ложка к обеду».

Многих заставили эту песню разучить и исполнять. Знаю, что Ансамбль Александрова просто чудом избежал той же участи. Заставили её исполнять и огромный сводный хор всех подразделений космодрома Байконур в сопровождении оркестра, дирижёр которого сделал для нее просто блестящую оркестровку. Я и представить себе не мог, что моя песня может звучать так восторженно и красиво.

И вот я с каким-то внутренним волнением хожу по фойе великолепного «Дворца Культуры» космодрома Байконур и начинаю чуть ли не всерьёз наслаждаться торжественными звуками  моей песни в великолепном исполнении (не зря же на всю страну известные артисты начинали свой славный путь именно в самодеятельности Байконура).  Я, кстати, во время наших  на Байконуре концертов, с некоторыми из местных вокалистов занимался, помогал им.  А они расплачивались со мною очень интересными книгами (давали почитать) – сплошь махровой антисоветчиной.   Я б в руки такую книгу взять в другом месте побоялся.   Но они заверили меня, что у них всё можно - «нам их сами же комитетчики приносят».   Недавно я прочёл, что у зама Королёва вообще висел в кабинете фотопортрет Гитлера, где он этому  самому заму орден вручает за заслуги перед Германией.   Так что ребята, видимо, не врали.   Иначе с чего бы  им такими храбрыми-то   было быть в те годы?

Но вот песня оборвалась,    и  теперь  возбуждённые хористы и солисты высыпали в фойе на перерыв.  Они репетируют с 10 утра,  весь день,   а вечером уже концерт,  на котором представители ЦК КПСС будут им вручать ордена и медали за ЭПАС  –  первый в истории  Советско-Американский полёт с обменом экипажами.   Устали, конечно, но все возбуждены,  глаза горят – подбегают ко мне:  «Помочь можешь?»
- «Ну, конечно!» - говорю. –  «Что я могу для вас сделать?»

-«Только одно сделай: найди нам адрес  этого гада,  что песню написал.   Нас всех от неё тошнит,  а одного уже и в самом деле вырвало.   Мы  тут всем хором скидываемся на билеты.   Наши ребята возьмут отпуска за свой счёт и специально в Москву  поедут,  чтобы этого подонка там найти, поймать и яйца ему оторвать.   А у нас на нотах написаны только буква «В.»  и фамилия,  уже забыл, какая.   Трудно найти будет.   Будь другом – помоги!   Ты же должен своих москвичей знать».

Я понял,  как мне повезло,  что меня на Байконуре знают только по имени,  а фамилию автора песни уже забыли.  И уж больше песен про Партию я никогда не писал.