Эмиграция как основное право человека

       Менялось отношение правозащитников и к проблемам страны и даже к собственному народу, в своем подавляющем большинстве не поддержавшем правозащитное и диссидентское движение, хотя и выражавшего симпатии к «пострадавшим за справедливость». Все больший вес в деятельности правозащитников стали занимать проблемы свободы эмиграции - евреев, этнических немцев, религиозных групп. Да и сами правозащитники, как евреи-«отказники», все больше отчуждались от своего народа, уходили во внутреннюю эмиграцию, а многие и во внешнюю - в Израиль, США, Францию, Германию.
 
       О степени важности для правозащитников проблемы свободного выезда из страны можно судить по известному высказыванию  академика А.Д.Сахарова, что основным правом человека является свобода покидать и возвращаться в свою страну. Эта точка зрения, разделяемая значительным большинством российских правозащитников, стала свидетельством окончательного разрыва российских правозащитников с их первоначальной «патриотической» ориентацией и перехода с конструктивных позиций на деструктивные, антигосударственные.

       Действительно, в условиях, когда о возвращении в СССР уехавшего на Запад не могло быть и речи, настаивание на приоритетности права на свободу перемещения было равносильно поддержке эмиграции из Советского Союза, ее пропаганде. Ведь поддержка выезда на Запад без реальной возможности вернуться на Родину, в Россию, вела к «утечке мозгов», «работала» на геополитического и цивилизационного противника СССР - на Соединенные Штаты Америки. Она поощряла эмиграцию из Советского Союза квалифицированных специалистов, способных конкурировать на западных рынках труда. Причем, речь отнюдь не шла о защите «права на профессию»: ведь уезжали, как правило, прекрасные специалисты, бесплатно получившие в СССР отличное образование, занимавшие высокие позиции в науке, промышленности, медицине, искусстве.

        В конкретных же политических обстоятельствах того времени речь прежде всего шла об эмиграции советских евреев, о которой шли торги между советскими властями и администрацией США, а также о «репатриации» этнических немцев в ФРГ.  Что же касается подавляющего большинства советских людей, не имевших «еврейских», или «немецких» корней, то для них эмиграция была практически невозможна, ибо израильские и немецкие власти посылали «вызовы» только своим этническим соотечественникам. И даже если удавалось переслать в СССР вызов этническим русским, то органы МВД не давали им разрешения на эмиграцию, если на то не было санкции КГБ, использующего «еврейский канал» для высылки из СССР неугодных ему лиц (диссидентов, «непослушных» писателей, отсидевших срок националистов и т.д.).
 
        Хуже того, каждый этнический русский, оказавшийся в пересыльном пункте (Австрии или Италии), должен был для получения въезда в западную страну доказывать эмиграционным властям свою причастность к диссидентской деятельности, либо предъявить документальные доказательства, что он преследовался в СССР по политическим мотивам. От еврея же требовался лишь документ (его паспорт или паспорта родителей), подтверждающий его принадлежность к «дозволенной» к эмиграции религиозно-этнической группе.
 
       Так, что борьба российских правозащитников за право на эмиграцию была на деле поддержкой борьбы за выезд из страны членов лишь двух этнических групп – евреев и немцев (позже – сектантов  «пятидесятников», последователей одного из направлений протестантизма, возникшего в начале XX века в США). Эта деятельность правозащитников никак не может считаться борьбой за права человека, то есть, правозащитной деятельностью, но лишь борьбой за привилегии для отдельных  религиозно-этнических групп.

       Поддержка российскими правозащитниками движения советских евреев за репатриацию в Израиль воспринималась и как солидарность с сионистским движением, имеющим четко выраженный националистический характер. Это обстоятельство, а также значительный процент евреев среди московских правозащитников, создавал в народе и среди патриотической (то есть, непрозападной) части российского образованного общества мнение, что российские правозащитники не представляют русский народ и, занимаясь выборочной защитой прав человека, выполняют национальный заказ мирового еврейского сообщества.
 
       Формированию такого отношения к российским правозащитникам способствовала и поддержка их американскими еврейскими правозащитными организациями, как, например, либеральным Union of Councils for Soviet Jewry, который выбрал в свой Совет Директоров А.Д.Сахарова, В.К.Буковского и А.Д.Синявского. Большое влияние на администрацию США и на советскую Академию Наук имел американский Committee оf Concerned Scientists, состоящий из всемирно известных ученых (в подавляющем большинстве евреев) и оказывающий информационную, профессиональную, моральную,  юридическую и материальную помощь советским ученым, преследуемым или лишенным возможности работать по специальности за свое «инакомыслие» или за желание эмигрировать из Советского Союза.

       Не может быть случайным и тот факт, что единственной международной террористической акцией, которая вывела московских правозащитников на демонстрацию, был захват в 1973 году палестинскими террористами из организации «Черный Сентябрь» израильской спортивной делегации. Тогда на демонстрацию протеста вышли не только московские евреи-отказники, но и правозащитники, включая этнически русского А.Д.Сахарова.