Часть 2. Маятник качнулся

 Глава 1. Генеральная репетиция.

       Весть об установлении коммунистического режима в Италии    мгновенно облетела весь мир.
       Средства массовой информации непрерывно  транслировали и освещали хронику предшествующих этому событий, политтехнологи, обозреватели и всякого рода комментаторы  проводили бурные дискуссии,  астрологи и экстрасенсы предрекали близкий конец света, Ватикан  продавал всем желающим индульгенции. 
       Особенный ажиотаж вызывали имена новых лидеров, что добавляло интриги, а также  их ультрареволюционный образ действий.
       В стране началась национализация,  земля, фабрики и заводы передавались народу, а все олигархи и их приспешники были отправлены  на каторжные работы.
       -  Зашевелились гады! -  подписав  очередной,  принятый парламентом закон, довольно потер руки  возмужавший за эти дни Муссолини.
       Закон предусматривал введение  обязательных общественных работ для всех антисоциальных элементов, включая геев с лесбиянками, а также  проституток и наркоманов,   предусматривая смертную казнь в случае уклонения.
       - А теперь, дуче, нам предстоит серьезно заняться мафией, -  завизировав переданный ему документ, -  благодушно пыхнул трубкой Сталин. - Для этого нужен особый орган. 
       - Корпус краснорубашечников подойдет?  -  развернув конфету, захрустел ею Бенито. - Я его как раз сейчас формирую.
       -  Нет, это должна быть  чрезвычайная комиссия.  В свое время у нас с Лениным была такая.   Отменно работала.
       -  Так давай  ее организуем  Коба! Немедленно! - воспламенился  великий дуче.
       -  Пиши Указ, - подвинул ему лист бумаги  партийный вождь. - И учись, как  бороться с контрреволюцией.
       Спустя час необходимый документ был создан, затем оформлен надлежащим образом и обнародован. Там  в частности  значилось.
       «В целях борьбы с контрреволюционными проявлениями и саботажем на территории Итальянской Республики, в стране организуется Чрезвычайная  комиссия.
….Полномочия комиссии являются особыми, принимаемые   решения  считаются окончательными и  обжалованию не подлежат
А ниже две подписи.
       Далее  на закрытом заседании  ЦК и кабинета министров был утвержден ее состав.
Председателем назначили  Веселова, а членами  Карло с Серджио и его парнями, а также  владельцев пиццерии. В целях поднятия престижа, первому был присвоен чин бригадного генерала, а всем остальным полковников.
       - Мы  с дуче  уверены, что вы успешно справитесь с этой работой, - напутствовал    Веселова Иосиф Виссарионович. - Действуйте  методами Феликса Эдмундовича, их вам преподавали в разведшколе.
       - Слушаюсь, товарищ Сталин! -    преданно глядя на вождя,  рявкнул  тот. - Всех врагов приведем к знаменателю.  Можете не сомневаться!
       - И еще, -  вплотную подойдя к  генералу,   снял вождь с его плеча невидимую пылинку. - Обеспечьте финансированием и возьмите под особый контроль клинику доктора Антори. Он нам еще пригодится.
       -  Но мне больше  не нужно   великих итальянцев, Коба! -  тут же закапризничал    дуче. - Я хочу остаться единственным и неповторимым!
       -  Останешься мой мальчик, -  потрепал его старший товарищ по вихрам. - Это для меня. На будущее.
       Выйдя из кабинета президента, в приемной которого скучали члены его комиссии, Веселов приказал им  подобрать штаб-квартиру рядом с администрацией президента.
К утру был освобожден трехэтажный особняк, принадлежавший в прошлом известному римскому банкиру, на его входе водружена вывеска «Республиканская ЧК», а под ней была выставлена вооруженная охрана.
       Далее состоялось  первое заседание.
       На нем  были определены  стоящие перед карающим мечем революции цели и задачи,  способы и формы их достижения, а также принципы формирования личного состава.
       - Все ясно? - обвел глазами  расположившихся за круглым столом членов комиссии Председатель.
       - Вполне, -  переглянулась  ее русская часть. - Мочить всех в сортире. Это мы умеем.
       - Си, - кивнули итальянцы. -  А мы научимся.
       После этого занялись  подбором кадров.
       К Веселову, по результатам изучения соответствующих досье, были доставлены освобожденные из тюрем  руководители «красных бригад»  Роберто Моранди, Марио Галези и еще пятеро, которые после короткого собеседования были назначены руководителями отделов в наиболее крупных городах и немедленно приступили к их формированию; Жорж  с Тофиком позвонили на родину своему бывшему командиру, согласившемуся за скромное вознаграждение   перебросить на Аппенины роту ветеранов ВДВ прошедших горячие точки, а Вован  по своим каналам  подогнал из Франции тройку русско-язычных хакеров в целях создания  службы электронной разведки.
       Не остались в стороне и итальянские товарищи.
       Старик Серджио призвал  в карающий орган сотню наиболее идейных контрабандистов, а Карло и Луиджи представили    своих сторонников из камморы, недовольных Крестными отцами и пожелавших примкнуть к революции.
       Через пару недель  начальствующий состав ЧК был собран в  центральном офисе.
Для начала бригадный генерал  обратился к присутствующим с вступительной речью, после чего  озвучил стоящие перед ними задачи.
       Подразделению Вована предписывалась  организация контроля телефонных и интернет переговоров  всех Крестных отцов и установление их связей в  государственных структурах, людям Карло агентурно - оперативная  работа  в среде   мафии,  а Серджио - выявление  каналов  контрабанды и наркотрафика.
       Далее, на основании  полученного, планировалось проведение спецопераций силами отряда десантников, возглавляемого  майором Злобиным, под началом которого в свое время служили  Тофик и Вован.
       - Итак, камрады, всем все ясно? - значительно  оглядел соратников  бригадный генерал.
       - Си! Уи! Ясно! - последовал интернациональный ответ, после чего он  удовлетворенно кивнул, - тогда за дело.
       Вслед за этим в стране началась война с мафией,  в которой народ принял сторону Муссолини. В первые две недели спецназ  взял штурмом ее штаб-квартиры  в Риме, Милане и Турине, а затем с привлечением   добровольцев  продолжил  начатое по всей территории.
       Результатом явилось уничтожение  практически всех крестных отцов, за исключением сдавшихся властям или сбежавших в другие страны, возврат  государству колоссальной собственности и активов, а также изгнание из его структур с последующим расстрелом, всех коррумпированных чиновников.
       Освобожденные от поборов промышленность и сельское хозяйство  активно заработали,  страна понемногу стала выходить из кризиса.
       А  в это время, трудясь по ночам (Сталин не изменил своим привычкам), они с дуче  готовили очередной удар, теперь уже по мировому империализму.
       К диктатору  инкогнито были приглашены министры иностранных дел Греции,   Испании и Словнии (там кризис достиг размеров национального бедствия), после чего их государствам были обещаны значительные  льготные кредиты, при условии поддержки политики Италии в Евросоюзе.
       - А в чем она будет заключаться? - поинтересовались те и насторожили уши.
       -  В укреплении  позиций наших  стран и равноправном доступе к финансовым ресурсам, - решительно заявил дуче. - Боши и лягушатники зажрались! Пора поставить их на свое место!
       - Справедливо, - переглянулись  госсекретари и срочно отправились в посольства, обрадовать своих президентов.
       Те, как и ожидалось немедленно дали согласие, скрепленное тайным пактом,   и юный Муссолини, получив сталинское благословение,  вылетел на очередное заседание Европейского совета в Страсбург. Там его встретили с известным интересом (успехи социалистического строительства в Италии впечатляли), и после  вступительной части  дали слово, желая  поближе познакомиться.
       Лучше бы не давали.
       Для начала, взобравшись на трибуну, дуче поздравил всех  с  набирающим обороты кризисом и выразил уверенность в неизбежной кончине империализма.   
       У председателя  Евросоюза Баррозу запотели очки,   а зал впал в ступор.
       Далее, насладившись произведенным эффектом, Муссолини заявил, что  Италия  не намерена больше мириться с несправедливым распределением общего бюджета, львиную долю которого получают Франция с Германией  и призвал делить его поровну.
       - Правильно! - захлопали в ладоши  участники тайного пакта, и их поддержали поляки с   румынами и болгары.
       -  Вот он, глас  обиженных! - заорал маленький диктатор, потрясая кулаками.- Даешь справедливое распределение! Долой бошей и лягушатников!
       После этого в зале возник невообразимый шум, Баррозу с трудом всех успокоил и сделал дуче замечание.
       - Плевать я на тебя хотел! - уцепился тот за борта трибуны и продолжил.
       - В случае отказа вашей камарильи в этом (обвел пронзительным взглядом Меркель   Олланда и Кэмерона), я создам собственный союз и мы примкнем к коммунистическому Китаю!
       Это произвело эффект разорвавшейся бомбы, и все вздрогнули, а премьер Бельгии икнул и сполз  со стула.
       Далее Муссолини  потребовал вынести свое предложение на голосование и, заложив  ручку за борт френча, вернулся на свое место.
       Вслед за этим в зале разгорелись бурные дебаты (Франция с Германией и Англия пожелали исключить Италию из Союза), но большинство стран высказались за голосование.
Как и следовало ожидать, оно прошло не в пользу тайных союзников, после чего разъяренный дуче, укусив за руку попытавшегося его остановить  клерка, снова  прорвался к трибуне
       - Вот значит как?    -  прошипел он  оттуда притихшему залу. - В таком случае я оставляю за собою право на ответный ход! - и гордо выпрямился.
       - Для начала Италия обратится   в Европейский суд, - косо взглянул он на канцлера Меркель, - с иском к    Германии о возврате 120 тонн золота.
       - Какого еще золота? -  затрясла та щеками и выпучила фарфоровые глаза. -  Них ферштеен. 
       - Того самого, что ваш  фюрер   вывез   в 1945-м  из Италии, - дьявольски улыбнулся   Муссолини. - Двадцать тонн  в 1983-м  вы с австрийцами отыскали  и присвоили. Или не так? - впился взглядом в Австрийского президента.
       -Т- так, - прошептал тот и   промокнул платком лоб. - Но позвольте…
       - Не позволю! - завопил дуче и грохнул кулачком   по трибуне. - Я сдеру с вас три шкуры!
       Кстати, -  нашел глазами президента Хорватии, - у вашей страны они сперли примерно столько же. - Делайте выводы.
       Тот кивнул и,  с ненавистью взглянув на Меркель, стал что-то записывать.
Затем коварный Бенито в полной тишине неспешно сошел с трибуны  и направился к английскому премьеру.
       - Я сделал как договорились, -  многозначительно сказал он, похлопав того по плечу. - Аривидерчи!
       -  Теперь  ясно, - зашептались другие главы государств. -  За всем этим стоит Англия.
       Внеся таким образом новый  разлад в  европейский стан, достойный ученик «отца народов», поручил своему послу немедленно вчинить соответствующий иск, после чего вернулся на Аппенины продолжать  начатое дело.
       А в Туманном Альбионе за всем этим с нетерпением следил, ожидая своего часа, Борис Абрамович. Он уже давно подготовил все необходимые списки, включив туда не только беглых   олигархов из России (таких оказалось 25), но и  имеющих  там недвижимость и зарубежные  счета  отечественных чиновников  и теперь  мучился бездействием.
       К тому же его, словно улей с медом, со всех сторон донимали всяческие грабители.
       Бывшая жена  (стерва) все-таки оттягала через суд изрядные алименты на красивую жизнь, а заодно и особняк  в Суррее, в связи с чем  Березовский вынужден был переселиться в другой, более скромный; несколько бывших коллег по бизнесу требовали возврата долгов, прозрачно намекая, что в противном случае оторвут ему голову; а коварные французы  учинили уголовное преследование несчастного, обвинив    в отмывании преступно нажитых средств на своей  территории.
        Борис Абрамович активно отбивался от  всех, как собака от блох, моля Господа послать ему снисхождение.
        И был услышан.
        В один из  тихих  летних вечеров, когда нервно озираясь по сторонам, человек Мира в одиночестве прогуливался  по своему парку (за каждым деревом стояло по охраннику), к нему с поклоном подошел  подстригавший клумбу садовник.   
       - Мальчик вырос из штанишек, сэр, -  тихо  произнес он и  выжидательно уставился на олигарха. 
       -  Какой еще маль..?! - недовольно начал тот и подавился словом.
       - Это точно? -  прошептал он вслед за этим и  испуганно оглянулся
       - Точнее не бывает, - кивнул слуга. - Отзыв.
       - М-мы сошьем ему новые, - сглотнул слюну  олигарх. - Вы давно у меня работаете?
       -  Нанят три месяца назад, сэр, - почтительно ответил садовник. - Где мы можем переговорить? И щелкнул  ножницами.
       Спустя десять минут они сидели в  рабочем кабинете, и  слуга внимательно просматривал списки.
       - Неплохо для начала, - сказал он, - а теперь слушайте, что вам просили передать. Оттуда.
       - Я весь внимание, -  шмыгнул носом    Борис Абрамович и  напрягся.
       -  Вот счет, куда должны поступать все  деньги от спонсоров, - протянул  хозяину  посланник  листок бумаги. - Так что начинайте   их обход   и предлагайте делать взносы.
       - А если кто откажется?
       - Передайте, что у нас длинные руки, и назовите их мне. С такими проведут воспитательную беседу.
       -  Так наши люди уже и здесь? - довольно потирая руки, наклонился к собеседнику  Березовский.
       -  Да, кивнул тот. - Кстати, вам привет от  генерала Веселова.
       -  Он уже генерал?!  -  зачмокал губами Борис Абрамович и изобразил восторг.  А про себя подумал, -  растет сволочь.
       - Ну, я пойду  стричь газоны, сэр, - поднялся вслед за этим садовник и, попрощавшись, вышел из кабинета.
       - А я  наших баранов, -  захихикал человек Мира и потянулся за телефоном.
       Для начала он  поручил разыскать своим секьюрити,  не так давно сбежавших из России и умыкнувших оттуда изрядное количество бюджетных миллиардов, неких Кузнецова и Донских, получивших пристанище  в Туманном Альбионе.
       Первый был экс-министром Подмосковья, а второй крупным чиновником в «Минсельхозе».
       Выбор был не случайным.  В отличие от старой когорты олигархов, типа его самого, Гусинского и  Невзлина, нувориши были еще не пуганными, открыто наслаждались прелестями  западной жизни и  особо не прятались.
       Кроме того, заранее желая спровоцировать их на отказ,  хитрый Борис Абрамович хотел убить двух зайцев: проверить действительно ли у Кобы и Бенито настолько длинные руки, чтобы   поставить тех на место, а если это так, шантажировать всех   остальных, поименованных в списке.
       Впрочем, беспокоился он зря.  Став председателем итальянской ЧК, Веселов с благословения  вождей  установил контакт с ирландскими экстремистами и   договорился о взаимовыгодном сотрудничестве.
       Их боевикам при необходимости предоставлялось политическое убежище на Аппенинах,  а руководство ИРА*  брало на себя обязательства выполнять некоторые «деликатные» поручения чекистов в Соединенном королевстве.
       Спустя пару дней  баловней судьбы установили, и Борис Абрамович договорился с ними о  деловых встречах.
       Общение состоялось  в местах обитания беглецов, каковыми являлись помпезный особняк и  шикарная вилла, но взаимопонимания стороны не нашли -  воры наотрез отказались помочь делу революции.
       - Ну что же, - сказал им на прощание  ветеран эмиграции, - за последствия я не отвечаю. И удалился.
       А через неделю британская пресса запестрела сообщениями о чрезвычайном происшествии.
       Неизвестные хулиганы  напали на двух выходцев из России  и  переломали им ноги.
       -То-то же, - просматривая свежий номер «Таймс», - довольно ухмыльнулся человек Мира и, приказав купить две пары  костылей,  отправился навестить тех в больнице.
 Вскоре на уже упоминавшийся счет капнули первые миллионы, а Борис Абрамович отправился  на встречу с Гусинским.
       После сделанного предложения, тот запаниковал (старый приятель разъяснил последствия отказа), а когда тот продемонстрировал  изгнаннику еще и сделанное на Аппенинах  грозное фото, бывший  медиа магнат едва не описался.
       - ОН правда есть? -  выпучив глаза, наклонился   к тайному посланнику.
       -  Можешь не сомневаться! - прокаркал тот. -  Ты меня знаешь!
       -  З-знаю, - дрожащим голосом проблеял  олигарх, извлекая   чековую книжку.  -Сколько?
       -  Пятьсот миллионов! - оскалился посланник. - И это только по старой дружбе!
       -  Сколько?! - всплеснул  тот руками  и простонал, - это немыслимо.
       -  Зато ты сохранишь  голову  - задумчиво произнес гость. - Ногами тут не отделаться.
       Вслед за этим в списке возник третий спонсор,  а затем дело пошло как по маслу.
       Единственным, кто не понял момента, оказался Абрамович.
       - Имел я вас всех, - сказал он  Березовскому, когда тот посетил тезку на борту зашедшей в Портсмуд самой большой в мире яхты. - Так и передай своим клоунам.
       - Обязательно   передам, - сардонически улыбнулся  человек Мира. - Жаль мне тебя, Рома.
       Спустя неделю  в каюте яхты  произошел взрыв, и контуженного владельца «Челси» увезли в больницу.
       - Что и следовало доказать, -  слушая вечерние новости по ТV, на радостях высосал бокал хенесси  Борис Абрамович. - Теперь,  гнусный поц, тариф будет поднят вдвое! 
       А еще через пару дней, навестивший его в кабинете  садовник  сообщил, что Центр весьма доволен проделанной работой и  Платон Еленин*   награжден высшим орденом Италии - «За заслуги».
       Докатились слухи  об успехах коммунистического движения в Европе и до  демократически развивающейся  России.
       Сначала им не придали особого внимания  (одни усиленно обогащались, а вторые,   выражали недовольство), но потом слухи стали расползаться по стране  и по всякому интерпретироваться.
       Власти называли их домыслами и очередными  происками  американского госдепа,   телеведущие Сванидзе  с Познером и правозащитники, сразу же заговорили об очередных зверствах сталинизма, а коммунисты Зюганова  решили  возродить новую форму пролетарской борьбы, именуемую маевкой.
       Поскольку митинги и шествия были чреваты, их планировалось  учинять на природе, под видом народных гуляний,   сопровождаемых пением  революционных песен,    и битием выявленных провокаторов.
       - Это будет достойный ответ на  ущемление наших прав! - потрясал мозолистыми кулаками патриарх Партии. - Все на пролетарские маевки! 
       В один из таких дней, замордованный  управлением страной в ручном режиме, коррупцией  своего окружения и протестными настроениями масс, Владимир Владимирович Путин,  совершал утренний моцион в бассейне.
       Предшествующая  ему ночь (как и Сталин, он любил трудиться в это время суток), была как обычно  тяжелой и изматывающей.
       Сонный  Медведев  нудил о спаде  в экономике и просил  за бывшего министра обороны Смердюкова, объясняя, что  нельзя сажать столь эффективного менеджера; глава Счетной палаты   Степашин, зевая,  монотонно докладывал об очередных десятках миллиардах, уворованных  в Глонасс,  Росэнерго, и на олимпийских объектах в Сочи; а юный вице-премьер  Дворкович честно пуча библейские глаза  объяснял, что передать в доверительное управление энергосистемы Северного Кавказа  корейцам,    он хотел без злого умысла.
       - С кем приходится работать? - прозрачно глядя на  них, думало первое лицо государства. - Кругом одни дилетанты,  мошенники и   воры.
       А примерно в час ночи в кабинет скользнул  уставший от игры в бильярд пресс-секретарь Песков и зашептал на ухо, что приехала Скрынник с детьми,  молящая о доступе к телу.
       -  Почему с детьми? -  уставился на него Путин и кивнул докладчикам, -  свободны.
       -  Не иначе будет жаловаться на Бастрыкина и просить материнский капитал, -  провел тот  глазами выходящих. - Вон их у нее сколько.
       -  Так  пусть Бастрыкин и даст, - недовольно пробурчал Владимир Владимирович. - Почему я должен  всем заниматься  лично?
       В третьем часу ночи президентский  кортеж всплескивая мигалками,  пронесся по Рублево-Успенскому  шоссе в   загородную резиденцию Ново-Огорево, рабочее время закончилось.
 
       …Наплававшись вволю, президент проследовал в смежную с бассейном личную столовую  и уселся за изыскано сервированный стол, немного подкрепиться. А заодно включил  телевизор,  что делал весьма редко.
       На экране возникло лицо  известного тележурналиста, сообщавшего об успехах  социалистического строительства в Италии и дебатирующего с находящимся в Риме «собственным корреспондентом».
       - Интересно, - отправляя в рот очередную порцию овсянки и запивая ее   молоком, пробормотал  гарант конституции и прибавил громкости.
       Далее  комментатор сообщил о скандале в Европарламенте, учиненным новым лидером Италии неким Муссолини, а спецкор из Рима показал соответствующую картинку.
       - Это ж надо, что творится, - утирая салфеткой губы, подумал президент. - Такие события, а я не знаю.
       Вслед за этим Владимир Владимирович учинил разнос затребованному прямо в столовую  Пескову (тот стал мямлить что-то невнятное),   и приказал   вызвать к его приезду в Кремль  министра иностранных дел и начальника Генерального штаба.
       Спустя час  государственные мужи сидели перед  единоначальником  и ели того глазами.
       - Почему о столь значимых событиях в Италии я узнаю из «ящика», как последний лох? - спросил по простонародному президент,   забарабанив по столу пальцами, что было признаком крайнего раздражения.
       - Давай ты, - шепнул  главному дипломату генерал и пнул того под столом ботинком -Это внешнеполитическая проблема.
       - Сообщаю, Владимир Владимирович, - сделал Лавров значительное лицо. - Это все соответствует действительности.
       -  А где вы были раньше и почему не докладывали? Отвечайте.
       - Я информировал Дмитрия Анатольевича, -  вспотел дипломат. - А он только посмеялся.
       - Вот гребаный медвед, -  подумал президент. - Опять все решать мне. И  пробубнил,  -  излагайте, я  слушаю.
       Далее Лавров  пространно сообщил о том, что Путин уже слышал от комментатора, и посетовал на недостаточность дипломатических позиций на Апеннинах.
       - У вас  там послов, атташе и консулов как собак нерезанных! - повысил голос гарант. - Чем занимаются?!
       -  Биз.. -  начал министр  но тут же одумался, - дипломатией.
       -  Завтра  чтоб здесь лежал полный  меморандум  по Италии, - ткнул пальцем в  стол  президент. - Свободен!
       - Коммерсанты, мать вашу, - хмыкнул, когда министр просеменил за дверь. - Кроме котировок акций и курса доллара ни  хрена не знают.
       - Так, ну а как по  линии ГРУ*? - обратился  к  генералу  президент. - Что докладывает  военная  резидентура.
       - А ее нету, - пожал плечами недавно назначенный  на должность начальник Генштаба. - Разогнал  бывший министр Смердюков.  Формируем новую.
       -  Сегодня же завершить и завтра мне на стол  подробную справку, - прошипел президент. - Выполняйте!
       К следующей ночи все необходимое было получено (скооперировавшись вместе, МИД с Генштабом купили  необходимую информацию у Моссада*), и Путин ознакомился с содержанием.
       - Уму непостижимо, - перевернув последний лист,  почесал   затылок. - Чертовщина какая-то.  И   пригласил к себе   патриархов Думы   Жириновского с Зюгановым.
       Первый  в некотором роде был прорицатель, и когда не валял дурака, весьма точно выдавал политические прогнозы, а  второй всегда знал больше других, но благоразумно помалкивал.
       Спустя непродолжительное время политические антагонисты прибыли  и были препровождены в главный кабинет  государства.
       Далее последовали взаимные приветствия, гостям предложили сесть, и  они с видом пойнтеров  воззрились на Хозяина.  Официально считаясь оппозицией, оба были давно прикормлены,  пользовались благами высших сановников    и  исправно их отрабатывали.
       - Что вы можете сказать по поводу событий в Италии? -  спросил Путин первым Жириновского, что весьма не понравилось Зюганову, и тот нахмурился.
       -  Все  это лажа, Владимир Владимирович! -  заорал  друг Хусейна.- Происки американского госдепа!
       -  Спокойнее и конкретно, - чуть прищурилось первое лицо. - Не забывайте, вы не на дебатах  в Думе.
       - Виноват, - сбавил тон  либеральный демократ. - Я имел в виду, что это неправда.
       -  Поясните почему? Мне интересно.
       -  Экономика Италии в упадке - это раз, - загнул палец Владимир Вольфович, - коммунистов там практически нет - это два  (загнул второй), - а Муссолини и Сталин давно  сгнили  - три, - вставил меж двух третий и поднес кукиш к носу  пламенного марксиста.
       - Убью гад! -  вскинулся  тот. - Не трожь товарища Сталина!   
       - А-атставить! - по - полковничьи гаркнул  президент. - Лишу  привилегий!
       Едва не начавшиеся дебаты улеглись, и все вернулись в правовое русло.
       - Теперь Геннадий Андреевич вы, - чуть развернулся в кресле гарант Конституции. - Что можете сказать по данному вопросу?
       -  Я могу сказать многое, -    прогудел в ответ лидер КПРФ.   - Во-первых не слушайте этого маразматика (с ненавистью взглянул на Жириновского), он как всегда  путает грешное с праведным, а во-вторых в Италии  налицо победа социализма. И это факт, какие бы бараны что не говорили.
       - Сам баран! - дернулся в кресле вождь ЛДПР. - Господин президент, оградите меня от оскорблений!
       - Прошу выбирать парламентские выражения, - сделал  тот коммунисту замечание. -Дальше.
       - Недавно из Рима  вернулся наш товарищ, мы посылали его туда инкогнито и подтвердил все, что пишет зарубежная пресса.
       -  И кто это? - прозрачно взглянул президент на Зюганова. -  Назовите фамилию.
-  Харитонов, -  последовал ответ. -  Наш ветеран партии.
       -  Так он же ярый сталинист! -  снова завопил либеральный демократ. - Этой сволочи нельзя верить!
       -  Сделайте  и ему замечание, - набычился Зюганов. - Я не потерплю оскорблений!
       - Делаю, -  отрешенно сказал гарант (он обдумывал план дальнейших действий). 
       То, что происходило на Апеннинах,  являлось нежелательным и играло на руку протестным настроениям.  Зюганова он не опасался, тот в свое время мог взять власть, но предпочел уступить ее Ельцину, оппозиции в стране не было, но  руку следовало держать на пульсе. Так  в свое время  учили в Высшей школе КГБ, и эти знания президента еще не подводили.
       - Значит так, -  снова вернулся он мыслями к  объективной реальности.  -  Вы, Геннадий Андреевич, свяжетесь по своим каналам с итальянскими коллегами и навестите их так сказать, по линии обмена опытом. А заодно выясните, кто на самом деле эти Сталин и Муссолини, а также каковы их дальнейшие планы.
       - Правильно! - тут же прокаркал  со своего места Жириновский. -  И  пусть не вздумают заняться экспортом революции, иначе мы их  утопим в Средиземном море! Однозначно!    После чего скукужился  (президент смотрел на него по - чекистски).
       - Виноват, - блудливо забегал   по кабинету глазами. - Я больше не буду.
       - Не надо, - релаксировался взгляд в демократический. - Вы лишены финансирования. На полгода.
       - Кхе-кхе-кхе, - довольно закудахтал коммунист. - Ну что, допрыгался, сын юриста?
       - Кстати, Владимир Владимирович, - обратился он к президенту. -   Несколько лет назад ко мне в Москву приезжал бывший лидер коммунистов Италии Дилиберто. И слезно просил  перевезти тело Ленина в Рим, для сохранности.  Я, естественно, отказал. - Нет ли тут какой связи?
       - Просил тело? -   Интересно, - почесал гарант нос. - И кивнул обоим, - можете быть свободны.
       Когда за партийными бонзами закрылась дверь, Путин приказал к себе никого не пускать и стал расхаживать по кабинету.
       Обладая профессиональной способностью вычленять из полученной информации главное, а также экстраполировать его и принимать решения, он весьма заинтересовался последним сообщением Зюганова  и стал размышлять над этим.
       Затем подошел к  выходящему во внутренний двор одному из окон, за которым внизу ритмично шагал кремлевский караул, следуя на очередную смену к Вечному огню и мавзолею.
       - Словно близнецы, все на одно лицо, -  мелькнула в голове мысль, и там заработали временные связи.
        Потом  чекист (а их бывших не бывает), связал воедино  итальянские события с их лидерами, последнюю фразу Зюганова и  посыл мозга, после чего  быстро направился к столу и снял трубку правительственной связи.
       -  Здравия желаю, Владимир Владимирович! - бодро ответила она. И часто задышала, - чего прикажите?   
       -  Быстро ко мне. Одна нога здесь, другая там, -  сказал  президент и отключился.
       Через десять минут секретарь-референт доложил о прибытии директора ФСБ,    и  гарант  кивнул головой, - запускайте.
       Вслед за этим тот  материализовался в дверях и, быстро просеменив к  столу, трепетно пожал протянутую руку.
       - Присаживайтесь, - взглянули на генерала добрые  глаза. - Как идут дела  в Конторе?
       -  Работаем, - подался вперед главный чекист. - Мочим, так сказать, врагов народа.
       - Что там с этим  отставником из ГРУ Квачковым ? - прищурился президент. - Я слышал, ему впаяли  тринадцать лет. Не много?
       - В самый раз, - сжал губы  директор ФСБ, - он  подлец, хотел поднять мятеж и даже нашел трех  сторонников. С арбалетами
       - М-да,-  пожевало губами  высшее лицо. - Тогда пусть немного посидит.  Ну а что нового с бандерлогами*?
       - Это целая шпионская сеть ЦРУ, -  оглянувшись по сторонам, прошептал  Бортников. - Жопой чувствую.  Удальцов с Подвальным  мелкие сошки.
       -  В таком случае активизируйте работу и найдите крупных.
       -  Слушаюсь, -  последовал ответ. -  Будет сделано.
       -  А теперь о главном, - вперил прозрачный взгляд в директора президент. - Что вам известно о клонировании?
       -  Это когда англичане  из клетки  воспроизвели овцу?
       -  Ну да. И назвали ее Долли.
       -  Для нас это семечки, - пожал плечами генерал. - Мои  парни   могут сделать не только овцу. А даже любому козью морду. 
       - А  как  вы относитесь к тому, что в Италии  появились   Сталин и Бенито Муссолини? Оперативная оценка?
       -  Вы думаете..?! - выпучил генерал глаза. И  сглотнул слюну.   - Такого     не может быть …
       -  Есть много в этом мире друг Горацио…-  мистически продекламировал президент и значительно поднял вверх палец. - Это из Шекспира.
       - П-понял, -  дернул кадыком директор. -  Мои действия?
       - Вместе с начальником ФСО,* негласно проверьте  целостность останков Иосифа Виссарионовича. Да и Ильича, на всякий случай. И никому ни гу-гу. Доложите мне лично.
       - Слушаюсь, - принял вертикальную позу директор. - Разрешите выполнять?
       В ответ последовал начальственный кивок, и тот с  видом сомнамбулы*  последовал к двери.   
       А спустя  сутки, потея   и заикаясь,  оба генерала  докладывали первому лицу, что останки отца народов похищены. Неизвестными.
       -  А Ильич? - пронзил тот их  взглядом, - чего молчите?!
       -  На месте, - потупился  начальник ФСО. - Его видно не успели.
       Далее последовала непередаваемая игра слов и  выражений (Владимир Владимирович перешел на оперативный сленг), и генералы  почувствовали себя лейтенантами, как в далекой юности.
       - Кирдык лампасам, - подумали они. -  А так хорошо все начиналось.
       Однако президент был в душе добрый человек и своих никогда не сдавал, особенно однокашников по Высшей школе.
       - Ладно, забыли, - пробурчал он. - Будете реабилитироваться.
       -  Все что угодно! Клянусь! -   хлюпнул носом главный чекист, а начальник ФСО  размашисто перекрестился.    
       - Для начала найдите мне, кто за этим стоит, - нахмурившись, засопел  гарант. - Урою суку!
       - Найдем, - затрясли головами  силовики,  быстро записывая.
       -  Затем напрягите своих  в загранрезидентурах и здесь. Мне нужно знать все про Сталина и Муссолини.  Действительно ли они воскресли  и  каким образом. 
       -  Ни дай Бог, - покрылся мурашками главный чекист, а у высшего охранника  отпала челюсть.
       - А теперь идите, -  нахохлившись,  закончил президент. - Второй ошибки не прощу. Свободны.
       Оставшись один, он некоторое время барабанил пальцами по столу, а потом  занялся государственными делами.
       Между тем, вернувшись в свои ведомства, оба генерала занялись «избиением младенцев».
       Непосредственные виновники, отвечавшие за обеспечение государственной безопасности Кремля были сняты с должностей и разжалованы до сержантов, а опосредованные отправлены в Чечню и на Ближний Восток в бессрочную командировку.
       Далее была  учинена  межведомственная оперативная разработка с кодовым названием «Багдадский вор»,  и на столицу опустилась  невидимая   сеть сыска.
       Через неделю в  поле зрения  агентуры и технических средств попал уже известный читателю Рафик Акперов (после удачно проведенной операции он стал искать  клиентов на покупку мощей Ивана Грозного),  которого   тут же  навестили «маски-шоу»,    с комфортом доставившие его на Лубянку. 
       Там, в застенках, несчастного уже ждали оба генерала  и  детектор лжи, по научному именуемый «полиграфом».
       - Ну что, генацвале, попался? -  вкрадчиво поинтересовался  директор ФСБ,   а начальник ФСО врезал Рафику по морде и заорал, - признавайся сука!
       Испорченный тлетворным влиянием  цивилизации, в прошлом гордый сын гор, тут же обделался и,  пуская сопли,  завопил, что во всем виноват Оборзеев.
       - Говори, кто он такой, быстро! -  грохнул кулаком по столу охранник, а интеллигентный директор чуть  поморщился, - Женя, это недемократично.
       - Зато дешево, надежно и практично! - голосом  Папанова скаламбурил генерал и довольно загоготал, - ну что, лишенец, поедем к шефу?!
       К «шефу» Рафику не хотелось, и он, путаясь в словах, тут же выложил все, что знал  о подельнике.
       - Хорошая свинья для Лаврова, - довольно переглянулись «рыцари плаща и кинжала». -Не все нам бедным отдуваться.
       - Спустя сутки  Оборзеева  под охраной доставили  срочным бортом из Соединенного королевства,  и  в том же составе  состоялась очередная встреча.
       Вначале, ссылаясь на дипломатический иммунитет Шурик попытался отпираться, но    «Женя» снова выступил в качестве полиграфа, после чего все стало на свои места.
       - Так говоришь, - это был заказ Березовского? -  вытирая  кулак вафельным полотенцем, благодушно поинтересовался  генерал-охранник.
       -  Ефо, - прошепелявил разбитыми губами  дипломат, - чефтное флово.   
       - И за сколько вы продали священную реликвию этому наймиту? -  холодно блеснул очками  директор ФСБ. - Назовите сумму.
       - Фа пятьфот тыфяч бвитанских фунтов, - тут же занизил  вдвое полученное   Оборзеев и  заныл. - Профтите, я больфе не  буду.
       - Естественно не будешь, - разглядывая его как лягушку, прогудел  охранный генерал. - В «Черном лебеде»* реликвий нету. 
       -  Это точно, - поддержал  его коллега по цеху. - А для чего Березовскому были нужны мощи?
       - Он  не фказал,   -  придя в ужас от грозящих перспектив, едва не лишился сознания Шурик. И завопил,  - мой папа дафт вам по миллиону кадому, только пофядите! 
Но, как известно, в российских спецслужбах денег не берут, и изменника отправили в  камеру.
       - Ну, что? - закурив сигарету, с чувством выполненного долга, выдул вверх струйку дыма  начальник президентской охраны. - Прошлепали вы Березовского. Пойдем, «обрадуем» шефа.
       - Пойдем, - вздохнул главный чекист, представив, что будет, и они  пошлепали к железной  двери.
       Известие о том, кто спланировал и организовал столь кощунственную акцию, вызвало у первого лица неудержимый  приступ гнева.
       Самыми мягкими словами, которые услышали  главные охранители, были «мудаки» и «дегенераты».
       Но потом оно вспомнило, что является гарантом демократии и заорало, - пошли вон засранцы! -  а когда генералы едва не сбив друг друга выскочили из кабинета,  предалось логическим размышлениям.
       Вывод был один:  коварный сын Моисея  желает узурпировать власть в стране,  используя   воссозданного  им   «отца народов».
       А поскольку в условиях растущего недовольства  имя  кровавого тирана   набирало все большую популярность, о чем  свидетельствовали социологические опросы,  доклады спецслужб и  регулярно проводящиеся на телевидении  бурные  дебаты, все приобретало реальный смысл, что вызвало у гаранта  сильные опасения.
       В душе, как все воспитанники  учебного заведения имени «железного Феликса», Владимир Владимирович был сталинистом, исповедовал те же идеи и ценности,  и стоял на платформе авторитаризма.
       Но вознесенный на Олимп власти  ныне почившим  в бозе  «главным демократом», умело скрывал свои взгляды  и понемногу (как учили)  избавлялся от оставленного ему  бывшим самодержцем окружения. Оно исподволь заменялось  на  бывших сослуживцев, занявших ключевые посты в силовых структурах и правительстве, а для  ублажения доверчивых идиотов, был оставлен парламент с  тусующимися там лицедеями, громко именующими себя партиями,  якобы представляющимися волю электората.
        Оставшиеся за бортом младо реформаторы типа Явлинского,  Немцова, Рыжкова и еже с ними, сразу же  усмотрели в этом надвигающийся Гулаг  и принялись было строить оппозицию, но чекисты быстро сделали  им  «легкий крик на лужайке», после чего  тем осталось только блеять.
        Далее  была учинена опричнина (на официальном языке вертикаль власти),   экс-опера  зачистили практически всех ельцинских капиталистов,   обратив в свою  пользу  умыкнутое теми у народа,  а ему на откуп  оставили  пару десятков  выступавших в качестве громоотводов, карманных  олигархов.
        Время от времени  в отношении  последних   учинялась порфироносная охота, после чего (за редкими исключениями) те отпускались  на дожитие за границу, а неправедно нажитое переходило в надежные руки.
        Но, как известно, количество неизбежно переходит в качество.
        Со временем аппетиты новой «вертикали» стали расти,  на ее ветвях буйно расцвела коррупция,  а электорат стал выражать недовольство опричниной.
Проявив мудрость, президент разбавил ее всякого рода коммерсантами (мол выходцы из народа), а премьером назначил  некого Медведева, в качестве прокладки.
        Но стало еще хуже.
        Чекисты гражданского шпака не признали  и всячески   игнорировали, министры от бизнеса  тоже (они немедленно  занялись  распилами бюджета  и откатами),   в связи с чем тому осталось только сотрясать воздух и многозначительно надувать щеки. Для солидности.
        - Дима, ну соберись, - отечески наставлял  второе лицо государства президент, когда они оставались вместе. -  Ты же премьер. Яви политическую волю.
        - Боюсь, - шептал тот  в ответ. - Меня  прибьют или закажут. Не  те, так  другие.
        - Пока  ты со мной - нет, - прозрачно глядел на него гарант. - Ну-ну, только не надо плакать.
        После таких бесед  Медведев являл на телеэкранах  то, что требовал президент и озвучивал очередную программу, затем она с треском проваливалась, а демократическая общественность бурно негодовала.
       - М-да, - саботируют Диму, суки, -  думал  в ночные часы бдения президент, после чего  демонстрировал свою. Повсеместно принимавшуюся «на  ура» и с трепетом.
После этого  железная вертикаль  со скрипом напрягалась, и летели начальственные головы (избирательно, своих президент не сдавал,  это   претило корпоративным интересам), электорату чуть-чуть падало в кормушку, и он восторженно орал «бис!» голосом пролетариев с Уралвагонзавода.
Вот и сейчас в стране зачинались шумные процессы в отношении очередных двух, теперь уже в ранге министров, из Думы изгнали пяток  назначенных для заклания депутатов, и  страна бурно рукоплескала, - хлеба и зрелищ!
       - Будет тебе белка, будет и свисток, - слушая  хвалебные оды в свой адрес,   хитро щурился президент. И принимал в Кремле ходоков.  Как Ленин.
В то же время, будучи умным и  прозорливым (в советских спецслужбах дураков не держали), он отлично понимал,  что нужны кардинальные перемены.
А с теми,  кто сейчас стоял у трона, они были невозможны.
       Питерская команда превратилась в стаю и жила по своим законам,  а некоторые, вроде Кудрина уже начинали  тявкать, что вызывало подозрения.
       И полуфантастическая новость в отношении Сталина была как нельзя кстати. В случае ее подтверждения, Мир ожидали новые   потрясения. Да такие, что дух захватывало. 
       - А Россию? (президент беспокойно заерзал в кресле).
       - То, что   тиран  пожелает вернуться на родину, однозначно. Но в качестве кого? Союзником беглого олигарха? Исключено. Скорее всего, он объявит себя  мессией.
       -  И что тогда? - вопросил напряженно работающий ум.
       - Нам всем кранты, - ответил  ему президент, и по спортивному телу пробежали холодные мурашки. 
       Он представил столыпинские вагоны, набитые  его «командой» и всеми теми, кто жировал на остатках Империи,  вологодские конвои  с их демократическим «шаг вправо, шаг влево конвой стреляет без предупреждения!», и  даже себя  (на чем оборвал воображение).   
       - Нет, мы пойдем другой дорогой, другой дорогой надо идти, - всплыл из глубин мозга  известный ленинский постулат, и  Владимир Владимирович встрепенулся, - точно!
       Вслед за этим его мыслительный аппарат  привычно сверстал план действий  и выдал  энергетический посыл, - «за дело», а рука выполнила первую команду и решительно потянулась к кнопке вызова референта. 
       - Пригласите ко мне Зюганова, -  наклонился он к пульту связи. -  Для беседы. 
       Спустя  час (задержали пробки),  встревоженный лидер КПРФ снова сидел перед президентом. 
       Искушенный в политической борьбе и  придворных интригах, Геннадий Андреевич чувствовал, что назревает что-то серьезное.
       - Значит так, - начал хозяин кабинета, выдержав  длинную паузу. -  Из надежных источников мне стало известно,  что тот, к кому вы летите, действительно Сталин.
       - Н-не может быть, -  заикаясь прошептал  коммунист  и тяжело заворочал шеей.   
- Еще как может, -  ответил президент и набулькал тому стакан боржома. - Выпейте.
       Цокая зубами о край, Геннадий Андреевич  высосал  содержимое и попытался запихнуть стакан в карман (от растерянности).
       - А я вижу, вы не особо рады, - отдайте посуду.
       - В - виноват, -  выполнил тот просьбу и просипел, - почему же?
       - Не вижу на лице восторга, - откинулся в кресле гарант, после чего Зюганов немедленно изобразил. То, что требовали.
       - Вот так  лучше, - благосклонно кивнуло  первое лицо. - А теперь слушайте коррективы.  При встрече с Иосифом Виссарионовичем выскажите ему мое глубочайшее почтение.
      -  А мо-е? - заплетаясь языком, протянул  Зюганов (он все еще был  под впечатлением).
      - И ваше тоже. Далее заверите вождя  в моей искренней лояльности  и предложите встретиться. Инкогнито и на нейтральной территории.
      - А если он не согласится? - сказа Зюганов с опаской,  -  это же сам Сталин. И трепетно возвел глаза к небу.
      - Нужно, что б согласился. Подумайте над этим. Кто у нас лидер  партии  коммунистов, вы или я?
      -  Я, - с безысходность ответил  Геннадий Андреевич, после чего  со всхлипом втянул в себя воздух.
      - Ну, тогда формируйте делегацию и, как говорится,  в добрый путь, - напутствовал его президент, затем последовало дружеское рукопожатие, и    лидер  зашаркал ногами к выходу...