reservation

Это был обычный день. Только реальность ускользала от меня так стремительно, что удержать ее удавалось только самыми кончиками пальцев. Только истребители летали так низко, что казалось, если вытянуться в полный рост, можно дотронуться до них руками.
Это был мой третий день в резервации. Несмотря на катастрофический дефицит горячей воды, я никак не могла заставить себя вылезти из-под душа. Голод разъяренным зверем бушевал в моем животе, и обжигающие струи немного притупляли боль. Я могла бы стоять здесь целую вечность.
 Гордое название душ носили несколько кабинок на побережье, разделенных тонкими фанерными перегородками, которые уже начали подгнивать от влаги.
Звук удара заставил меня вынырнуть из собственных мыслей и я, наскоро обмотавшись полотенцем, поспешила проверить соседнюю кабинку. Пренебрегать подозрительными звуками в резервации – все равно, что добровольно затянуть на своей шее петлю.
Закрытые границы и ежечасные проверки  не гарантировали безопасность. Границы были закрыты только на выход, войти на территорию мог любой желающий. Желающих не находилось.
Робко постучав костяшками пальцев о фанерную перегородку, я решилась заглянуть внутрь.
На земле лежала болезненно изможденная девочка лет восьми. Головой она лежала прямо на педали подачи воды, теплые струи стекали по ее худому лицу, мочили одежду и неестественно черные волосы.
Она была без сознания. Рискуя самой оказаться без сознания от увиденного, я попыталась позвать на помощь. Голос отказывался подчиняться,  и только с четвертой попытки я смогла совладать с собой.
К кабинкам тут же поспешили люди – в резервации было не принято плевать на несчастья других.
- Тесса, что стряслось? – долетел до меня голос, ослабленный шумом накатывающих на берег волн.
Я промолчала, не найдя в себе сил подобрать слова, чтобы описать увиденное.
- Временные дыры – обычное дело, - беззаботно улыбнулся Скай и похлопал меня по плечу, - привыкай, девочка.
Я ответила ему измученной улыбкой, но все внутренности уже начало жечь жаром раздражения. Какого  черта? Еще три дня назад на втором этаже уютного загородного дома меня будили утренние лучи солнца, слабо пробивающиеся сквозь неплотно завешенные шторы. Мне не надо было думать о том, не кончится ли сегодня запас горячей воды, не заберется ли в мою кровать змея, и уж точно я не слышала ничего о временных дырах и не собиралась к ним привыкать.
- Тесса, тебе нужна какая-то помощь?
Я обернулась, готовая выплеснуть все, что накопилось у меня внутри на того, кто посмел выдернуть меня из себя, но в ту же секунду осеклась. Помощь, конечно, предлагали не мне, а моей маме. До выселения в резервацию она была преуспевающим врачом в частной клинике, и здесь ее помощь оказалась просто необходима. В племени не было элементарных лекарств, нередко люди погибали от жара или лихорадки, как в средневековье. Маме пришлось заняться изучением целебных трав, иначе даже с ее медицинским опытом, она ничем не могла бы помочь.
- На счет три: раз, два, три! – убедившись, что транспортировка не усугубит ситуацию, девочку положили на носилки и понесли в сторону лагеря.
В нашей семье из поколения в поколения по женской линии передавалось имя единственной легендарной личности в нашем роду – первой Тессы, которая решилась покинуть резервацию и попытаться наладить жизнь в большом городе. Только благодаря ей многие поколения нашей семьи счастливо жили в Нью-Йорке. Только вот все изменилось три дня назад.
Два года назад межнациональная проблема приобрела настолько острый характер, что у правительства не оставалось никаких шансов продолжать игнорировать ее.
Честные избиратели и налогоплательщики выходили на демонстрации, пытаясь отстоять свои мнимые права, и всячески демонстрировали свое неприятие представителей других национальностей.
Тогда то и начались масштабные зачистки – выселение мигрантов на их историческую родину. Только вот у остатков древних племен – коренного населения Америки, родины не оказалось. И правительство решило вспомнить почти забытую практику. Резервации были созданы снова, с еще большим размахом.
- Тесса? – Скай похлопал меня по плечу. – Ты в порядке?
Я кивнула, подтверждая свое адекватное состояние, но в тот же момент поняла, что я абсолютно не в порядке – мир покачнулся и стал странно заваливаться на бок.
- Тогда живо вставай, - выдал он и потянул меня за руку. – Тессе нужна твоя помощь.
Дурацкие одинаковые имена.
- Уже иду.
Коленки  тряслись так, что я боялась не удержаться на ногах. Что со мной?
- Ты точно в норме? – уточнил Скай на ходу.
- Абсолютно.
Иногда врать так легко.
Мама без лишних разговоров сунула мне в руки влажную тряпку.
- Что это?
- Положи ей на лоб и говори с ней.
- Просто положить на лоб? – я не сдержалась, и нотки возмущения забрались в мой вопрос.
- Плевать на тряпку, главное говори с ней.
Я тяжело вздохнула, но села на землю рядом с девочкой и попыталась завязать разговор:
- Как тебя зовут?
- Мы в резервации?
У девчонки явно были другие планы на наш диалог.
- Да.
Девочка задержала дыхание и закрыла глаза. Кто-то тут же сунул мне в руки небольшое зеркало.
- Проверь дыхание.
Я поднесла зеркало к лицу девочки. Она резко открыла глаза. Полоска зеркала запотела от ее дыхания.
- Они все еще существуют?
Я не сразу поняла, о чем она, но вспомнив первый вопрос, растерянно кивнула.
- Но сейчас все совсем не так, как раньше.
- Здесь нет границ? – в глазах ее мелькнула надежда.
- Границ?
- Вы можете выходить в город?
- Нет, но…
- У вас пища? И лекарства?
- Да, конечно. К тому же мама находит травы в лесу…
- Травы? – презрительно фыркнула девочка.
Слишком презрительно для ее возраста.
- Да, здесь случаются перебои с пищей и лекарствами. Но не так уж и часто.  Миротворцы раз в неделю завозят продукты.
- Значит, никаких шансов нет, - тихонько прошептала она и снова обессилено прикрыла глаза. – Можно мне еще спросить?
-Все что угодно.
Мама смешивала в ступке какие-то травы и заливала их водой.
- Почему вы не пытаетесь бороться за свободу?
В моей груди глухо заныло. Действительно, почему? Почему я сижу здесь прямо сейчас и не пытаюсь что-то поменять?
- Все не так, как ты думаешь, - мне отчаянно хотелось оправдаться перед восьмилетней девчушкой из неизвестно какого времени. – Моя бабушка. Она боролась Она уехала из резервации.
Голос сорвался, но я взяла себя в руки и продолжила:
- Она была… Она была настоящим борцом. Она основала движение в защиту индейцев, - по щекам текли слезы, но я и не думала их сдерживать. – Знаешь, иногда я жалею, что меня назвали в честь нее. Все эти глупых одинаковые имена и все такое… А потом я чувствую, какая я свинья, потому что я должна… я просто должна гордиться.
Последнюю фразу я произнесла шепотом. Голос покинул меня. И сквозь слезы я увидела, что в абсолютно чистой поверхности зеркала отражаются неестественно побелевшие губы.