Про Россию! И про нас!

ПРО РОССИЮ. И ПРО НАС


Московский поезд…. Стучит колесами, от Волги в столицу. Я еду к детям, к своим взрослым детям.

И думаю, не надо бы отпускать детей, кончивших школу, продолжать учиться, в другой город, тем более – в столицу. И, тем более, за границу! Не вернутся они тогда уже домой. И жизнь постаревших родителей, обычно всегда, может круто измениться. Вот и у меня…!

За окнами вагона – осенний лес. Иногда – естественный, его опушки, выходящие к рельсам. Но чаще – снегозащитной полосой. Сочная, нарядная летняя зелень уже прошла, листва пожелтела.

Лес какой-то весь покалеченный. Много наклоненных деревьев упавших на здоровых соседей. А то и совсем сломанных деревьев. От них остались только высокие пни.

Такой лес нужно чистить. Но, думаю, у железнодорожников средств и сил для этого не хватает. А разрешить это делать жителям окрестных деревень, заготавливать, так, дрова для своих печей, железнодорожное начальство вряд ли разрешает.


Но вот, полоса леса поворачивает от железной дороги. К ней присоединяется другая полоса, более дальняя, образуя, постепенно, на горизонте лесную опушку.

Иногда сплошной лес, его опушки, виден и в прогалах придорожной полосы, где-нибудь на пригорке, на возвышенности. И тогда, на горизонте – уже стена леса.

И мне все думается, я вспоминаю Куликовскую битву.

Когда нас, русских, - «прижало», с татаро-монгольским  игом, мы также, в далеком прошлом, стеной, все вместе, вышли на битву с татарами. И победили. В Куликовской битве погибло с русской стороны 12 князей, 483 боярина и много воинов, 20 тысяч человек. Войска Мамая погибли почти полностью.

А вот, из окна вагона, на пригорке, я вижу деревеньку. А вот, наверно, уже и большое село. И кресты православного Храма.

Мне вспоминается, из моего детства, знаменитая Великорецкая церковь, видимая со многих мест окрестностей моей малой родины. Она, мне казалось в детстве, накрывала меня своим религиозным предназначением, своей загадочностью для детского ума, и великолепием. Синее чистое небо и плывущие белые огромные облака, каких в других местах и не бывает, и в синем небе на горизонте сияют золотые кресты церкви. А с ее колокольни далеко вИдно окрест, и обязательно, так уж, наверное, строили в старину, церкви соседних местностей, церковь в Чудинове, церковь в Пышаке, церковь в Верховино, церковь в Верходворье. Они очень далеко, но их видно, может быть наяву, а может быть, тогда, только в моем сознании. Потому что - так мне хотелось тогда. Они белеют на горизонте среди зелени лесов и тоже блестят своими крестами. Как и сейчас, из окна моего вагона. Пусть другая церковь, другой Храм. Но - мне становится радостно.

А поезд продолжает стучать своими колесами. Отмеряя километры  моей Родины.

И вдруг, среди безобразно наклонившихся деревьев и обломанных высоких пней – яркое образование. То ли молодое дерево. Но, скорей всего – кустарник. Может быть – куст калины! Ему не хочется прощаться с летом, как все вокруг. Он «горит», своим цветом. Даже не золотым, а ярче, ярче!

Я, с печалью, провожаю взглядом, эту красоту.  И думаю…!

Вспоминаю Гоголя, его произведение «Мертвые души» И его Русь-тройку!:

«…И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: "черт побери все!" - его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, - только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны. Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да молотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню - кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход - и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.

Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом!.. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства…

Вспоминаю Василия Шукшина, и его рассказ «Забуксовал». Там герой рассказа удивился, что у Гоголя тройка везет, мчит… – Чичикова. Отрицательного гоголевского героя.

Вот я и думаю! Можно ли о нашей стране говорить сейчас – Русь-тройка!

*****

Были, здесь, дальше, мои рассуждения о судьбе  страны. Но... снял я это. Мне ли, старому человеку, судить об этом. Да и кто может не верить в судьбу  моего народа!

Русь-тройка!