Тень прошлого

     Солнечный прекрасный день. Ярко-синее небо над древним городом. Со всех улиц слышен шум бурлящего города, от которого негде укрыться. Даже находясь на маленьких и узких улочках или переулках, ощущаешь себя в центре бушующего города. Все кафе и рестораны заполнены туристами, приехавшими поглазеть на этот город. Шум толпы сливается с шумом моторов и сигналами машин, нервных водителей. Со всех сторон слышится разная речь, кажется, все языки мира собрались в одном городе. Создаётся обман, что это центр мира, как и две тысячи лет назад. Но это всего лишь обман, тень былого величия, запечатлённого в красоте древних зданий и величественном убранстве соборов и церквей, благодаря гению великих мастеров и художников, трудившихся здесь две тысячи лет.
     Темнеет, загораются фонари, улицы постепенно пустеют, толпы туристов перекочёвывают на улицы ближе к центру и району ночных баров и ресторанов. Остров Тиберина (небольшой остров, имеющий форму лодки) погружается во тьму. Уже можно различить шум воды Тибра. Два древнеримских моста, Фабричо и Честио, соединяют остров с остальным Римом, разрезая воды теперь уже тихого Тибра, известного в былые времена своими наводнениями. Журчание воды этой реки похоже на шёпот тысяч душ, замученных и униженных, напоминающих о тёмных сторонах цивилизации и человечества. Недалеко, за холмом Палатин (руины - одно из самых древнезаселенных мест в Риме), возвышается величественный Колизей, построенный на костях тысяч рабов римской провинции Иудеи и обильно политый кровью христиан, гладиаторов и ни в чём неповинных зверей.
     По тёмной, едва освещённой улице, промелькнула тень в чёрном балахоне с капюшоном. Эта улица выходит на площадь Цветов (Campo dei Fion - название от луговых цветов, которые росли здесь в изобилии и когда-то украшали площадь). Площадь, на которой был сожжён заживо Джордано Бруно. В центре площади стоит памятник, на том самом месте, где горел костёр инквизиции. По ночам его тень блуждает по прилегающим улицам. В голову приходят его последние слова, сказанные на суде: "Сжечь - не значит опровергнуть!" От древнего города запоминаются не сотни статуй праведников, мучеников, святых и апостолов, стоящих истуканами в церквях и на базилике св. Петра в Ватикане, а одна единственная тень в балахоне с капюшоном, со звучащими последними словами: "Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесётся в рай."
     За площадью Венеции, от маленькой улочки поднимается вверх, к Капитолию, широкая белая мраморная лестница, последнее творение Микеланджело. У её основания находятся две скульптуры древнеегипетских львов, смотрящих с гордым величием на проходящих мимо зевак. Эти львы были привезены из египетского храма богини Исиды. На самом верху лестницы располагаются две конные статуи Кастора и Поллукса (древнегреческие герои, близнецы, воплощение верной дружбы), которые, согласно легенде, были найдены в театре Помпеи. На самой площади Венеция возвышается конная статуя Виктора Эммануила II, насмешка над Итальянской республикой. Медленно меняется память жителей Рима, медленное осознание истинных героев нации. В памяти ещё слышны речи Муссолини, сказанные с балкона на этой площади, отголосок фашизма и не до конца осознанной истории страны. А на другом берегу Тибра, на холме Яникул, конный монумент Джузеппе Гарибальди, мемориальный комплекс защитников республиканского Рима в 19 веке, повёрнут лицом к площади Венеция. Тибр разделил две совершенно разные идеи: величие национальной идеи объединения Италии и падение в темноту национализма. И между ними, на берегу реки, большая римская синагога.
     Рим называют вечным городом, но город превратился в центр туризма, куда приезжают миллионы туристов каждый год. И переплетения истории этого города скрываются за миллионами фотографий с позирующими туристами.