Истоки диссидентского движения

      Диссиденты (лат. dissidens - несогласный) - термин, который сначала западная, а затем и советская печать с середины 70-х годов прошлого века применяла к лицам, открыто спорившим с официальными доктринами в тех или иных областях общественной жизни СССР. Термин этот, вообще-то взятый из словаря истории религий, свидетельствует о некотором замешательстве политической мысли (и на Западе, и в СССР) перед новым тогда общественным феноменом.

      Диссиденты 1960-1980-х годов в СССР – это отряд интеллигенции:

      -  включающий в себя главным образом выходцев из партийной, научной (обществоведческой), хозяйственной и культурной элиты, часто родственников участников разного рода оппортунистических течений послереволюционного периода;

      -  фактически из-за клановых интересов протестующий против власти в СССР рабочих и крестьян, против перераспределения национального дохода страны в пользу тех, кому не повезло родиться в семье адвоката, профессора, политического деятеля, тех, кто стар, «сир и убог» из-за несправедливостей жизни;

      - перепуганный и введенный в некое заблуждение докладом Хрущева на XX съезде КПСС и  поэтому неадекватно воспринимающий советскую действительность;

      - постоянно занятый активной умственной работой и политическим самообразованием, претендующий в связи с этим на видовую исключительность;

      -   обиженный своей действительной или кажущейся нереализованностью.
 
      Говоря о начале движения диссидентов, правозащитников и т.д., надо иметь ввиду, несколько определяющих моментов.

      Во-первых,  с   полей     Великой    Отечественной    войны  в  1945   году   не      вернулись 3 миллиона коммунистов, цвет народа, люди, наиболее преданные идеалам социализма, отдавшие за него свою жизнь. Конечно, в подавляющем большинстве они не были идеологами и практикующими политиками. Но они, оставшись живыми,  могли бы составить мощную позитивную прослойку в советском обществе, своим примером противостоящую разного рода колебаниям и искривлениям выбранного страной курса.  Этот факт – одна из важнейших предпосылок дальнейших событий.

      Во-вторых; сейчас, в начале второго десятилетия XXI века  все яснее видно, что так называемые «политические репрессии» 1937-1938 годов были на самом деле этапом неокончившейся Гражданской войны, к сожалению – не последним её этапом. На замену сгоревшим в огне войны сотням тысяч преданнейших идее социализма коммунистов  после 1945 года с одной стороны подняли головы недобитые сторонники Февраля, а также Троцкого, Бухарина, других «лениногвардейцев», а с другой - подросли детки разбитых «героев» оппозиционных склок 20-х годов.  И все они проявились после XX съезда.

      В-третьих, определенную роль сыграли события, которые происходили в государственно-политической и общественной жизни СССР и его народов в конце 40-х и начале 50-х годов. Они были нескольких видов и направлений, но практически все они впоследствии в той или иной степени нашли отражение в диссидентском движении.

      Была проведена депортация населения тех районов СССР, которые особо активно сотрудничали с немецко-фашистскими захватчиками: крымских татар, чеченцев и ингушей, калмыков, карачаевцев, балкарцев, сотрудничавших с турками месхетинцев.
 
      До середины 60-х годов продолжалась вооруженная борьба с националистическими подпольными группами в Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии.  Только в Западной Украине к 1956 году было уничтожено и ранено 89678 повстанцев.

      14 августа 1946 года было принято постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», а 10 февраля 1948 года – постановление ЦК ВКП(б) об опере В.Мурадели «Великая дружба». Постановление, в частности, здорово ударило по М.Зощенко и А.Ахматовой. До выхода постановления группу ленинградских писателей пригласили в Москву на совещание, которое прошло 7 августа у Сталина.

      Сохранились воспоминания Всеволода Вишневского (См. Юность, №8, 1988) об этом совещании: «Ровно в 8 заседание началось на 5-м этаже в Мраморном зале… Сталин был не в военной форме… Он бросал много реплик….».
 
      Вишневский скрупулезно записал сталинские высказывания о Зощенко. О его рассказе «Приключение обезьяны»: «Рассказ ничего ни уму, ни сердцу не дает. Был хороший журнал «Звезда». Зачем теперь даете место балагану?..».      

      О другом журнале: «Появились у вас в «Ленинграде» замечательные вещи, бриллианты, но почему теперь нет? Что, материала мало?..»   О Зощенко: «Человек войны не заметил. Накала войны не заметил. Он ни одного слова не сказал на эту тему… Почему я недолюбливаю Зощенко? Зощенко – проповедник безыдейности… и советский народ не потерпит, чтобы отравляли сознание молодежи… Не обществу перестраиваться по Зощенко, а ему надо перестраиваться, а не перестроится, пускай убирается к чертям».

      «А Анна Ахматова? Что у Анны Ахматовой можно найти? Одно, два, три стихотворения… У нас журналы не частные предприятия… Наш журнал – журнал народа. Он не должен приспосабливаться к Ахматовой. Нам надо воспитывать новое, бодрое поколение,  способное к преодолению любых трудностей…»

       Разгром Зощенко и Ахматовой был завершен 4 сентября на заседании президиума Союза писателей по августовскому постановлению ЦК.

       В 1948-1953 годах в СССР развернулась идеологическая кампания, названная «борьбой с космополитизмом и направленная против отдельной прослойки интеллигенции, рассматривавшейся в качестве носительницы скептических по отношению к советскому строю и прозападных тенденций. Кампанию сегодня считают  антисемитской по характеру, так как она  сопровождалась обвинениями части советских евреев в «безродном космополитизме» и враждебности к патриотическим чувствам советских граждан, а также их увольнениями со многих постов и должностей и арестами.

       Кампания сопровождалась также борьбой за русские (российские) и советские приоритеты в области науки и изобретений, критикой ряда научных направлений, административными мерами против лиц, заподозренных в космополитизме и «низкопоклонстве перед Западом».

      Полным ходом шла борьба между различными научными школами, борьба с активным привлечением сторонами к участию в ней спецслужб, партийных и профсоюзных бюро, Академии наук, разного рода общественных организаций и прессы. Характерный пример – борьба Т.Д.Лысенко и генетиков.

      1 октября 1950 года были расстреляны бывший первый заместитель председателя Совета Министров СССР, председатель Госплана СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) Н.А.Вознесенский и бывший секретарь ЦК ВКП(б), начальник Управления кадров ЦК, бывший первый секретарь Ленинградского обкома партии А.А.Кузнецов. А ведь о них Сталин в 1948 году в узком кругу соратников говорил как о самых подходящих кандидатурах на посты председателя Совета Министров (Вознесенский) и Генерального секретаря ЦК ВКП(б) (Кузнецов).
 
      Великий русский  хирург Н.И.Пирогов (1810-1881) сказал знаменитую фразу (которую потом почему-то стали приписывать Троцкому): «Молодежь – барометр общества». Он справедливо имел в виду, что о нравственном здоровье общества, перспективах страны можно и нужно судить по процессам, которые развиваются в молодежной среде.

      Антисоветская и антисоциалистическая деятельность среди молодежи того времени (за исключением Прибалтики и Западной Украины) носила весьма ограниченный характер, но такие факты имели все же место. Кто были эти молодые люди? Студенты или старшеклассники, по преимуществу – дети из интеллигентных семей, в том числе и из партийной интеллигенции; дети репрессированных. Большинство в традициях партийных оппозиционеров 20-х годов считали себя «истинными марксистами» и «истинными ленинцами» и, как и их отцы в свое время, мечтали освободить страну от «сталинской тирании». Они организовывали кружки, «изучали» труды классиков марксизма, писали конспекты, сочиняли рефераты, придумывали политические программы - детские, наивные.

      Писатель А.Жигулин в своей повести «Черные камни» (Журнал «Знамя», 1988, №№7,8; отдельное издание: М., «Книжная палата», 1989) рассказывает о своем участии в молодежной антисталинской организации «Коммунистическая партия молодежи», действовавшей в Воронеже в конце 40-х годов. Правда эта повесть была написана им уже в годы перестройки, когда во всю громили и Сталина, и Советскую власть, и КПСС, поэтому о том, что было в Воронеже в 40-е годы, а что присочинено Жигулиным в 80-е можно только догадываться.

      В конце 40-х начали свою антисоветскую деятельность поэт и переводчик Н.И.Глазков (1919-1979), сын расстрелянного в 1938 году московского адвоката. Именно Глазков, чьи стихи официальный Главиздат не печатал ввиду их низких литературных кондиций, стал издавать самодельные сборники, которые называл «самсебяиздат». В 60-е такое творчество стало называться «самиздатом».

      В это же время начали свою антисоветскую деятельность Г.С.Померанц, исключенный в 1946 году из ВКП(б), политолог А.Синявский, в какой-то степени начал в ней участвовать и продвинутый пропагандист идей КПСС  Ф.Бурлацкий.

      По данным комиссии Политбюро ЦК КПСС, занимавшейся проблемами реабилитиции репрессированных, за послевоенный период (1946-1952 гг) всего в СССР было репрессировано 385720 человек. Согласно опубликованной статистике на 1 января 1953 года в ИТЛ и колониях находилось 2,5 миллиона заключенных, из которых 0,5 млн. были осуждены по политическим статьям.

      «Землетрясение», учиненное Хрущевым на ХХ съезде КПСС, пошатнуло идеологические основы советского государства. Для тех, кто начал после войны  проходить школу  вольномыслия и антисоветизма, доклад Генсека  стал опорой, официальным подтверждением правильности и законности того, чем они втихаря занимаются.

       Именно эти люди составили костяк либеральной интеллигенции следующих десятилетий. Именно из них рекрутировались первые диссиденты. Это были люди, недоверчиво и враждебно относившиеся к любой идеологии, ибо единственная известная им идеология оказалась грандиозным блефом (так они поняли доклад Хрущева на ХХ съезде), который им удалось раскусить раньше других.

       Это были интеллектуалы, которые верили, что непреходящую ценность в страшном и враждебном человеку мире имеют только три вещи:
– человеческая солидарность, не осложненная никакими концепциями;
– внутренняя свобода, «самостоянье человека»;
– творчество.