Гусиное крылышко

Все самое интересное внутри нас. Мир фантазии и мыслительный процесс. И только в детстве, этот мир нераздельно связан с реальностью. Отсюда и замысловатые,причудливые образы,рожденные воображением.
  Наверное многим знакомо, детство у бабушки в деревне. После городских многоэтажных построек, простор и свобода.
Эта история случилась с маленькой школьницей Анечкой. Ее родители,решили развестись именно в эти зимние каникулы. И на время напряженных разборок,отправили дочь в деревню. Ребенок был очень подавлен,и в силу своей женской природы изо всех сил скрывала это.
Я стояла в дверях и ждала пока мама поговорит с бабушкой. Тепло исходившее от печки грело,замерзшую Аню. И одновременно веселое потрескивание,завораживало. Мне представилось,как огоньки пламени танцевали, в огненных шапочках. Просто очень не хотелось слушать, диалог взрослых.Анна изо всех сил пыталась сосредоточиться, отвлечься. Но голоса все равно проникали в её сознание,отравляя маленькую незрелую душу. Она слышала все,и когда мама с папой ругались,и сейчас. Такой переломный момент,в жизни Анечки. И никто почему-то не догадался объяснить ей, что любить девочку меньше не будут. Она стояла и переминалась с ноги,на ногу. В зимней одежде, розовый пуховик,красная шапочка, из-под которой выбились непослушные рыжие локоны. Бледное личико,украсил морозный румянец, и тепло печи. Черты лица острые, и только носик-курносик, плавно скрашивал линию подбородка. Да и черные,как смоль, глазки-бусинки. Глаза и волосы,яркие пятна,во внешности. Лицо цвета слоновой кости,выделялся не свойственный для Ани румянец. Он так не сочетается с её нынешним состоянием. Наконец-то бабушка вышла из комнаты, и так жалобно посмотрела на меня. Что я захотела,зарыться носом в мягкую шаль на её плечах и плакать. Но мама говорит, -''Аня у нас взрослая, и все понимает.'' Поэтому лучше спрятать эти чувства.
Мама чмокнула меня в щечку, и сказала-'' Веди себя хорошо и слушайся бабушку, и я скоро приеду за тобой.''
 Деревянная дверь,захлопнулась,унося тонкие духи, и наполнив прихожую облаком холодного воздуха. Она ушла,оставив без объяснения,роящиеся вопросы в голове дочери. Оставив мир родной души пустым.
     Бабушка обняла меня, и стала раздевать,как-то по особенному нежно. Словно боялась спугнуть. От этих невесомых прикосновений, слезки застыли в глазах. И так невыносимо тяжко стало,сдержать груз соленой влаги. Я бросилась ей на шею и очень крепко обняла. А она встала на колени,и не выпускала из рук безумно долго. Тут потеряв счет времени, вдыхая аромат пирожков и хозяйственного мыла. Слезы высохли,душа размякла,от любви и заботы,мягких рук бабули. Я разделась,и села за стол. Он располагался,напротив печки. С кружкой дымящегося какао и горкой свежих пирожков с капустой,жизнь стала веселее. Бабушка суетилась около печки,подметая пыль угля и кусочки щепок,гусиным крылом.
Если однажды, хотя бы один раз человек видел,зарождение жизни, то это навсегда изменит его внутренний мир.
 На улице, похолодало, и ветер злобно завывал в трубу. Бабушка сидела на стуле и вязала, усердно делая вид, что не наблюдает за мной. Мне же после вкусного ужина, хотелось скрыться ото всего мира. И больше никогда, никогда не плакать. Стать самой сильной. Стремительно темнело, там за окнами, в миру у Зимы, начиналась пурга. Я подошла к окну и горячее дыхание, спорило с прохладным воздухом. Анна залезла на подоконник. И стала наблюдать, за хлопьями из замерзшей влаги, превращенных дедушкой морозом,в белые снежки. Бабуля уснула, облакотившись на стол. Она так и спала, положив голову на полусогнутую руку. Аня стала замерзать, на этом одиноком, как и девочка подоконнике. Я подошла к печке, чтобы погреться и посмотреть, сквозь замочную скважину на веселые огоньки. На огонь и воду можно смотреть бесконечно, но меня отвлек шорох. В углу, около ведра с углём. Аня заглянула, но ничего не заметила. А там, сквозь грязь и пыль на свет зарождалось, маленькое, белое чудо.Тепло от печи, проникало не только в тело, но и в душу. Оно нежно обвалакивало и успокаивало. На бледном лице маленькой девочки, вновь проявился румянец. Аня снова услышала, шорох,но теперь более четкий и громкий. После стольких душевных смятений, детская психика никак не отреагировала, даже страха не было, не было и любопытства. Она заглянула в этот тёмный уголок, думая, что там мышка.
В место за печкой не попадал свет от лампочки, но там от грязного гусиного крыла, исходило свечение. Аня присела на корточки и уже внимательно и с любопытством, рассматривала этот объект. Взгляд сфокусировался только на этом свечении. Перо на крылышке зашевелилось,Анна отскочила, это разбудило бабушку. '' Что случилось Анечка?''Вид у внучки взъерошенный и встревоженный.'' Ничего бабуля, просто показалось''- ответила девочка. Мы вообще мало разговаривали, и зная все мои тревоги, взялись за руки и отправились спать.
 В деревне встают рано утром, только хозяйства у Тамары Ивановны не было. Да и внучка тихо посапывала рядом. В избе прохладно стало, мороз крепчал, и надо вставать,печку топить. Сразу за пробуждением бабушки, проснулась и Анна. Под одеялом тепло и уютно, и мысли о родителях,развеялись. Детская психика, гибче и быстро восстанавливается. Аня думала. О вчерашнем,голубовато-желтом свечении. Это занимало её больше чем все остальное. Выскочив, в прохладу бревенчатого дома, она побежала к печке, прям в пижаме. Но ничего необычного там не было, только серое от грязи перо. У нее,даже плечи поникли в разочаровании. Тамара Ивановна суетилась на кухни, а в очаге давно горел уголь, с березовыми палешками. Перо зашевелилось снова. На этот раз Анечка, наблюдала открыв рот. Это был момент зарождения новой жизни. Не бывалой более на земле.
 И этот момент нарушало только мерное дыхание маленькой девочки. Снова движение и теперь уже, крылышко двигалось увереннее. Оно закрутилось на месте и резко полетело вверх, к потолку. Я прикрыла рот, чтобы не вскрикнуть от удивления. Крыло белоснежное теперь стало, и опустившись на пол, на прежнее место, замерло. Из-под этого крылышка показалась, голова с черным клювом. Все как у гуся, и только необычные глаза не мигая, смотрели на меня. А я смотрела не отрываясь на это маленькое белое чудо. Его головка склонилась в знак приветствия. На что и я кивнула. В этот момент вошла Бабушка, и я закричала-''Смотри там гусь''- указывая в угол за печкой. Она рассмеялась звонким, моложавым смехом-''Ну что ты Анечка, фантазерка моя,это же перо старого гуся, мы его в прошлом году закололи''. Разумеется там не было никого, только серое крыло, уже мертвого и съеденого гуся.
Я побежала переодеваться к завтраку, в надежде снова увидеть эти умные глазки, гусиного крылышка.
  Теперь Аня всё время проводила за печкой, в надежде увидеть чудо. Но оно не происходило. Так прошла неделя. Надежда не покинула её и Анна часами сидела в этом темном углу. И этим вызывала, беспокойство бабушки. И что бы Тамара Ивановна не делала, внучка сидела и смотрела в одну точку. И вот однажды задремав около печи,пожилая женщина во сне услышала голос, тонкий, почти невесомый-''Поверь, ей так не хватает, твоей веры.''
После последовало резкое пробуждение. И первое, что увидела Тамара Ивановна,это внучку, которая спала свернувшись калачиком на пыльном полу. И сердце её наполнилось сожалением и безмерной любовью. Подойдя к девочке, присела рядом и стала гладить волосы. Аня проснулась, отстранилась от бабушки, настороженно и агрессивно.''Ну что ты милая, я верю тебе, давай вместе подождем, когда гусиное перо проснется.''-сказала она. У внучки не было сил говорить и кивок головы, означал немое согласие. Анечка прижалась ко мне, уже доверяя. Слезы потекли по морщинистым щечкам бабы Тамары. Теперь они вместе сидели за печкой и ждали невиданное чудо. Аня сильно похудела и почти не разговаривала. И я была вынуждена вызвать родителей, видимо внучке нужно к врачам.
 На следующие выходные приехали Олег, сын Тамары Ивановны, и его теперь бывшая жена Ольга. Аня лежала в постели и изредка подходила к  печи,заглядывая за ведра с углём, и ничего не видя, уходила в кровать. Дети мои забрали внучку и отвезли в больницу. И теперь не находя себе место старая женщина, сидела около этого злополучного крыла. И даже ненавидя ,она начала разговаривать с ним. Обвинять в болезни Анечки, но более не подметала им. В один из долгих зимних вечеров,приехал сын. Внезапно ворвался в дом и встал в дверях боясь пошевелиться. Тамара Ивановна все поняла и без слов. Отчаяние охватило её, шкрябая ногами она принесла самогон. Накрыв на стол, мать и сын молча смотрели друг на друга. Олег выпил и сказал-''Анечка умирает, и врачи бессильны'' Слезы и как прорвало молодого человека. Они всю ночь говорили, говорили и пили самогон. Сын уснул под утро, а я стала собираться к внучке в больницу. И на минуту остановилась, увидела в предутренних сумерках, голубовато-желтое свечение за печкой. Подошла по ближе, там оно зашевелилось,и взмыв к потолку медленно опустилось на пол. Свечение исходившее от гусиного крылышка, такое чистое и красивое, Вдруг показалась головка, с такими человеческими глазами, так до жути похожие на Анины. На улице расцвело, солнышко просыпалось и крыло от гуся скрыло свои свойства за серостью и лежало без движения. Я бережно завернула его в тряпочку. Твердо решив, что оно поможет внученьки. Когда Олег проснулся, мы позавтракали и поехали в город, в больницу.
 Тамара Ивановна редко бывала в таких заведениях. Человек старой закалки. Но не с чем не сравнимый аромат лекарств и болезни, знает каждый. Дух тяжести, витал в коридоре. А в палате стояло ощущение безысходности и смерти. Первое что бросилось в глаза старой женщины,это сноха. Оля осунулась, глаза потухли и появилась синяки. Ольга сидела опустив руки и согнувшись на стуле, словно под тяжестью тысячи грузов. Я даже боялась смотреть на Анну. От девочки ничего не осталось,одна тень. Что-то словно съело её за месяц. Тамара Ивановна встала на колени перед кроваткой внучки. Так старалась сдержать слезы, рвущие сердце, но они с мясом прорывались наружу. ''Я к тебе пришла не одна''- проговорила она сквозь боль. Ольга повернула голову в сторону входа, там стоял Олег. Тяжело встав со стула, двинулась к нему. В ней изменилось все даже походка. Грязные, засаленные волосы были убраны в пучек. Она взяла мужа за руку и вывела за дверь, аккуратно прикрыв. Анна смотрела на меня, но без любопытства, а взглядом взрослого. Волна отчаяния охватила вновь, сжимая сердце в железные тиски. Я читала вопрос или тихое ожидание в этих родных глазках.''Я принесла, тебе друга''Бабушка развернула тряпочку, а там лежало гусиное крыло, то самое. Аня отвернулась.''Нет, нет, родная, я видела,я видела, как оно просыпается, как летает и светится''- с запалом выговорила баба Тамара.Анечка не шевелилась, и я начала рассказывать, что видела и свои ощущения. И восторг застыл на лице рассказчицы, с каким упоением она старалась передать и вдохновить, вдохновить на жизнь. Но Анна не реагировала не на мои эмоции, не на голос. Я взяла девочку за руку, и мерзкий холодок пробежал по спине. Ручка безвольно повисла, показывая отсутствие жизни. Вот так я и простояла на коленях, не в силах выразить даже слез.
 Тело вынесли из палаты, после недолгого осмотра. Мне что-то вкололи, но это все равно. Укутав крылышко я остервенело прижимала его к сердцу. И уже после всего, долгими, безмерно одинокими днями и вечерами, разговаривала с ним, как с живым. И своим редким гостям, все время говорила-''Похороните меня рядом с внучкой и вот с этим гусиным крылышком.''