Глава 28. Искушение

(Апрель - Сентябрь 2012)


Погрузившись в свои мысли, она чуть было не прошла мимо двух Любиных соседок – Клавы и Мани, восседающих на лавке у покосившегося забора. «А ведь это те самые Клава и Маня, которые во время войны вместе с Сашенькой в школе учились!» - отметила про себя Агриппина, здороваясь с двумя бабками, так и оставшимися на всю жизнь неразлучными подружками.

- Доброго здоровьица, Софья Викторовна! С приездом! – дружно отозвались бабки. – Присядьте с нами.

Агриппине было совсем не до них, она вообще не хотела разговаривать с кем бы то ни было, но Баба Маня настояла:

- Да не гордись ты, посиди! – она подвинулась, уступая ей место.

- Кто там к Любке приезжал? – спросила Клава.

- Покупатели из города.

- Какие такие покупатели? Она что, объявление дала?! – возмутилась Клава. – Ну, Любка, ну проныра! И что, будут брать?

- Точно не знаю, но Люба сказала, что будут, вроде бы они обо всем договорились.

- Окончательно? И задаток отдали? – терзала Клава ее своими вопросами.

- Вот это мне неизвестно, извините. Может быть, и отдали, раз Люба завтра их в гости ждет.

- Нет, ну ты подумай, какая!.. Она же Коле, моему племяннику дом обещала продать! А я уж так понадеялась, что Коля рядом жить будет, так понадеялась, а она вон как!.. Ну ладно, я вот завтра этих Любкиных покупателей дождусь и такого им наплету, их из этой деревни ветром сдует! Только их и видели!

Агриппина насторожилась. Чего это она?

- Дура ты старая! - сказала ей баба Маня. – Люди-то тут причем? Коля твой с новогодних праздников не просыхает, что ж  Любка будет до второго пришествия ждать, пока он деньги соберет? У нее дочь вот-вот родит. Так что пусть продает, и едет с богом.

- А вот и нет! – не на шутку завелась Клава. – Раз не моему Коле, значит никому! А с этими городскими я завтра поговорю. Ни за что не купят, вот увидишь!

- Да я не сомневаюсь в твоих способностях, а что скажешь-то им? Что такого можно сказать, чтобы людей отвадить? – хитро спросила баба Маня.

- Ха! Неужто не найду? Вот завтра сделаю дело, сама увидишь! – уверила ее Клава.

- Ну и делай! Мне-то все равно, я городских не люблю, лодыри они! – и забыв о Любе и ее покупателях, о рядом сидящей Соне, бабки с удовольствием, не жалея крепких слов,  стали обсуждать тех, кто уехал из деревни в город и стал «лодырем»…

Агриппина, воспользовавшись моментом, встала и заспешила домой. К ее еще не разрешимой загадке -  откуда вдруг появился Петя, уже успела добавиться и проблема. Не успев обрести своего Петю вновь, она уже рисковала его потерять из-за тупой старческой прихоти. Господи, ну почему старые бабки такие проблемные?.. Хотя нет, встретился ей как-то в жизни и дед, который лез не в свое дело… Что ж, она знала, как оградить Петю от разговора с глупой Клавой. Она знала, как ей поступить!

После визита к Клаве и промаявшись остаток ночи без сна, Агриппина впервые в жизни пожалела о том, что она не курит – хотя бы как-никак скоротала время.

Весь следующий день, с самого раннего утра она просидела дома у окна. Ее изба, возвышающаяся на крутом берегу, превратилась в наблюдательный пункт. Листва еще не распустилась, и вся деревня отсюда была видна как на ладони. Она видела детей, беззаботно катающихся на велосипедах. Она видела, как петляя по узким деревенским улочкам едет Скорая. Потом та же Скорая с громким воем сирены умчалась прочь. Она видела, как на площади у магазина и возле центрального колодца толпится народ, что-то горячо обсуждая. Часы шли, а она все сидела и ждала. Наконец, в деревню въехала знакомая машина и остановилась возле Любиной калитки. Из машины вышли Петя и его мама, и Сонино сердце радостно забилось: «Приехали!»

Глубокой ночью она прокралась к Любиному дому и, убедившись в том, что они остались ночевать, а значит вскоре и вовсе станут здесь хозяевами, Агриппина окончательно успокоилась. Она еще не знала, какие именно шаги она предпримет для того, чтобы Петя принадлежал ей, и для начала она решила просто быть к нему поближе и задержаться в Белой Роще на некоторое время. А в дальнейшем она что-нибудь обязательно придумает…



Пьер тоскливо наблюдал за тем, как Соня собирает вещи. Из России она вернулась совершенно другой. Вместо спокойной, рассудительной Сони по дому  металась абсолютно незнакомая ему женщина. Ее и без того яркие глаза теперь сверкали особенно сильно и наблюдая за тем, как Соня то и дело бегает на второй этаж, он совершенно ясно видел, что ее ноги не касаются ступенек. Но списав увиденное на то, что за обедом он выпил слишком много «Шардоне», он не стал заострять на этом внимания. 

- Эх, и почему я не женился на Николь… – в который раз вздыхал Пьер, прижимая к себе свою маленькую собачку. – Вот и ты меня покидаешь! Останусь я совсем один - старый, больной и никому не нужный…

- Пьер, ну что ты! Какой же ты старый и больной? – она увидела, что в его глазах стоят слезы и обняла его. – Не печалься, я же не насовсем! Я всего лишь на лето. А у тебя есть Коко!

- Нет, Соня! Я чувствую, что теряю тебя, - совсем упавшим голосом проговорил он. -  Ты не вернешься!

- Вернусь, обещаю!



С наступлением мая Белая Роща превратилась в сплошной цветущий сад. Распустились яблони, вишни, черемуха и сирень. Теперь, когда Агриппина выглядывала в окно, ей видны были только верхушки домов, утонувшие в густом бело-сиреневом озере.

Она продолжала ходить к Марине за молоком, каждый раз надеясь на встречу с Петей, но проходя мимо его дома, она видела только Юлю, которая постоянно копошилась в огороде. Встречаясь взглядом с Петиной мамой, она ей приветливо кивала, но ближе не знакомилась. Агриппина очень хотела с ней подружиться, но боялась выдать себя с головой. Ну как она спрячет свои чувства и сможет смотреть на ее сына безразличным взглядом? Это было невозможно…

Да, если бы она смогла каким-то образом попасть в эту семью, она жила бы только ради них! Она обрушила бы всю свою любовь и на Петю, и на его маму в благодарность за то, что она вырастила для нее такого замечательного сына. А уж любить своих близких Агриппина умела. Да, если бы случилось чудо… 

Но уже больше месяца прошло с того самого дня, как она снова обрела надежду на счастье, а вот как это счастье заполучить, она так и не придумала. И как она не старалась, ничего не приходило ей в голову. Но пока она рада была и тому, что ее любимый всегда где-то рядом, и если даже она не видит его, то, по крайней мере, знает, что он есть на свете.

Не имея возможности влиться в эту желанную семью, Агриппина издали наблюдала за их жизнью. Она видела, как Юля вскапывала грядки, пропалывала, поливала их,  и отчаянно боролась с соседскими курами, которые упорно перелетали к ней через невысокий забор. Такая любовь несушек к Юлиному огороду слегка удивила Агриппину, и как-то раз она спросила у Марины:

- А что это Юля, как не посмотрю, все со шваброй за курами бегает?

- Да беда с этими курами! Баба Маня совсем за ними не смотрит, вот они на чужой огород и повадились шастать. Да что куры! Вон, у нее за домом, в поле, еще и гуси картошку пощипали, а их гонять она лишний раз не выходит, там же у Мани пасека рядом, пчелы Юлю уже всю искусали.

- А она ей говорила?

- Кому, Мане? Конечно говорила, но что толку! Юля женщина воспитанная. По нашему, по-деревенски, ругаться не умеет.

Агриппине  очень не понравилось то, что она услышала, и ее глаза недобро сверкнули. Она решила понаблюдать за Маней. На следующее утро, чуть свет она пробралась по заросшему высоченным бурьяном полю как можно ближе к Маниному дому и стала ждать.

В половине седьмого открылась дверь. Маня, тяжело ступая и переваливаясь с боку набок, доковыляла до гусятника и выпустив стадо гусей, погнала их хворостиной прямо на Юлину картошку. Затем она открыла курятник и, зачерпнув горсть зерна, каким-то неуловимым, едва заметным движением метнула его за соседский забор. Куры дружно перелетели следом, и в поисках разлетевшихся зернышек  стали рыть лапами аккуратные Юлины грядки. «Что же ты творишь, старая! Совсем из ума выжила! - подумала Агриппина. - Ну что ж, Маня! Сегодня ночью жди меня в гости, будешь знать, как делать гадости хорошим людям!..»



Агриппина увидела их внезапно, эту обнимающуюся на мосту парочку. Она застыла на месте, узнав в молодом человеке своего Петю. Но потом, переведя взгляд на девушку, она вообще потеряла дар речи. Эта девушка очень сильно была похожа на Сашу. Чуть выше, но такая же хрупкая и грациозная. Только вместо серых Сашиных глаз – синие. Густая челка падала ей на глаза.  «Убрать бы челку со лба, и будет вылитая Саша», -  с грустью подумала Агриппина.

Сначала, разглядывая девушку, она очень сильно удивилась такому сходству, но потом, поразмыслив и вспомнив Лизу, она предположила, что у таинственного Сашиного отца вполне могли быть и другие дети, которые через два поколения смогли воспроизвести почти точную копию своей знаменитой сестры…

Она смотрела на них, на своего Петю и со всей безнадежностью понимала, что он страстно любит эту девушку. По тому, как он держал ее за руку, и как смотрел на нее, было все ясно без слов.

И в этот момент волна ревности накрыла ее с головой, да так, что в глазах потемнело. Раньше она и не знала, что это такое - ревновать. Это чувство было ей незнакомо. До этого она наблюдала его лишь со стороны. Она не раз видела, как другие женщины плачут от бессилия и совершают самые невообразимые, порой невозможно глупые поступки, но для нее это чувство было совершенно новым. И вот теперь, стоя на мосту, Агриппина тоже узнала эту боль. Она сжигала ее изнутри, она пронзила ее насквозь, и от мысли, что эта девушка, похожая на Сашу, собиралась украсть у нее Петю, Агриппина чуть не взвыла.

Сделав над собой усилие,  она все же продолжила свой путь, и уже дома, в одиночестве дала волю слезам. «Что же делать? Что делать? - лихорадочно думала она. - Лето закончится, и Петя вернется в город, а я так и останусь ни с чем... Что-то слишком много совпадений в последнее время. Нищенка со своим предсказанием, и тот вещий сон…» Она вдруг  поняла, почему во сне Петя так и не назвал ее по имени.  Видимо начинающее формироваться в тот момент будущее, уже четко определило, что он будет любить не ее, а совсем другую девушку... 

А вскоре от продавщицы в магазине она узнала, что эта девушка - племянница Марины и приезжает она в Белую Рощу по выходным. Сначала Агриппина хотела напугать ее так же, как и остальных, и заставить ее навсегда покинуть деревню. И дождавшись Настиного приезда, она ночами кружила вокруг дома, стоящего в самом конце улицы. Но она так и не решилась ничего предпринять, потому что уверенности в том, что тем самым она разлучит их с Петей, у нее не было. Даже если девушка перестанет бывать здесь, им все равно ничего не помешает встречаться в другом месте.

Надо было сделать так, чтобы она исчезла совсем, и чтобы Петя полюбил ее, Агриппину. Но девушка так напоминает ей Сашеньку! Как можно желать ее смерти? Противоречия раздирали душу на части, и она все думала и думала…



- Здравствуйте! – любезно поздоровалась с Соней девушка, так похожая на Сашу. Она сидела на террасе и листала каталог свадебных платьев.

«Они собираются пожениться!» –  совсем отчаялась Агриппина.

Из дома вышла Марина.

- Познакомься, это моя племянница, Настя, - сказала она кивнув на девушку. – Соня, а ты не слышала, в деревне кто-нибудь дом продает?

- Нет, - покачала она головой, - не слышала. Ты хочешь еще один дом купить?

- Это я, - улыбнувшись, сказала Настя. – Я подыскиваю себе дачу.

- А хочешь мой посмотреть? – вдруг предложила Агриппина. – Я решила насовсем во Францию перебраться, так что он мне уже ни к чему. Правда газа у меня нет, зато русская печка сохранилась!

- Тот самый, где жила Александра Мельникова? – удивилась Настя. – А мне как раз все говорят, что я на нее похожа.  Надо же, какое совпадение!.. Только я боюсь, что на ваш дом у меня денег не хватит, - со вздохом произнесла она.

- Хватит, не бойся! – ответила Агриппина. – Лишь бы он тебе понравился.

- Тогда мы с Кириллом вечером к вам зайдем, хорошо?

- Конечно, приходите!..

В голове у Агриппины в мгновение ока созрел коварный план, который сама того не ведая, подсказала ей эта милая девушка, ее соперница…



Одухотворенная и радостная она летела в Париж - теперь не надо было мучится вопросом «Что делать?» - она уже знала что делать, и знала как! И времени у нее было предостаточно для того, чтобы не торопясь, основательно подготовиться к своей новой жизни. К совместной жизни с Петей.

В Париже она намеревалась купить себе шикарное подвенечное платье в винтажном стиле. Она его уже выбрала: кружевное, с длинными рукавами и небольшим шлейфом, перехваченное в поясе широкой атласной лентой. Она вспомнила Глеба. Любила ли она его?.. Возможно… Но для него она наряжаться в белое платье не стала – Петя все еще не отпускал ее. А теперь, наконец-то, она будет настоящей невестой! О Насте она не думала. Она думала только о себе и об их с Петей будущем. Она не волновалась о том, как объяснит ему, почему синие Настины глаза слегка поменяли свой цвет. Она лишь предвкушала тот день, когда она сильно удивит его. Ведь у нее есть квартира в Ницце и солидный счет во французском банке! У нее есть драгоценности барыни. Она больше не будет экономить, для чего? Она теперь с удовольствием будет тратить деньги на свою семью! И она обязательно родит Пете ребенка, а может быть даже и троих! Она уже не боялась пережить своих детей, она была уверенна в том, что все сложится как нельзя лучше. И она будет счастлива! А как же иначе?.. А о том, каким именно способом она собиралась обрести свое долгожданное счастье, Агриппина не беспокоилась.

Сейчас она летела в Париж, потом ее ждала Ницца, а затем ей предстояло снова вернуться в Россию и довести свой хитроумный план до конца…

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/09/26/652