Воспоминания Олигофрена. Давать или отдаваться?

Вместо эпиграфа:
«Партнерша охотно поможет вам найти правильную точку - главное, не стесняйтесь ее об этом спросить.
Второй трюк заключается в том, чтобы действовать медленно как можно дольше. Даже если вы чувствуете, что она все больше и больше возбуждается, не увеличивайте темп. Можете даже делать небольшие паузы, это ее только подстегнет. Короче говоря, действуйте так, как будто ваша единственная цель - ни за что на свете не дать ей достичь…»
Конец цитаты.
Цитировал по: «Ку…ус что это и как его правильно делать!»
http://www.elle.ru/forum/index.php?showtopic=57136
Джони Саймон

Мне за шестьдесят. Недалеко, но «за»… И только теперь мне посчастливилось прочесть весьма достойный материал о том, что должен и чего ни в коем случае не должен делать мужчина в постели с женщиной. Попадись мне подобная публикация на глаза лет сорок назад и сколько бы счастливых минут я смог подарить своим очаровательным партнёршам в постелях! Внимательно изучив этот восхитительный материал я пришёл к неутешительному для самого себя выводу, что как «любовник» - я был полнейшим ничтожеством, абсолютным идиотом, ни на что путное неспособным дурачком. Только благодаря полнейшему отсутствию конкуренции на рынке мужчин мы жируем! Ведь нас, придурков, в пять раз меньше, чем их – женщин, если считать только пригодных вроде бы особей. Ведь признавать пригодными алкоголиков, наркоманов, геев, сидящих по зонам, пребывающих в рядах вооруженных сил было бы весьма большим заблуждением. Мальчики устроены самовредительски. Они с раннего детства ищут свой собственный путь покалечиться. И если присмотреться – уже к тридцати годам иных уж и нет, а те, что есть – далече. Бедным девушкам остаются жалкие крохи, и тут уж не до перебора харчами. В таких невыносимо вольготных условиях мы, сволочи, жируем. Считаем, что сам факт попадания в нашу кроватку уже делает женщину счастливейшей из смертных. Ведь ей повезло прикоснуться к нашему священному плохо промытому телу,  дозволено созерцать – и не только! – наши несомненные вялые достоинства! И вот, читая вышеуказанную  и тщательно процитированную статью, я прочувствовал всю ужасность женской судьбинушки. Пьяный в зарницу мужеиммитатор  падает среди широко разбросанных ног, как бы любимой и, вроде бы, женщины, и начинает судорожно изображать «ласки», каковые отчасти противны, отчасти смешны, отчасти глупы. Женщина старательно притворяется, пристанывает, с придыханием вздыхает и вскоре видит своего уродца похрапывающим и весьма собой довольным.
Такая вот безотрадная картинка!
Только по прочтении этой статьи я понял: у меня однажды – именно один раз в жизни! – был настоящий секс и мне встретилась настоящая женщина! Теперь, когда миновало пятьдесят четыре года, и мы – участники этой незабываемой встречи давно и прочно забыли имена друг друга, я могу наконец поведать миру со всеми подробностями, как это было на самом деле. Важно только отметить, что в мои шесть с половиной лет от роду я был совершенно безразличен к этой стороне жизни людей, ничего о ней не ведал и ровным счетом ничего не чувствовал. То есть всё со мной происходящее воспринимал как странную игру, не более, чем просто любопытное событие. Мне было просто интересно – а что будет дальше?
Дело происходило в пионерском лагере в Сухом Логу на берегу речки  на Среднем Урале. Я был за что-то оставлен в лагере без похода в лес. Лагерь был просто пуст. Конечно, кто-то там суетился в хозяйственном блоке, какая-то активность наблюдалась на кухне, но в детской половине бараков было безлюдно, пусто.
И тут выяснилось, что я не один, и в лагере пребывает еще один отставший от пионерского коллектива ребенок. Точнее она - не то десяти, не то двенадцатилетняя девочка. Она заметила меня и сразу предложила мне поиграть в «папу и маму». Я такое название игры слышал впервые и сразу согласился. Надо же было как-то убить время, пока все остальные празднуют выход в лес. Она позвала меня в свой барак, где рядами стояли пустые койки..
И вот здесь я обязан сделать одно важное замечание.
Это был единственный случай в моей жизни, когда «особа женскаго полу»  просто руководила моими действиями и бездействиями изначально понимая, что сам я, точно, ни до чего не додумаюсь и, безусловно, ничего путного не сделаю. Всю остальную жизнь мои несчастные партнёрши с упорством, достойным лучшего применения, ждали, что я сам до чего-то додумаюсь и самостоятельно о чем-то догадаюсь. Но ни додуматься, ни догадаться я не мог по определению. В силу того, что думать и догадываться – прерогатива женской половины человечества. Мужчины этого не могут в силу отсутствия в их организме необходимых для столь сложных актов девайсов.
Теперь, спустя более, чем полвека, я могу с уверенностью сказать. Мне неслыханно подфартило. Мне сказочно повезло. Моя юная старая – по моим тогдашним меркам! – партнёрша мудро понимала всю безнадежность ожидания от меня необходимых ей действий. Поэтому вся «игра» состояла в том, что она мною просто командовала, а я безропотно подчинялся её командам. Единственное, что я тот момент безотчётно чувствовал – это запретность, преступность нашей игры. Собственно сама игра была предельно проста. По её команде мы легли в кровать валетом, ногами друг к другу, она расставила свои полусогнутые в коленях ноги и поставила одну мою ступню туда, куда ей было надо. И мы просто лежали в таком положении, а она изредка просила меня слегка шевелить ступнёй. Лично я ничего, кроме любопытства не испытывал и не чувствовал. Никуда не торопился, не ставил перед собой никаких задач или целей. Пребывал в состоянии амёбы и решительно не понимал, что ей может нравиться при таком течении событий. Что чувствовала она – не знаю. Наверное что-то немного приятное, раз ей нравилось это занятие. Собственно за ним нас и «застукали» вернувшиеся за чем-то забытым воспитатели и вожатые. Был какой-то скандал. Меня крепко отругали, пристыдили и попозорили «перед строем». Всё это я вспоминаю смутно. Почти никакого следа не оставила во мне эта история, хотя сама «игра» запомнилась ярко именно в силу её полнейшей для меня бессмысленности и непонятности.
И вот теперь, прочтя роскошное расписание активностей в означенном с самого начала материале я вдруг чётко понял, что именно тогда, именно там, именно с ней – моей юной развратницей - я познал отдающуюся женщину. Именно там я был приуготовлен к пониманию великого стихотворения Бальмонта «Она отдалась без упрёка».
Женщины в абсолютном большинстве случаев сами виноваты в своих проблемах с собственными псевдофригидностями. Они не понимают разницы между «давать» и «отдаваться». Мужчина очень чётко чувствует, когда ему «дают». Ничего более мерзкого, чем осознание того, что тебе именно «дают» я не испытывал. От таких женщин я уходил беспощадно, жестоко и очень легко. В ночь! В пургу! В метель! В непроходимую грязь! Прямо среди всех этих глупых как бы игр. Я предпочитал многие годы «ничего не брать», только бы избежать этого жуткого осознания, что тебе «дали».
Отдающаяся женщина просто и откровенно руководит действиями любовника. Она не ждёт от него ни пониманий, ни опытности, ни чувствований. Она просто отдается процессу и рассматривает партнера, как глупого несмышлёныша, остро нуждающегося в подробном руководстве с её стороны. В вышеуказанном блистательном произведении прямо предлагается простенько задавать даме вопросы. При этом предполагается, что мачо способен их сформулировать и не постесняется задать.Но он, урод, стесняется. Он, подлец, не может ничего сформулировать. Это дама знает, что нужно «медленно и печально», не ставя ни целей, ни задач. Это она понимает, что именно и как именно нужно выполнить. Бедный партнер в недоумениях. Потому как изначально "недо умеет". Это в южных морях островитяне с младых ногтей учатся этим премудростям. А у нас оные были веками под большущим запретом. Поэтому «дающая» и остаётся на бобах, а «отдающаяся» смело и раскованно руководя партнёром получает многое из желаемого. Мне, как и всякому «специалисту» и «эксперту» женщины отдавались сами. Без упрёков и слёз. Молча. Не ставя передо мной никаких задач. Не стремясь чего-либо достигнуть. Но ни одна из них не делала самого главного: не руководила моими активностями, не просвещала мое тупоумное невежество. О чём только мы не беседовали длинными и не очень ночами! И о космических кораблях бороздивших просторы Вселенной, и о мудрости Богоречивых Богословов.  Говорили отдельно про мудрую политику мудрейшей из партий, и про тонкое руководство хитромудрого правительства. И стихи читали, и прозу. И ни одна из них не сказала просто: «Сделай мне так». Теперь я выяснил наконец, что надо было спрашивать у женщин, которые притворялись со мной на диванчиках, в кабинках тепловозов, в подъездах девяти и шестнадцатиэтажных зданий. Теперь я точно знаю, что надо было делать тогда, на снегу около замерзшей проруби. И как надо было себя вести в палатке на берегу горной речки, и о чём именно спрашивать на дне моторной лодки на уральском озере. Согласен! Я был полным и законченным идиотом. Помню любопытный эпизод в поезде с одной проводницей. Я должен был её просто спросить. Но я, гадёныш, не спрашивал! Я суетился! Я ставил цель довести её до… Придурок! А не надо было ставить недостижимые цели. Надо было просто двигать языком, превращённым в лопатку, медленно и печально. И с той, рыженькой, в недоступном уже Ханты-Мансийске надо было не миндальничать, пытаясь дотянуться до этих самых миндалин, чем попало, а побеседовать на тему: как совать, чего лизнуть. Боже правый! Как я был неопытен и наивен. А ещё – дебил! – читал им свои стишата, не соображая, что это последнее, что могло быть им интересно в те редчайшие минуты, когда ещё не прошло время дозволенных речей. И, чувствуя подачку, я на самом деле тоже притворялся жгуче ненавидя их вонючие бутоны, их потные подмышки и их насмешливые глаза.
Бог милостив. Я прожил жизнь практически без секса. Вот был один-единственный случай. В далеком пятьдесят восьмом. Когда меня и отругали и опозорили. И, оглядываясь назад, я должен признать: а ничего лучшего в моей личной сексуальной жизни и не было. Как это прекрасно! Ничего не желать, никуда не спешить, ничего не понимать и просто делать то, что скажет та, которая отдаётся без упрёков и слёз…