Сладка ягода рябина. глава 64 окончание

 Семена потом ещё долго валялись в кармане Мишкиной куртки. Сам не понимал, почему так упорно не желает их выкинуть. Ведь сколько раз доставал, разглядывал и опять запихивал вглубь необъятного кармана. До тех пор, пока один из пакетов не прорвался… Только тогда выгреб на ладонь содержимое. подержал, поизучал бархатистые семечки помидор в густой смеси табачных и хлебных крошек. да и выбросил вон.
Одним словом, катилась у Мишки Дьякова обычная жизнь, ровно катилась: дважды в месяц получка и аванс, плюс премиальные в конце квартала, квартирка уютная, жена-красавица... Прямо сказать, хорошая житуха была у Мишани. Чего ещё ему, дураку, надо было? Да в том-то и дело, что ничего. Он даже на купленное мясо с легким налётом желтизны на жире ворчать перестал. Один чёрт – съедал. Дороговато, конечно, но все так живут…И видения свежанины, когда бело-розовые ломти свинины, ещё парные, ловко выхватывает нож, а после всё это шкворчит без меры и без счёта на сковородке – чего его считать-то? Своё! Такие видения Мишку не донимали. Мясо в доме делили строго: суп сварить, вытащить, обжарить и сделать второе. И вид китайского чеснока с несоразмерно огромными зубчиками перестал раздражать. Где-то далеко- далеко, точно туманом подёрнутая, осталась другая жизнь. И о ней он старался не думать.

В среду, едва он поставил машину прогреться, вкатился Валерий Аристархович. Теперь Мишка должность его выучил и даже уже не удивлялся странному наименованию «Ведущий специалист автотранспортного отдела», а кого он вёл и куда, тоже не интересовался. Впрочем, Валерий Аристархович с ним не особо-то и разговаривал. Он распоряжался. Здесь вообще человеческие разговоры были не в ходу. Если и сходились двое-трое в период ожидания, то и речи вели исключительно о машине, но по большей части какие-то вялые. Уронит кто-то фразу, второй кивнёт, и – тишина. Даже пока за бильярдом шары гоняли, обсуждали дело. Ну, то есть как шар в лузу лёг, и почему дуплет не вышел, хотя мог бы... И полгода проработав бок о бок, Мишка так о своих сослуживцах ничего и не узнал, имя разве что выучил. Впрочем, на кой чёрт они ему нужны были, их имена? Главное – не перепутать, если в колонне... Тьфу ты! В кортеже идёшь, за кем встать и кого, упаси Бог, обгонять нельзя, а кого – простительно, если того требует работа.


Иногда Мишку так и подмывало взять да и вырваться к чёрту, обойти головную машину и посмотреть, что будет. Но он тут же дурашливость свою прятал куда подальше и не доставал. Раз уж есть порядок, его надо соблюдать. И место своё Мишка выучил, ну, точнее не совсем своё, а шефово: четвёртое от хвоста колонны. В аккурат перед руководителем отдела по ГО и ЧС, но после чёрной «ауди» заместителя по вопросам экономики и финансов. А в хвосте уже плелись образование, культура, отдел спорта, туризма и молодёжной политики… Особняком шёл информационный отдел. У них машинка была поплоше, а по местным меркам и вовсе никакая – «волжанка». Ну, хоть с инжекторным движком и то хорошо. Зато им на кортеж было наплевать, и Мишаня с завистью смотрел, как неслись они сломя голову за полчаса до того, как выползет из ворот администрации вереница машин и стремительной змеёй рванёт по улицам. Информационный отдел (или пиарщики – так их звали водители между собой) особым уважением не пользовались, зато так же споро, как отъезжали, так и возвращались назад, без заездов на банкеты и встречи. У Мишки положение другое, об этом стоило помнить всегда, чтоб не дай Бог не повредить репутации шефа. Впрочем, если бы Дьяков и позабыл, ведущий специалист один чёрт напомнил бы перед выездом, он и сейчас едва вошёл, вместо «здравствуйте» поинтересовался:
– Место в кортеже помнишь?
– Ну, – ответил Дьяков.
– Баранки гну, – поморщился ведущий специалист. Он всегда морщился при беседе с Мишкой, будто один вид Дьякова вызывал у него приступ жутчайшей мигрени.
– В пятницу открытие школы в Засинем. Областные тоже едут… Сам губернатор… – Аристархыч ткнул пальцем в направлении обиталища господа Бога и всемогущего Веснина… – Областная дума…Наши машины идут сразу за ними, встают…Вперёд не вырываться и скорость держать по городу девяносто, за городом сто десять. Порядок построения и схему расположения на стоянке в Засинем выдам позже.


Дьяков пожал плечами. У него уже штук десять скопилось этих «Порядков», в них ничего не менялось, но с завидным постоянством завгар (он же ведущий специалист) распечатывал их и раздавал…
«Машину вылизать. Пепельницы очистить, дезодорант заменить, машину прогреть до температуры двадцать шесть градусов.» – продолжил Мишка реплику…
– Машину вылизать. Пепельницы… – отчеканил Валерий Аристархович и смолк… – Дьяков, ты же не в партии?
– Что? – вскинул Мишка брови.
– Подожди… – осадил Аристархович и направился в следующий бокс.
Дьяков проводил его взглядом, ошарашенный нелепой мыслью. Неужели он и другим водилам, тем что здесь не полгода, а пять-десять и больше лет, каждый раз говорит всё то же самое: месторасположение, скорость держим, пепельницы опустошить, машину вылизать? И они, уже опытные и знающие всё и вся, выслушивают эту инструкцию, не нужную даже Мишке?

Госномера порядок в кортеже спутать бы не дали. Если 001 – значит, мэр на выезде, первый зам, соответственно, 002. Второй – 003. Мишкина «камри» гордо несла номерок 006. Не совсем пешка, но и до крупной карты в колоде не дорос… Шестёрка… За ним всегда вставала кокетливая «пежка» отдела культуры, все водители которой (а их, говорят, тоже поменялось немало) носили кличку Бонд. Получил ключи и машину – получи и прозвище. Жизнь тут вообще диктовали машины. Водителя мэра – седовласого, с королевской осанкой, Николая Андреевича – звали Первым, а иногда врывалось в речь почти личное: «Спроси у Старого». Он и в самом деле самый старший из всех. Но это уступало официальному «Первый». Фамилию Первого Мишка не знал, длинная какая-то, витиеватая. И догадывался, что её вообще мало кто знал. Но ему завидовали, потому что был особый, ещё непонятный Мишке шик возить Самого. И годики до пенсии Николая Андреевича уже давным давно подсчитали, и даже прогнозы сделали, кто пересядет за высокий руль лощёного «мерса». Тогда ожидалось бы, что и другим выпадет удача сменить номерок на более почётный. Разница в оплате, как понял Дьяков, у водителей была невелика. Но вот поди ж ты…В каждом гараже свои забабахи. У Мозгуя гонялись за новой техникой…Все, кроме Мишки. Тут вот – за номерами. И споткнись Мишка, нарушь строй, его место не без удовольствия занял бы Седьмой, разом распростившись и с «пежо», и с прозвищем…

Дьяков понаблюдал за тем, как уверенно катится от машины к машине ведущий специалист, прислушался к мерному рокоту двигателя, проверил: прогрелось ли сиденье, прошёлся щёткой по капоту. Смысла в этом не было, «камри» всегда сияла. Но эти движения уже стали привычными и не отвлекали от привычного же течения мыслей ни о чём.
Жизнь гаража монотонно набирала обороты. Отлаженно, без сбоев, не предвещая ничего, что могло бы изменить её отлаженный ход. Ровно в семь хищная «камри» стояла у ворот, потом мелодично пропел гудок, давая знать охраннику, что можно открывать ворота и ставить против Дьяковской фамилии галочку – мол, вышел вовремя. И нога уже была готова подбросить газку, чтоб вырваться на просыпающиеся и обрастающие утренней суетой улицы. Но в окно настойчиво постучали:
– Я же просил подождать, – грохотнул Валерий Аристархович, – вот изучишь, заполнишь, завтра принесёшь. Примем пока в сторонники.
– Какие сторонники? – не понял Мишка.
– Дьяков, бери, говорю, заявление.


Аристархович стоял у машины в одном свитерке. Видать, шибко торопился всучить Мишане крайне важную бумаженцию.
Мишаня перегнул внушительную бумажную портянку и кинул в бардачок.
– Завтра, не забудь. – сурово напомнил начальник. – Полгода в сторонниках, потом примем в партию.
– А без этого никак? – Честно говоря, о партии Мишка сроду не думал, и всю эту политическую возню не принимал, даже подсмеивался над ней. Бегают, шумят, колотят себя левой пяткой в грудь. «Партия реальных дел». В натуре – реальных… Конкретно реальных… А каких дел? Что сделано-то? Ткните пальцем, кому от этих ваших реальных стало хоть чуток жить лучше?
– А ты, случайно, не либерал? – насторожился завгар.
– Кто?
– Понятно... На Кухлевского не смотри. Его Веснин прикроет…
– Кухлевского ?– не понял Мишка.
– На Первого. – пояснил Аристархович. – Он у нас – идейный коммунист, но ему можно, его Веснин всегда прикроет. А ты завтра принесёшь заявление. Сам не сможешь, пусть жена заполнит. Она у тебя грамотная?
– Да я тоже писать умею, – усмехнулся Мишка.
«Кухлевский, значит, он» – подумалось о водителе мэра, и не без уважения подумалось.
– Идейный, значит. – повторил вслух мелькнувшее. И почему-то вспомнился отец, вот он в партию рвался и вступил бы, если б партия не кончилась… А она как-то неожиданно кончилась. Сколько же тогда Мишке было? Перед армией, ну, лет семнадцать, может.

– Идейный. Вы мне вдвоём статистику портите… Но ты заполнишь. И фотографию не забудь. Как на паспорт. Если что. в личном деле в отделе кадров возьмёшь. Но тут за углом можно сфотографироваться…
– Зачем?
Сзади засигналила машина руководителя отдела культуры, настойчиво, требовательно.

– Положено фотографию. – Терпеливо разъяснил Аристархович и махнул настойчиво гудящей «пежухе». Дьяков проводил её взглядом и украдкой глянул на панель. Через двадцать минут полагалось быть у подъезда начальства.
– Может, без заявления обойдёмся? – всё-таки спросил. Отчего-то ему показалось, что его неумолимо затягивает в какой-то мутный поток, в котором грохоча и сталкиваясь боками уже колотились сотни тысяч каменюг… Ещё чуть-чуть, и он загрохочет вместе с ними. Жёстко и громко, но, в общем-то, бессмысленно... «Партия реальных дел. Пар-тия-я-я-я ре-а-а-аль-ных дел.»

– Без заявления тебя в общий реестр партии не внесут. – пожал плечами Аристархыч, не желая даже вникать в суть вопроса. Ему давным-давно всё казалось ясным и простым. – Ну, всё, езжай! Не задерживай движение.
Мишка крякнул, досадуя на себя, но всё же вывел машину за ворота.