Стихи из альбома

                "Я колена преклоню свои -
                Ты лицо ещё придвинешь ближе.
                Я увижу снежные слои -
                Девочку, бегущую на лыжах..."

                Лев Васильев "Как будет."

  Как много в моей жизни связано с книгами и стихами. Случайно прочитанные строки - и застучит в виски острыми иголочками память: светло и тревожно...

  Новый тренер ( бывший спортсмен, оказавшийся на Урале по весьма туманным, скорее всего, очень личным причинам ) отбирал девчонок из техникума в общезаводскую лыжную команду.

  Она не волновалась: не подойдёт. Физкультурник всегда говорил, что у неё никакой техники, и "вылазит" она за счёт своего  деревенского самолюбия. И эти её вечно красные руки без варежек, на которые смотреть страшно... Но кто ж виноват, что в варежках не чувствуется снег, а значит и ход лыж...

  Её взяли. Он был хороший тренер. Правда, по ее меркам - старый. Тридцать лет против  семнадцати и девчоночьих понятий о чести, благородстве и настоящей любви.

  Она была упрямой, он - терпеливым и умным. И почти всегда - на последних секундах, когда этого никто не ожидал, её лыжи  вырывались вперёд... Падала на него, обессиленная, под шёпот:" Умница, девочка!", и прятала свои страшные, красные ладошки в тёплые карманы его куртки. Он смеялся:"На будущий год - зональные..."

  Весной его позвали в свой город. Попрощались скомкано. Улыбаясь, записал в  её альбом стихотворение - два четверостишия. Сказал:" Хороший поэт, мой знакомый. Невезучий только, совсем, как я". Она не поняла. Да и строчки показались ей странными: тревожно-волнующими; почему-то от них щипало в носу и в глазах.

   Через полгода пришло письмо. Просил подумать о переходе к нему в команду. Техникум в его городе такой-же, общежитие есть. И перспективы. Он поможет. Но было поздно: она бросила спорт. Ей не хотелось уже быть первой...

   Над письмом плакала две недели. Особенно над подписью - "Саша", уровнявшей его "тридцать" и её "семнадцать". Но для своих семнадцати она была слишком серьезной и правильной. И ещё, она умела думать вперёд.
 
   Она поступила, как считала нужным.

   Я не знаю, что получилось бы, рискни она поехать. И не хочу знать.
 
 " По той лыжне так часто время
   Сквозь строчки катится обратно...
   И возвращает на мгновенье
   То, что казалось безвозвратно."

   Была бы эта боль такой светлой и нежной, случись всё по другому?..

   Но так или иначе, та запись - часть её юности, которая, как и старый, потрёпанный альбом, всегда где-то очень близко...