Безрукие винопивцы

                САЛАМ  АЛЕЙКУМ… ЧИНАРА ИВАНОВНА         


       - А во-о-он в том крайнем доме кто живёт? – спросил я как-то  очередного абонента «Энергосбыта» в одной из деревенек моего участка обслуживания. Перед этим я проверил у него записи в расчётной книжке с показаниями электросчётчика. Мне бросилась в глаза большая задолженность хозяина за свет перед нашей конторой. Пришлось серьёзно повздорить с нарушителем Правил пользования  электрической энергией, но я и мысли не допустил, что мой собеседник захочет мне за  отомстить за нравоучение.            
-В ближних домах сейчас никто не живёт, - словоохотливо пояснил мне мужик, - дачники в них приедут месяца через полтора. В предпоследнем по этой улице доме проживает баба Нюра, а в последнем – Чинара…      
- Чинара? - переспросил я обрадовано, ибо это восточное имя словно цветная почтовая открытка из Средней Азии напомнило мне в этой  заснеженной деревне о красных тюльпанах пустыни, о розовом цвете абрикосовых деревьев в весенних садах, о винограде, о сладких и пахучих дынях на бахчах и о… красивых смуглянках с двадцатью пятью косичками на черноволосой голове и с волшебными именами вроде: Зухра (Звезда), Айгуль (Лунный цветок), Ширин (Сладость). – Она что, из Ташкента  или Душанбе? Беженцы или переселенцы?          
Ясности ради сообщаю, что моя «азиатская грусть» имеет вескую причину.  Я родился и рос до 55-ти летнего возраста в  окрестности города Фрунзе, столицы Киргизской Советской социалистической республики.  Во времена вынужденного переселения в Россию русскоязычного населения мне с женой посчастливилось в 1994 году найти приют в селе Горки Юрьев –Польского района Владимирской области, откуда мы год спустя перебрались сюда на постоянное место жительства  в селе Бектышево Переславского района Ярославской области. Культура Средней Азии настолько пропитала меня, что я перевёз с собою сотни книг по истории, географии и этнографии того края. Вот почему я при имени «Чинара» вскинулся словно боевой конь перед атакой  при звуке кавалерийского горна. Здесь меня нашла большая жизненная удача. После двух лет безработицы и случайных заработков меня, инженера-строителя,  взяли контролёром в районную контору «Энергосбыта» для проверки электрических счётчиков на участке из 52-х населённых пунктов: сёл и деревень.  Вот почему  при имени «Чинара» у меня,   словно у боевого коня пред атакой  при звуке кавалерийского горна  заиграла кровь… -Да нет, вроде тутошняя она… А что до имечка её, то не могу сказать ничего точного… Когда я переехал сюда жить, то люди уже её так прозывали… Она откликается без обиды… - уклончиво пояснил коварный собеседник. Но я, азиат доверчивый, уже не слушал его косноязычной речи; я уже спешил на край населённого пункта чтобы лицезреть обладательницу  распространённого на Востоке женского имени.
Мою бдительность усыпило ещё вот какое  обстоятельство: тут в сердце Святой Руси мне встречаются нередко и тюркские, и монгольские, и мусульманские, и европейские имена и фамилии. Так, в деревне Киучер у меня есть абонент Марат Андреевич Бауер. В деревне Шушково я застал ещё живым ныне покойного Николая Васильевича Сардараддинова, царство ему небесное.  В его фамилии соединены несовместимые по религиозным соображениям понятия. Слово «сардар» древнеперсидское, ведущее корни ещё от огнепоклонников, мугов, и означающее понятие «полководец», «воевода».  А арабские слова  «ад-Дин» являются почётной приставкой к религиозным титулам заслуженных мусульман. Например: «Шамс ад-Дин» – солнце веры; «Тадж ад-Дин» – корона веры; «Сейф ад-Дин» - меч веры; «Камал-ад-Дин» – купол веры; «Джамал ад-Дин» - краса веры…  Таким образом, словосочетание «Сардар ад-Дин», от которого неизвестно как и когда получили редкую эту неправильную фамилию предки Николая Васильевича, не имеет право на существование. Хотя у меня был русский абонент с католической фамилией Ксендзов вместо  православной - Попов.         
В селе Давыдово я обслуживаю счётчик Петрова Эльфа Павловича. Для неосведомлённых поясню, что лесные духи «эльфы» сохранены только в древнегерманской мифологии. В деревне Икрино есть дачница из Москвы – Кирюхина Люция Газиповна, в Пономарёвке – Карамурзина Дина Георгиевна, в Коротково – Горбенко Аргентина Виленовна; в Ростино – цыган Брамбулевич Григорий Владимирович;  в Добрилово – Шварцвальд Александр Иосифович из города Переславль-Залесского. Встречался мне в жизни и осетин Цагоев  Альберт Гауссович! Да, да, да!  Слишком просвещённый дедушка этого кавказца дал своему сыну имя в честь  немецкого математика Фридриха Гаусса, а уж тот тоже не ударил в грязь лицом – и назвал,  в свою очередь,  сыночка  в честь Альберта Эйнштейна.  Словом, у меня не возникло никаких сомнений насчёт узбечки Чинары, «Речной Ивы» по-нашему.         
На мою беду собаки в том дворе не было. Поэтому я беспечно не стал вызывать хозяюшку к калитке, а сразу прошёл во двор и постучал пальцем в окно. –«Открыто!» – услышал я сквозь стекло и распахнул наружную дверь избы. После долгих блужданий в обширных и тёмных сенях я ощупью нашёл вход в горницу…         
- Салам алейкум, Чинара-ханум! – выпалил я в полной уверенности, что делаю хозяйке приятный сюрприз.          
- Вы кто?  Что-то вы чудное говорите? – недоумённо уставилась на меня типичная россиянка.  Высокая, статная, круглолицая с ямочками  на румяных щеках и с синими глазами, что в Средней Азии считается признаком колдовских чар… Словом, в горнице оказалась не какая-нибудь там Чинара Курбановна Таджаддинова, а наша Галина Ивановна Афанасьева! От смущения у меня в памяти завертелся почему-то неприличный анекдот про Петьку и Анку, знаменитых соратников Василия Ивановича Чапаева:  «Шёл, дескать, из штаба адъютант по плацу. Вдруг открылось окошко в солдатской бане, и девичья рука подаёт бравому воину приглашающий жест. Да голос Анки послышался следом:       -«Петя, заходи скорее!»    Многолетний ухажёр за пулемётчицей не заставил боевую подругу  повторять долгожданную просьбу, метнулся в помещение, разделся в предбаннике догола да эдаким гоголем вступил в моечную комнату...  А там ... идёт комсомольское собрание Чапаевской дивизии!»  В похожем же положении сейчас оказался и я со своими «Салам алейкум, Чинара - ханум»…    - Я пришёл счётчик ваш проверить… Это я так поздоровкался с вашей хатой, хозяюшка! – неловко стал я выпутываться из неловкой ситуации с помощью хохлацкой мовы, а у самого кровь  к лицу прилила от смущения. Ведь и не молодой уже, как говаривала не один раз моя покойная матушка Акулина Митрофановна. Видел ведь неоднократно чем кончаются подобные розыгрыши, ан нет, урока не извлёк и на этот раз, а попался-таки на уловку мстительного похитителя электрической энергии с другого конца села. А печальный, но поучительный урок случался со мною лет двадцать назад во времена моей работы начальником планового отдела Восточного рудоуправления в городе Уч-Кудуке. Да, да, да!  Песня «Уч -Кудук три колодца!», -помните? – про тот шахтёрский город. А был у нас в конторе инженер по  строительному надзору некий Касьян Виктор Васильевич. Такой насмешник по натуре, каких редко можно встретить.  Ему даже водки пить не хотелось, только дай  разыграть какого-нибудь человека. Он и меня однажды послал срочно  к себе домой за чертежам нужными для заседания нашего технического совета. Злодей  сказал где лежат бумаги, но «забыл» предупредить об уникальной собаке в их семье. Как назло, его жена отлучилась из дома на время моего визита, а может он специально позвонил ей по телефону, но я, как дурак, минут пять  разговаривал через с четвероногим чудом природы, которое так странно лаяло, что несведущим людям слышалась:   
- Кто? Кто? Кто там? Откуда?               
- Я Глибоцкий Михаил Николаевич, начальник планового отдела рудоуправления, - вежливо и терпеливо объясняю я невидимому собеседнику. – Меня прислал сюда Виктор Васильевич за чертежами на строительство Блока главного ствола №4… Он разве вам не звонил?      
Несколько раз я представлялся собеседнику, но в ответ я опять слышал всё тоже невнятное бормотание… После безуспешных переговоров я в большом гневе   пошёл к себе домой, чтобы оттуда позвонить по телефону на работу  нашему инженеру стройтехнадзора о своей неудаче.  Какова же была моя досада, когда насмешник весело поведал мне, что я разговаривал не с древней, полоумной старухой, с тёщей на пример,  а  с… домашней собакой?  Верите, года два потом надо мной смеялся весь тысячный шахтёрский  коллектив, тем более что Виктор Васильевич, хозяин уникального животного весьма мастерски имитировал мой диалог с ним… Вот почему я не очень удивился когда Касьян забежал однажды в мой кабинет и позвал меня к окну чтобы полюбоваться через стекло на подготовленный им  розыгрыш очередной жертвы.      
На этот раз моральный садист послал командированного к нам инженера-буровика к нашему  завхозу  Тропину Владимиру Ивановичу. За свой высокий рост, большой вес тела, редкие зубы и неистребимую тупость сей чиновник по праву заслужил у шахтёров прозвище «Динозавр Иванович». Несуразное имечко прилипло к нему, как красочная этикетка к бутылке с дешевым вином. По себе знаю, ибо ни один год меня самого называли за глаза «Собачьим собеседником»! В тот раз, Касьян, мало того, что  назвал буровику прозвище Тропина вместо паспортных имени-отчества, так несчастный командированный инженер оказался неизлечимым заикой от рождения.  И вот мы, два незагруженные служебными обязанностями клерка, наблюдали из окна моего кабинета как буровик остановил Тропина и силился выговорить:    
- Д-д-ди-но-з-зав-вр И-и-ван-н-нович, мне бы  о-о-общеж-ж-житие…      
Конечно же, в ответ на это тугодум-завхоз рыкнул на бедолагу так, что немолодой мужик от страха тут же упал и напрудил себе в брюки. Месяца два потом он провалялся в больнице и в профилактории из-за «производственной травмы», а  «Динозавр Иванович», носил ему передачи за деньги из кассы рудничного комитета профсоюзов. Я ещё тогда заявлял руководству предприятия, что визиты Тропина только продлевают недуг инженера буровых работ! Но меня никто не слушал. В      
…Теперь я сам оказался в положении заики. Но моё смущение в избе Галины Ивановны вскоре сменился нестерпимым страхом:    
«А ну как сейчас слезет с печи её муж, ростом с «Динозавра Ивановича»    и врежет мне по физиономии за мою насмешку над его супругой «Чинарой-ханум»… – подумал я обречёно. Но на моё счастье, хозяина не оказалось дома, и стоит ли говорить, что я от радости не стал смотреть у «узбечки» ни абонентную книжку, ни показания электросчётчика.   
Но врождённого порока своего под названием «любопытство»  я победить в себе не мог    и в этот раз:      
- Скажите, Галина Ивановна, пожалуйста. – спросил-таки я с порога прежде чем покинуть горницу, - почему вас все односельчане зовут Чинарой?         
- Это вам зловредный Герболайт сказал, да? – поинтересовалась  миролюбивая  женщина прежде, чем пояснить мне: - Это меня со школы так прозвали. У меня старший брат Колька ещё учеником четвёртого класса начал курить. Окурки, паразит,  собирал и в школьной уборной, и около сельского клуба, и около магазина, и около  почты… Поэтому ему дали прозвище «Чинарик», а мне, сестре его младшей, - «Чинара»…  Помню, песня  была модная про Чинару в те годы…    
Уходил я из той деревни через восточную околицу, а не в западную, как заходил.  Поэтому не посетил во второй раз расхитителя электроэнергии Герболайта, чтобы отругать его за розыгрыш.  Расстроился, помню, до сердечных колик, но по графику работы на этот день мне надо было идти  в другую деревеньку на восход солнца.       
- Вот тебе, дурак седой» и «салам алейкум»! Вот тебе и «Чинара-ханум»! – укорял я себя в пути. Успокоился только через час, но теперь любопытство обуяло меня опять беспредельно: ну почему, почему, скажите на милость, я не спросил у Галины Ивановны про её односельчанина Герболайта? Уличное прозвище у мужика такое? Или это рекламное слово означает его потомственную фамилию? Хотя мало вероятно, чтобы в седую старину в нашем вечно голодном Отечестве бытовало заморское средство от чрезмерной полноты населения.         
Так я и не узнал об этом по причине очередной перемены своего места жительства, в чём себя укоряю вот уже сколько лет!