Пародии на наш спектакль

ПАРОДИИ НА НАШУ ЮНОШЕСКУЮ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Доброму читателю:

Перед тем, как Вы дерзнёте отведать скороспелые литературные плоды нашего молодёжного капустника на темы вечных произведений П. И. Чайковского и К. Г. Паустовского (плоды, лишь спустя 25 лет с момента их экспромтного "созревания" подвергшиеся моей небольшой редакторской обработке), хотелось бы предварить Ваше чтение парой ремарок, которые, надеюсь, сделают для Вас более понятными реалии этого странного повествования, с большим или меньшим успехом обшучивающего различные нестыковки и шероховатости нашего самодеятельного юношеского спектакля.

Прежде всего, читатель должен знать о том, что «Повесть о лесах» К. Г. Паустовского, по чьим мотивам и создавалась наша литературно-художественно-драматическая постановка (на которую впоследствии её участники и сочинили все представленные здесь пародии) - это довольно густонаселённое произведение с немалым количеством главных и второстепенных героев, значительно превышающим количество решительно настроенных кружковцев, чьими силами и была осуществлена идея спектакля. Из непростого положения мы - во главе с нашим ничего не боящимся Режиссёром и Постановщиком - вышли очень просто: каждому в спектакле досталось по две, а то и по три роли с единственным условием: герои этих ролей ни под каким видом не должны были пересекаться на сцене в общем действии, потому что, несмотря на всю свою молодую решимость (неслучайно рифмующуюся с одержимостью), играть несколько разных людей ОДНОВРЕМЕННО мы всё-таки не могли…

Ряд известных сложностей доставила нам и музыкальная сторона постановки (непросто было выбрать из океана гениальной музыки П. И. Чайковского, со звуков которой, по существу, и начинается «Повесть о лесах», - несколько наиболее соответствующих духу всего нашего действа фрагментов; впрочем, с этой задачей, в конце концов, блестяще справилась наш Главный и Единственный - и Неповторимый - Режиссёр, а по совместительству - Руководитель нашего кружка Т. А. Никологорская), не говоря уже о трудностях, с которыми мы периодически сталкивались "благодаря" таким сугубо техническим вещам, как свет и звук.

Ну, и в заключение нельзя не отметить ещё одну проблему, стоявшую перед Режиссёром: проблему втискивания, не побоюсь этого слова, довольно большого произведения в отведённые нам два - от силы два с половиной часа сценического времени с тем, чтобы не слишком испугать потенциальную аудиторию масштабами предстоящего ей зрелища…

Тем не менее, несмотря на все трения и тернии, нам (говорю это без ложной скромности) удалось дотянуться до звёзд и сыграть действительно талантливый спектакль, полный глубоко непрофессиональных, но от этого, пожалуй, только ещё более искренних, чистых и бесстрашных мизансцен и прочих "художественных жестов", чувств и мыслей, которые мы постарались донести до зрителя - и которые мы, то и дело, и правда, доносили до него, почти не расплескав по дороге…

Всеобщее вдохновение, царящее и на сцене, и за кулисами, и вообще, везде и всегда - в той, кружковской жизни - передалось, кажется, даже нашим неуклюжим, но поистине бескорыстным высшей бескорыстностью и мудрым высшей мудростью - юношеским попыткам подтрунивания над самими собой, как я называю эти разношёрстные пародии на наш спектакль и на всю последующую судьбу - его и его актёров…

Приятного чтения!



1) Пародии на рецензию на спектакль «Преодоление времени» по мотивам одноимённой повести К. Г. Паустовского, поставленный в 1987-88 гг. силами участников кружка литературного творчества и эстетического воспитания при Дворце Пионеров на тогда ещё Ленинских Горах под руководством опытного режиссёра и ещё более опытного педагога Т. А. Никологорской:


Пародия №1     Александр Марченко (10 класс)

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ
(доклад на праздничной послепремьерной вечеринке)

Дорогие товарищи!

Недавно я увидел то, что больше никогда и нигде не видел, и что вряд ли ещё когда-нибудь и где-нибудь увижу, чем и хотелось бы поделиться с Вами в виде некоторых соображений по этому поводу.

Всё началось с того, что небезызвестный в известных кругах Театр Литературного Творчества на Ленинских горах поставил совершенно новую премьеру спектакля по мотивам почти всей музыки Чайковского с использованием некоторых фрагментов из повести Паустовского под названием: «Преодоление времени» или «Повесть о лесах».

Прежде всего, нельзя не отметить прекрасную декорированность и костюмную оснащённость как всей постановки в целом, так и отдельных её действующих лиц, в частности. С первых же минут первого акта пьесы мы легко узнаём главных героев по их характеристическим чертам, как то: композитора Чайковского - по его петербургскому фраку, слугу Алексея - по перепоясавшему его косоворотку галстуку, лесника Василия - по рубахе навыпуск, простую девочку Феню - по корзинке в её руках.

Очень понравилось мне и талантливое распределение времени в спектакле. Пролог начался с того, что в течение примерно получаса зал оглашало выразительное чтение со сцены прекрасных отрывков из повести Паустовского в исполнении группы ведущих - чтецов. Каковы же были мои восторг и удивление, когда «ведомые» (актёры) вдруг тоже заговорили! Это было подлинным подарком мне, как зрителю. Я-то думал, что они до конца спектакля простоят у рампы эдакими безмолвными живыми картинами - наглядными иллюстрациями к замечательной «Повести о лесах»!..

Хочется отметить динамизм всё-таки начавшегося действия. Без обиняков, двусмысленных намёков и прибауток диалог между слугой Чайковского Алексеем и лесником Василием на крыльце усадебного дома композитора подводит зрителя к завязке всего первого акта. Надо сказать, что Василий в этом диалоге выглядит подлинным борцом за счастье народа: с непререкаемой силой в голосе он бросает в зал реплики, обличающие эгоизм и себялюбие слуги Алексея, отставшего в своём социальном и этическом самосознании от передовых идей того времени. Как только на сцене появляется Чайковский, Василий немедленно бросается к нему и, хватаясь за плечи композитора, от полноты чувств чуть ли не вдавливает того в землю, требуя немедленно вступиться за любимый лес, который, по информации, дошедшей до Василия (надо полагать, из самых компетентных источников в его лесничестве), собирается продать и срубить весь, на корню, - только-только народившийся в дореволюционной России, но уже зажравшийся в ней новый класс капиталистов. После этой сцены Чайковскому волей-неволей приходится ехать в город к местному губернатору за правдой. Сколько экспрессии, сколько эмоций, сколько…всего и сразу!..

Однако, приехав в уездный центр, композитор застаёт там на посту генерал-губернатора… того же самого Василия, который, очевидно, из любви к родному лесу уже успел за неслыханно короткий срок преодолеть все бюрократические преграды и выбиться в генералы. Тут самим развитием сценического действия успешно прокомментирована и без того хорошо известная русская народная поговорка о человеке, красящем место. Казалось бы, надо радоваться - но не тут-то было: и без того изумлённый зритель с ещё бОльшим изумлением понимает, что выбившийся в генералы лесник, очевидно, начисто забыл о причине, по которой он ещё так недавно начал свою длинную, но стремительную карьеру. Запамятовавший о былых идеалах Василий с холодной жестокостью отказывает Чайковскому в его безмолвной просьбе. Композитор, поражённый разительной переменой, которую произвёл во вчерашнем леснике столь головокружительный взлёт по служебной лестнице, молчит. Он - и это ясно без слов! - хочет на корню купить весь этот лес, чтобы потом продать его Василию, а вырученные деньги бросить ему же в лицо, но… Мало того: на месте купца, рубящего родные деревья, Чайковский со всё возрастающим недоумением обнаруживает…своего слугу Алексея, который - очевидно, после реформы 1861 года - занялся частным предпринимательством и сумел втайне от бывшего хозяина сколотить приличное состояние на торговле всё тем же несчастным лесом. Поражённый переменой теперь уже и в собственном вчерашнем слуге, Чайковский пытается скупить у него лес по дешёвке, но молодой предприимчивый буржуин Алексей Трощенко твёрдо стоит на своих недавно завоёванных позициях, которые ошибочно считает передовыми.

Окончательно потрясённый всем случившимся композитор уезжает из родных мест. По пути предупредительным криком: «Паааберегись!» Чайковского спасает от неминуемой гибели под стволом падающего дерева…экс-генерал-губернатор Василий. Чуткий зритель сразу понимает, что в России уже успела произойти революция - и обюрократившийся губернатор, получивший по заслугам от нового правящего класса, теперь исполняет трудовую повинность для нетрудовых элементов, работая на лесоповале с целью заготовки древесины для диктатуры пролетариата…

Второй акт спектакля начинается с разговоров о способах спасения леса, загубленного ещё в дореволюционные времена. Разговоры эти ведут: вполне успешно раскулаченный, а затем и перевоспитанный (вслед за бывшим генерал-губернатором) Трощенко - и пресловутый Василий, в прошлом тот самый генерал-губернатор, а в ещё более далёком прошлом - лесник, которым он снова успел стать к концу первого акта, как ни странно, всё той же пьесы (тут на ум умному зрителю сразу приходит ещё одна замечательная русская народная пословица: сколь верёвочке ни виться, а всё вернётся на круги своя!). За прошедшие послереволюционные годы Василий, очевидно, не терял времени даром и смог успешно перестроиться к новой жизни. Рассказывая, между прочим, о своей дочери, пытающейся «выбиться в актрисы», лесник вдруг понимает, что в погоне за личной карьерой и выгодой он забыл о том, что «не измеряется ни рублями, ни миллиардами рублей» - и теперь для него пришло время горько расплачиваться за ошибки молодости. Вскоре он погибает от угрызений совести… Этот замечательный итог жизненного пути Василия лишний раз утверждает в сознании просвещённой аудитории мысль о том, что «ничто на земле не проходит бесследно».

Тем временем Анфиса, дочь Василия, совершает путешествие по лесу в компании писателя Леонтьева, который - к восторгу загрустившего было зрителя - уже привычно-неожиданно оказывается…её отцом, к этому моменту, очевидно, восставшим из гроба. Вся эта череда замечательных событий приводит его на фронт, где Василий (он же: писатель Леонтьев) храбро сражается под видом… фашистского генерала. Очевидно работая по заданию советского Центра, он одновременно со своей службой в вермахте пытается незаметно спасти простую русскую девочку Феню, уже ставшую к этому времени простой русской женщиной Аграфеной Тихоновной, но терпит неудачу.

Тем не менее, бывший генерал-губернатор, лесник и писатель Василий Леонтьев, находясь фактически по обе стороны фронта, упорно продолжает свою главную работу по спасению родного леса. Кончается пьеса оптимистически: Василий, несмотря на постигшие его неудачи и даже смерть, всё же видит в финале спектакля исполнение своей мечты, ради которой около восьмидесяти лет назад он молодым и наивным лесником начинал свою генеральскую карьеру. Подрастающее поколение в виде ещё одной простой русской девочки Насти под занавес сообщает Василию, что повсюду вокруг него на месте когда-то срубленных деревьев начинают сажать новые леса, и как за его жизнью, давно перевалившей за середину, придёт жизнь следующего поколения прекрасных людей, так и за этими молодыми берёзками и осинками придут вековые липы и дубы!

Таким образом, несмотря на некоторый сумбур всего происходящего, постановку в целом можно счесть скорее удачной, чем совсем наоборот. Во всяком случае, благодаря разумному распределению времени у зрителя ни на минуту не возникает ощущение затянутости, или, напротив, скоропостижности всего происходящего перед ним. Отчасти отсутствию такого впечатления способствует практически непрерывная на всём протяжении спектакля игра проигрывателя с коллекцией прекрасной музыки Чайковского - а также практически непрерывная, под стать проигрывателю, игра актёров на сцене и за кулисами; но главный плюс постановки - безусловно, лихо закрученный и местами совершенно неожиданно раскрученный прямо перед благодарной аудиторией сюжет любимой повести, которая в своём сценическом варианте, можно сказать, обрела не только второе, но и третье, и даже четвёртое дыхание, а вместе с этим дыханием - вторую и все последующие жизни, что, в свою очередь, говорит о злободневности поднятой темы и правильности предлагаемых путей решения некоторых не совсем простых вопросов нашего сегодняшнего существования.

А значит, я не ошибусь, если в финале выражу от имени заинтересованной общественности непоколебимую уверенность в том, что каждый зритель, которому повезёт досмотреть эту постановку до конца, сможет вынести из увиденного что-то полезное и для себя, и для всего нашего общества, с чем мы должны искренне поздравить как создателей спектакля, так и приходящую на спектакль публику. Поздравляем всех!

Привет,
Шишкин


Пародия №2     Марина Гамазкова (10 класс)

ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

«Решения 27 съезда КПСС – в жизнь!» -

под таким злободневным лозунгом прошла постановка спектакля «Преодоление времени» по мотивам повести К. Г. Паустовского, в окончательной редакции озаглавленной автором: «Повесть о лесах». Классический сюжет классического произведения был воспринят группой режиссёра и актёров с молодым энтузиазмом, и освоен и переработан ими в современном, можно даже сказать, новаторском ключе. Мотивы перестройки и ускорения отчётливо проступали в каждой реплике и каждом сюжетном повороте представленного вниманию всех собравшихся зрителей и родственников артистов - сценического действия.

Так, сторонники и пропагандисты метода ускоренного прочтения и проигрывания пьесы А. Марченко, Е. Костюшина и М. Гамазкова изыскали соответствующие возможности - и почти наполовину сократили свои диалоги, предоставив публике куда бОльший (по сравнению с первоначально заложенным в сценарии) простор для самостоятельного додумывания сюжета и поиска собственных путей выхода изо всего создавшегося перед ней положения, что потребовало от аудитории полной включённости в происходящее, не говоря уже об активной работе мысли.

Вообще, тема нового мышления прошла через всю постановку ярко выраженной красной нитью. Экономный и одновременно новаторский подход чувствовался и проступал во всём: так, два стула, поставленных спинка к спинке, сначала изображали отживший своё вид транспорта - бричку, а затем - современный грузовик, который использует сегодня для своих передвижений по самым разным направлениям всё прогрессивное человечество.

Помимо этих несомненных достоинств главным завоеванием спектакля стало то, что он ненавязчиво, как бы исподволь, в течение без малого трёх часов развивал не только у актёров, но и у зрителей богатую фантазию и способность как к логическому - так и к абстрактному, и даже к образному мышлению, то и дело предлагая угадывать в скромном студенте - великого русского композитора П. И. Чайковского и - почти одновременно - не менее великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, а в скромной студентке - простую русскую девочку Феню и - почти сразу же - простую русскую женщину Аграфену Тихоновну.

Если уж мы заговорили о персонажах пьесы и пытающихся достойно представлять их актёрах, надо подчеркнуть, что по ходу сценического действия почти все занятые в нём самодеятельные артисты проявили себя исключительно с лучшей своей стороны: достаточно сказать, что каждый из них изобретательно и к месту использовал, как оказалось, имеющийся в арсенале всей труппы - ярко выраженный телепатический дар. Этим даром участники пьесы то и дело щеголяли друг перед другом и перед зрителями, сообщая им и друг другу - когда мысленно, а когда и вслух - блестящее знание чужих ролей. Лица актёров также принимали непосредственное участие в общем драматическом действии, постоянно выражая самый живой интерес не только ко всему совершающемуся с ними на сцене, но и ко всему происходящему в зале - интерес, мешающийся с чувством тревоги за несколько раз кардинально менявшееся по ходу пьесы музыкальное и световое оформление спектакля.

Однако, в заключение нельзя не отметить и один существенный недостаток всего мероприятия: учитывая специфику того исторического момента, когда была выпущена эта постановка, её следовало бы назвать не «Преодоление времени», а «Веление времени».

Ура.


2) Пародии непосредственно на сам наш самодеятельный спектакль - и на неудавшуюся попытку снять по нему не менее самодеятельный фильм (один мой друг грозился принести на премьеру видеокамеру - почти неслыханный по тем временам, как сейчас выразились бы, «гаджет», - но слОва своего благополучно не сдержал, так что постановка наша осталась достоянием исключительно благодарной памяти её самоотверженных зрителей - и вдохновенных участников):


Пародия N1    Николай Забелкин (9 класс)

ПОМУТНЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Спектакль с вариациями на тему: «Снимается кино»
(заострённосюжетный почтидетектив)

Эпиграф:
«...Я вырасту - тоже в артисты пойду: плясать буду»
       (анонимная реплика из-за кулис)

Часть первая. Репетиция.

Режиссёр: Мотор!
Мотор: Дррррр….
Режиссёр: Дубль-два!
Дубль-Два: Клац.
Режиссёр (задумчиво): А не выкинуть ли нам это?..
Мотор, Дубль (дружно): Выкиньте!
Режиссёр: Тогда сразу - мотор!
(молчание)
Мотор!!
(молчание)
Режиссёр: Вы чего?
Мотор: Так меня выкинули же!
Режиссёр: Ну, Пролог же не выкинули! Ты забыл, что ли, что ты у нас ещё и за Пролог отвечаешь?
Мотор: Вспомнил…
Режиссёр: Ну, вот и начинай… Мотор! Тьфу, Пролог!
Пролог: Дом стоял на горе…
Режиссёр (перебивая, подозрительно): А сейчас?
Пролог: Сгорел.
Режиссёр (задумчиво): А не выкинуть ли нам это?
Пролог (дружно - сам, один, но дружно): Выкиньте!
Режиссёр: Ладно. Мотор!
Мотор: Когда в окнах заполыхал багровый закатный огонь…
Режиссёр (перебивая, подозрительно): Когда?
Мотор: Не установлено.
Режиссёр (задумчиво): А не…
Мотор: Выкинуть!
Режиссёр: Ладно. Что там у нас осталось? (смотрит в сценарий) Ага! Самое главное! (поворачиваясь ко всей труппе, громко, с выражением) Пьеса! «Явление преодоления»! Часть первая! Мотор!!!

Часть вторая. Премьера.

Сладкий Голос За Кадром (читает текст «от автора»): Дом стоял на горе. Леса уходили вниз, в весёлую даль…
(сцена и зал наполняются тревожным кроваво-красным светом)
Сладкий голос (ничтоже сумняшеся): Чайковский любил это место. Он часто бывал здесь один…
(на сцене появляется дрожащая угловатая тень)
Тень (загробным шёпотом): Вдохновения нельзя ожидать…
Сладкий голос: Он его и не ожидал, гы-ы-ыы!.. А вообще он работал.
(в кроваво-красных отсветах видно метнувшегося на сцену Режиссёра с топором)
Режиссёр (протягивая топор Чайковскому - почти кричит): Топор забыл!!!
Тень (ошарашена чуть ли не до обморока): Я неееее… ээээээ… он мне не нужен!
Сладкий голос (сперва смутившись, но быстро обретая уверенность): ...И тут перед композитором появился наглый и беспринципный торговец лесом Трощенко!
Режиссёр (замахиваясь топором на Сладкий голос): Да не Трощенко я!
(в это время на сцену выбегает настоящий Трощенко)
Трощенко (столкнувшись с Режиссёром): Вообще-то… Мой выход. Топор дайте.
Режиссёр (замахиваясь топором на Трощенко): Да ты что?! Уронишь по случайности - он ещё и по ногам ударит!!!
Сладкий голос (в замешательстве): Долго длился этот спор Трощенко и Чайковского…
(Трощенко, безнадёжно махнув рукой на Режиссёра, уходит со сцены)
Сладкий голос (вновь обретая былую уверенность): Вскоре композитор понял, что своей горячностью сорвал всё дело. Привычный мир вдруг представился ему в чёрных тонах…
(Режиссёр, метнувшись со сцены к дежурному прожектору, быстро меняет освещение - и вместо тревожно-красного сцену и зал заливает теперь оптимистически-розовый свет)
Чайковский (обескураженно глядит на возвращение довольного Режиссёра и, забывшись от огорчения, роняет топор себе на ногу): А-а-а-ааааа!!!
Сладкий голос: Одна клавиша не звучит, вернее, фальшивит, подумал композитор!
Чайковский (уходит, прихрамывая): Вот оно, пленительное моё счастье…
Режиссёр (один на сцене): Так… Одному мне, значит, спектакль доигрывать, в разорении…

Часть третья. Эпилог.

Режиссёр (пошатываясь, появляется перед публикой): Вы уж не обессудьте… Но мы старались!!!
(аплодисменты)
Режиссёр (приободрившись): ...И сыграли неплохо!
(смех, аплодисменты)
Режиссёр (ещё более приободрившись): Особенно мужская половина труппы!
(смех)
Режиссёр (почти кричит): А что?! Я и сам скоро в артисты пойду! Плясать буду!!!
(смех и слёзы)
Занавес.


Пародия N2 Аня Цейтлина, Инга Бажулина (10 класс)

РАЗОРЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Часть первая.

Первый Ведущий: Дом рассохся от старости… (долго читает авторский текст)
Второй Ведущий (неожиданно включаясь в чтение): ...и тут приплёлся Василий, старый лесник из помещичьей усадьбы…
Василий (выходя из-за кулисы, трагическим шёпотом на всю сцену - себе и партнёрам): Ребята, сейчас я!!!
Простая Русская Женщина Аграфена Тихоновна (из-за кулисы, вслед): Слова помнишь?
Василий (в кулису): Пока да… Только как это там про старость? «Эх, старость - не радость!» Так, кажется?
Простая Русская Женщина Аграфена Тихоновна (из-за кулисы): Ты что?! Там по-другому как-то… Эх, не помню…
Слуга Чайковского Алексей (со сцены - хорошо поставленным глухим басом): Ничегооо, Инга пооодскажет, али ещё ктооооо… Ничегооооо….
Все (вдруг услышав его - и самих себя со стороны): Да тихо ты! В зале всё слышно!!!
Первый и Второй Ведущие (тихим хором): Ну, Василий, давай!!!
(Василий молчит)
Второй Ведущий (в лёгкой панике): ...Василий… эээ… подумал-подумал - и отказался от городской папироски, предложенной слугою. Вместо этого он скрутил цигарку из… эээ… ну, из высоких трав, росших около дома композитора…
Простая Русская Женщина Аграфена Тихоновна (в кулисах - Чайковскому): Что это он несёт?!
Чайковский (заламывая руки): Это Татьяна Андреевна неожиданно свет выключила - им там, на сцене, ничего не видно!!!

Часть вторая.

Второй Ведущий (мысленно и вслух): ...А сейчас Иванов…
Писатель Леонтьев (оборачиваясь на мысленный посыл): Я?!
Второй Ведущий: Нет!
(Писатель Леонтьев, облегчённо вздохнув, медленно пятится со сцены)
Второй Ведущий: Куда? У тебя сцена с Ивановым! Где Иванов?!
(Писатель Леонтьев продолжает отползать к кулисам)
Второй Ведущий (громовым шёпотом): Леонтьев! Марченко!! Вернись!!!
Все Ведущие (хором, почти вслух): Саша!!!
Леонтьев (уже в кулисах - оборачиваясь к залу, с выражением мечтательной задумчивости): Зовёт кто-то… Или то пастухи заиграли в окрестных лугах? Или то соловьи ударили разом из покрытого росою кустарника?..
Второй Ведущий (в ужасе, Первому): Он с ума сошёл…
Первый Ведущий (в ужасе, Второму): Иванова веди!!! А я пока его задержу… (Леонтьеву, трагическим шёпотом) Саша, стой!!!
(Из темноты сверкают глаза Режиссёра, налитые праведным гневом. Музыка усиливается)
Первый Ведущий (Леонтьеву): Саша, стой, где стоишь! Не уходи никуда больше!!
(Музыка становится ещё громче)
Первый Ведущий (почти кричит): Саша!!!
(Музыка победно гремит над сценой и залом, заглушая всё и вся)
Леонтьев (в кулисах, задумчиво - себе и публике): Нет, почудилось… Какие там соловьи… Какой кустарник… Тут хотя бы лес сохранить… (бормоча сам с собой, окончательно уходит в кулисы)
Второй Ведущий (убегает за сцену и возвращается оттуда, вцепившись в Простую Девочку Настю, вцепившуюся в Пионера Пашку, вцепившегося в Писателя Леонтьева): Пашка, Пашка!!!
Леонтьев (пытаясь вырваться из незнакомых объятий, оборачивается и вдруг видит перед собой Пашку): Вот так случай! Встреча с читателем!!!
Пашка (испуганно цепляясь за Леонтьева): А Вы кто?..(машет руками и головой на Настю) Сродственник ей, что ли?!
Анфиса и Коля (держась за руки и одновременно спотыкаясь, вылетают на сцену прямо в центр всеобщего ералаша): Ах!!!!!!!!

Занавес.


3) ...Ну, и чтобы не сводить всё это исключительно к хиханькам-хаханькам (понятным, в основном, только непосредственным участникам самих «хаханек»), обнародую-ка я под конец и сочинённое на полном серьёзе стихотворное посвящение нашему незабвенному спектаклю… Вот:

Николай Забелкин  (9 класс):

Славный лес мы вырастили тут!
Люди на него взглянуть придут.
Словно тень сосны большой, светлА -
Музыка по сцене пролегла.
По дорожке этой золотой
Мы пойдём всё выше, друг, с тобой.
Сверху прозвенят нам голоса,
Прошумят столетние леса -
И тогда мы, наконец, поймём,
Кто мы и зачем; куда идём…
И поймёт притихший полный зал,
Что не зря Учитель разбросал
Нас по сцене, словно семена:
Музыка вдруг стала всем слышна -
Через нас доходит к вам она.

Мы на сцене, словно деревца,
Вечные проводим голоса.
Нету ни заслуги, ни вины
Нашей - в том, что звуки нам слышны:
Нам Учитель уши отворил,
В наших душах Он заговорил -
И через высокий слог Его
В нас вошло навеки волшебство.
Сами удивляясь - что творим?! -
Мы страдаем, верим, говорим
Голосом бессмертных тех творцов,
Что нашли ответ, в конце концов,
В нас - спустя столетья немоты.
Мы им отвечаем - я и ты.

Нам в ладони, холоден и жгуч,
Упадает музыкальный ключ;
Мы его сожмём сквозь боль - и вот
Древний лес тут заново растёт.
Рубят сосны - новые встают…
Ничего не изменилось тут.
Так же лЕса срубленного жаль -
Только Радость больше, чем печаль:
Над погибшим встанет новый лес,
Снова полон творческих чудес;
И взойдёт над горестным концом -
Музыки пресветлое Лицо.
Тайны сей - вовеки не постичь…

Пришвин. Паустовский. Пётр Ильич.


1987 - 1988; 2013


фото (из личных архивов): наш спектакль и его главные участники