Последняя сюита

    Он играл нежную и протяжную мелодию. Огромный зал наполнялся тяжелым, переливающимся звуком, который проникал в самые отдаленные части души, заставляя людей вспоминать самые грустные моменты в их жизни. Лица выглядели отрешенными, задумчивыми, словно весь мир застыл и переместился отдельно в разум каждого человека, рисуя в нем картину, выражающую вселенскую печаль и тоску Композитора по ушедшему времени.
    Внезапно мелодия изменилась. Его пальцы порхали по клавишам, будто бы некая дьявольская сила направляла их. В его уставших глазах полыхала ярость, тело напряглось до предела, сердце бешено колотилось в груди, слух обострился, будто бы вибрируя в ответ на каждый звук... Композитор, казалось, был не в себе, он бредил, отдавшись музыке всем своим существом...
    Он закончил играть так же неожиданно, как и начал. Его глаза снова стали тусклыми, как будто их заполонил пепел. Рано поседевшая голова безвольно склонилась к груди. В зале висела мертвая тишина, которую нарушили звуки тихих вздохов и ахов: все люди стали возвращаться из мира грез, сотканного магией музыки. Внезапный грохот аплодисментов обрушился на композитора неудержимой волной, но это не заботило его. Он встал, поклонился и вышел из зала.
   Вернувшись в свой старый, искалеченный временем, дом, Композитор очень долго сидел за простым столом, разглядывая огонек горящей свечи, который трепетал от малейшего движения воздуха... Разные мысли приходили в его голову: чувства, которые, казалось, покрылись пеленой времени и больше не заботили его, вернулись и с тысячекратной силой ударили по измученной душе несчастного Композитора.
    Он знал, на что он шел. Он знал, какое испытание согласился пройти. Слезы катились из его глаз, орошая исписанный лист бумаги...
    "Объятия ночи... Как манит меня это время суток... Ничто, казалось бы, не беспокоит меня. Мысли текут легко, моя рука лишь следует за ними, исписывая лист за листом, пропуская через себя поток моих чувств. Я не назвал бы себя несчастным человеком... Я могу с уверенностью сказать, что моя жизнь была полна различных удовольствий, которые я именовал счастьем. На самом деле счастье - это лишь иллюзорное состояние, которое возникает от удовлетворения тех или иных потребностей, это - искра в ревущем пламени нашей жизни.
    Мое пламя уже потухло. Жизнь больше не горячит меня. Я все еще молод, но нет уже во мне ни сил, ни желания продолжать лихорадочно искать себе место в этом развращенном месте, которое мы называем обществом. Кругом я вижу лишь боль и разочарование, которые находят свое отражение в моем прошлом. Жизнь - иллюзия. Ценность имеет мгновение."