Твой день

   Сиреневая полоска неба вяло, неохотно, будто сопротивляясь, медленно окрашивается прозрачными косыми лучами солнца, выглянувшего из-за болотистой низины, в едва заметный, бледно-бирюзовый цвет. Наступает очередное январское утро. Уже проснулись и отшумели многоголосым гулом улицы заснеженной окраины, перепахана рыже-бурая колея шоссе мощными скатами грузовиков и разномастной "обувью" легковушек. Пробежали под окнами оживлённые стайки школьников. Провинциальный городок облегчённо выдохнул и затих…
   Искрящийся снег темнеет запутанными цепочками многочисленных следов, оставленных человеком и его братьями меньшими. Перед окнами раскачивается на ветке тополя невзрачная взъерошенная ворона, придирчиво рассматривающая шелестящий на ветру клочок газеты, зацепившийся за куст. А воробей, этот невзрачный, но независимый комочек перьев, уже спешит исследовать его поближе, пренебрегая опытом бывалой вороны относительно мер всевозможной безопасности… По подоконнику, звонко тенькая, проскакали две юркие синицы, поглядывая любопытными бусинками глаз за стеклянные рамы, слегка прихваченные морозным узором. Солнце лениво перевалилось через крыши домов, коснулось вершин деревьев и отчётливо высветило ближайший лесной массив, стоящий плотной стеной сразу за колокольней старинного православного храма…
   Смотрю в окно, смотрю, как зарождается новый день, принося в нашу жизнь новые события, которые впоследствии, быть может, будут занесены на страницы уникальной истории нашей многострадальной страны. Солнце поднимается чуть выше, воздух становится прозрачнее, и кажется, что вот-вот расцветится сейчас радужными огнями снежный ковёр и, переливаясь голубыми блёстками, сверкнёт на причудливых сосульках оттаявшая влага и застучит по карнизам набором жизнерадостных аккордов первая весенняя капель…
   Но до весны ещё далеко, на дворе пока только середина зимы, святки. Ещё потрескивают по ночаи стылые деревья в бору, а холодный, серебристо-алюминиевый блеск вмёрзшей в небо луны леденит душу своим безжалостным равнодушием, и непонятная тоска, вкрадываясь под сердце, заставляет встревоженный разум невольно размышлять об уютном домашнем тепле…
 …Сегодня, как обычно, прихвачу из гостиничного номера заранее приготовленный портфель с диктофоном и фотоаппаратом и вновь отправлюсь на рандеву с представителями местной звероводческой "элиты" – лесниками, егерями, охотниками, заготовщиками кормов, ветеринарами. Будут среди моих собеседников и важные чины из центральных комитетов по экологии и природным ресурсам. А также областное начальство, прибывшее по такому случаю в заповедную зону сразу из четырёх соседних районов. Так что поговорить будет о чём. Благо, в замечательном, практически не тронутом людьми, красивом лесном массиве всех нас ждёт стилизованный под охотничье зимовье современный двухэтажный коттедж с приемлемыми условиями для посетителей и гостей. Стало быть, не замёрзнем… Впрочем, сейчас думать хочется почему-то совсем о другом…         
   День сегодняшний обычный и необыкновенный. Обычный потому, что с утра солнце, побаловав нас перспективой ясной и тихой январской погоды, к обеду "забыло" о своих обязанностях и куда-то запропастилось. Небо заволокло низкой серой пеленой, и пошёл – сначала неторопливо, а потом всё интенсивнее – лёгкий пушистый снежок, укрывая и без того порядком занесённые кусты и деревья в лесу, а также одиноко разбросанные по заказнику казённые домищки для его служащих. Зато стало необыкновенно тихо и даже как-то слишком торжественно. Лишь далёкие гудки тепловозов нарушают это зимнее величие, да растворяются в устоявшемся морозце едва уловимые, наплываемые откуда-то с лесных холмов, запахи сжигаемого на костре бурелома-сухостоя.
   А необыкновенный этот день оттого, что он, несмотря на заурядный фон повседневности, всё равно только ТВОЙ. Потому что сегодня – день твоего второго рождения. Однажды очень тяжело заболев, именно в этот день ты заново обрела счастье дышать и двигаться, быть рядом с родными и близкими. Выходит, это твой День Рождения-2 – твоего полного обновления, ожидания нового счастья и новых, радужных надежд на осущесвление всего задуманного когда-то… Представляю твоё лицо, с утра озарённое светлой и безмятежной улыбкой, радостное сияние милых и нежных глаз, очень схожих с предутренним ясным небом. Наверное, с первых же часов пробуждения твои самые дорогие люди, знакомые и друзья не преминули позвонить тебе, чтобы от всего сердца поздравить с очередным Перерождением, пожелать всего самого доброго, исполнения всех заветных и сокровенных устремлений души и разума. В течение всего дня будешь ты принимать всё новые и новые поздравления и признания в самых искренних чувствах к тебе, будешь с интересом рассматривать приподнесённые подарки и с затаённым дыханием наслаждаться изысканными (и не очень) букетами редких в такую пору живых цветов.
   И только МОЕГО поздравления и подарка у тебя сегодня не будет. Не потому, что я этого не хочу или не имею на то никакой возможности. Нет. Я с удовольствием сам бы пошуршал согретым на груди нежным букетом роз и протянул на ладони красиво оформленную коробочку с обычно принятым в таких случаях подарком. Но всё дело в том, что подобное я смог бы проделать только в том случае, если рядом с нами не было бы ни единой живой души. Лишь наедине я произнёс бы для тебя все самые лучшие пожелания, какие только смог придумать, заглянул в твои искрящиеся от счастья глаза и, если бы совсем осмелел, нежно поцеловал в тёплые, чуть подрагивающие губы. Однако на сегодняшнем твоём празднике, в присутствии многочисленной толпы родни и приятелей, я, безусловно, стал бы лишним. И только из-за того, чтобы улыбка твоя неожиданно не погасла в смущении, чтобы впоследствии не дать этой "толпе" повода для пустых сплетен и никому не нужных подозрений, пересудов и вымыслов, я не стал бы нарушать твоего спокойствия, душевного равновесия и праздничного настроения своим непредвиденным появлением. А может, я вообще не имею никакого права даже думать о тебе? Хотя, как говорят, мечтать не вредно и никому не запрещено…
   В любом случае, закончив свой очередной журналистский "брифинг", к вечеру я постараюсь незаметно улизнуть от праздно настроенных "высокопоставленных" дяденек в сторожку к местному леснику Архипычу, где уже не раз коротал длинные зимние ночи в обществе словоохотливого и добродушного старикана. Только перед этим обойду в сумерках причудливые рощицы заказника, в который раз полюбуюсь на заснеженную сказку Берендеева царства и, усталый, но вдохновлённый пейзажами русского леса, постучусь в заветный домик, незаметно притаившийся на живописной опушке. После традиционных расспросов Архипыча присяду на старенький шаткий стул у гудящей печки и, поглядывая на дремлющую Пальму (сторожевую собачку лесника), стану разбирать диктофонные записи, прислушиваясь к шелесту ветра за стенами, шипению закипающего чайника и внутренним, далёким и близким, радостным и не очень, бередящим душу воспоминаниям…
 …Знакомы мы с тобой уже около года, а настоящими, близкими друзьями так пока и не стали. Не было на то веских причин. Или реализованных возможностей. Сначала наши встречи были короткими и чисто случайными, по стечению, так сказать, служебных необходимостей. Обменивались изредка шаблонными, ничего не значащими фразами, иногда обсуждали какие-то общие наболевшие проблемы, относящиеся скорее к виртуально-философским, нежели к личным интересам. Наши отношения не выходили за рамки общепринятых правил поведения в каком-нибудь отдельно взятом научном институте. Единственное, что всегда непроизвольно отмечал я при наших нечастых встречах – это, как правило, задумчивое, иногда даже отрешённое выражение твоего лица с затаённой грустью очень выразительных, необыкновенно притягательных, светло-серо-голубых глаз. А ещё меня всегда восхищали твои красивые, волнистые, пшенично-льняные локоны пышных волос…
   Однажды судьбе стало угодно свести нас друг с другом поближе. За одним уютным столиком, в обществе довольно дружной и приветливой компании, присутствовали мы на литературном вечере в одном из городских учреждений культуры. Слушали стихи, бардовские песни, лирические зарисовки, аплодировали самым удачным номерам. А потом завертела-закружила разудалая дискотека, где все мы дали волю засидевшимся ногам и прилично развеялись от рутины и повседневности порядком уже заевшего быта. Два танца мы были вместе. Я сразу по достоинству оценил твоё чуткое восприятие мелодии и отличную, грациозную пластику выверенных в музыкальном ритме движений. Мне было очень легко перемещаться с тобой по залу, я чувствовал, как наша пара податливо и непринуждённо скользила по паркету, притягивая одобрительные взгляды слегка подвыпившей публики. До сих пор ещё ощущаю на своих пальцах нежное тепло твоих ладоней, приятную упругость талии, а также часто всплывающий из памяти, совсем свихнувший меня с ума мерцающий в полутьме взгляд обворожительных, чистых, открытых и ясных твоих глаз. Тогда же я внезапно понял, что этот взгляд слишком глубоко запал в моё прихваченное "ледниковым периодом" сердечко, постепенно заставляя его выдавать жизнеспособные импульсы и более чёткую ритмику. Тогда же, на этом вечере, я всерьёз задумался о неожиданно всколыхнувшихся во мне чувствах, которые, признаться честно, словно дремлющий вулкан, порядком уже присыпало "пылью" времени, обид и разочарований от былых страстей…            
   Но сладкие минуты нежданно свалившегося на меня счастья отчего-то всегда так быстротечны! Вечер закончился, и я лишь сумел проводить тебя до дома, миновав несколько городских "бродвеев" и кварталов. По пути мы немного поговорили об отвлечённых вещах, из которых почему-то особо запомнилось упоминание о располагающих друг к другу наших знаках Зодиака. К удаче ли это? Или наоборот?.. Не договариваясь на будущее о заранее спланированных встречах (поскольку я узнал и то, что ты не свободна), мы под обстрелом холодного, занудливого дождя тихо расстались, унося под сердцем: я – смятение, теплоту и нежность, а ты… Лишь один Господь ведает, что было в тот момент у тебя на душе… Ничего мне не сказали и опять погрустневшие, слегка уставшие, но по-прежнему всё такие же прекрасные глаза твои…
   Может, мне показалось, а может, так произошло на самом деле, но после того вечера при встречах со мной ты стала более приветливой и открытой. Не знаю, догадывалась ли ты о внезапно нахлынувших на меня чувствах (i love you, однако), которые я старательно стал маскировать, но отношения наши, как и прежде, ограничивались лишь обыденными репликами, рассеянными улыбками и, в общем-то, сплошь фальшивой деловой занятостью. Понимая, что впереди у нас не может быть никакого общего будущего, я свою тайную страсть изливал лишь на истерзанных листах бумаги в виде завуалированных стихотворений (их публиковали в дуьненской прессе) и с переменным успехом разгонял робко заклубившийся "дымок над вулканом" всеми возможными средствами. По-иному, наверное, и не могло быть…
   А затем ты исчезла. Совсем исчезла из того нашего общего "жизненного пространства", гле мы ещё как-то могли видеться. По словам вездесущих обывателей, ты якобы поменяла место работы или просто уволилась с предыдущего адреса занятости. К сожалению, встречи наши стали ещё более редкими, так что я даже, вконец расстроившись, обнаглел до телефонных звонков в твою квартиру, где иногда мне улыбалось счастье поговорить немного с тобой на правах старого и доброго знакомого.
   Видимо, почувствовав во мне хоть какую-то моральную поддержку и искреннее сочувствие, по телефону ты стала сетовать на необоснованную жестокость сегодняшней жизни, неустроенность бытия и даже на резко ухудшившиеся отношения в семье. Я, скрепя сердце, не давал волю своей жалости, удручённо и, пожалуй, слишком неубедительно пытался успокоить тебя, уверяя, что всё со временем образуется, когда наступят более светлые деньки в беспросветности сегодняшнего кризиса и нравственной ломки сложившихся когда-то жизненных устоев. Поохав и поахав, мы желали друг другу всего хорошего и, ни о чём толком так и не побеседовав, опускали телефонные трубки на рычаги. А у меня после очередного такого "душевного" разговора спонтанно возникали новые стихи, написанные в том числе и в служебных командировках. И опять новые неосуществлённые мечты бередили сердце по ночам… Возможно, стоило мне быть как-то порешительнее и смелее, но уверенности, что ты поймёшь меня правильно и ни за что не осудишь, как всегда, не было. Оставался лишь тяжёлый осадок в груди, мысли туманились и сжимались в до конца так и не оттаявшем воспалённом разуме. Можно ли было ЭТО назвать любовью?.. Вопрос остаётся до сих пор открытым…
   Следует признаться, что давным-давно уже подмечено, как чувство влюблённости окрыляет человека, делает его мягче, добрее, сентиментальнее и более открытым для окружающих. Для кого-то и вообще свет не мил, если внутри пустота, ледяной вакуум, чёрная бездна одиночества. Как порою приятно осознавать, что ты кому-то нужен, тебя любят и ждут в ответ такой же взаимности. Так пусть же – не в обиду тебе сказано – греет мою душу хотя бы слабый огонёк надежды! Ни на что не претендуя, я лишь хочу верить, что моё ещё не совсем погасшее чувство продолжает теплиться в груди, и независимо, уловлю ли я когда-нибудь ответные биоритмы, хочу постоянно и трепетно сохранять его, согреваясь долгими и мучительными ночами не только теплом гудящей печки в сторожке, но и безответными пока грёзами твоего умышленного или неумышленного молчания…
 …За окнами окончательно стемнело. Снег идти перестал, и к ночи заметно потеплело. Берёзы, ели и осины застыли под обновлённым белым покрывалом ещё более строгие и притихшие. Послушная Пальма, не дожидаясь команды Архипыча, сделала свой привычный "дежурный обход" владений лесника и с чувством выполненного долга свернулась клубком у печки. Сейчас разогрею ужин, угощу старикана и его псинку городскими "деликатесами", потрапезничаю сам и, поймав волну "Молодёжного канала", буду до глубокой ночи прислушиваться к звукам "цивилизации" под молчаливую и угрюмую музыку уснувшего зимнего леса.
   А ты отдыхай, моя радость, веселись от всей души наперекор всем сегодняшним напастям и невзгодам. Ведь далеко не каждую неделю случается у нас День Перерождения, правда? За праздничным столом мысленно я буду рядом с тобой и даже постараюсь "произнести" несколько незаурядных тостов в честь виновницы торжества. И пусть, хотя это слишком банально и малоправдоподобно, печали и тревоги не омрачают больше нашу жизнь. Знаю, что полностью от них не избавиться, ну уж пусть они заглядывают к тебе как можно реже…
   Завтра я, вернувшись в гостиничный номер, тоже подниму за твоё здоровье бокальчик, выпью и скажу вслух: "Чтобы радостно жилось, чтоб хотелось и моглось, чтобы горе и беда не нашли нас никогда!" Может быть, так оно и случится? А вдруг наши пути в будущем ещё очень тесно переплетутся? Кто знает, в жизни ведь случаются иногда совсем неожиданные повороты? Главное, чтобы не растеряться от таких "неожиданностей" и суметь достойно их встретить. Ты согласна?..