***

Я застала её застывшей в центре комнаты. Комната была абсолютно вся в светло-бежевых тонах, настолько приторных и безликих, что так и хотелось где-нибудь на стене или полу сделать огромную кляксу неоново-кислотной краски, чтобы хоть как-то оживить обстановку.
Я медленно подходила к ней все ближе и ближе, на что в ответ она делала то же самое. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, смерив меня каким-то особым взглядом.
Она никогда еще так не смотрела на меня. В этом взгляде было столько боли, ненависти и презрения ко мне, этот взгляд настолько проникал в душу, что я на самом деле верила в свою ужасность и отвратительность. Её глаза блестели некоторым безумием, и даже создавалось впечатление, что она вот-вот заплачет, если бы не злая ухмылка, изредка разрезающая её лицо. Я хотела было заговорить с ней, но так и не решилась, подумав, что это будет неуместно и сумасбродно. Она закрыла глаза, и по её щекам стали стали стекать слезы, тихо, безмолвно, образовывая на веках черные круги размытой туши. Что-то мне подсказывало, что нужно было уходить, но я по-прежнему не сдвигалась с места, наблюдая за происходящим. С горечью закусив губу, она прижала свои тонкие руки к груди.
В тот же самый момент я поняла, что нечто, подсказывающее мне побыстрее уйти, не прогадало: в её руках что-то блеснуло. Это был нож. Гладкий, острый, отливающий серебром. Безупречный, словно сама смерть. Она быстро кинула в меня взгляд, словно копье в самое сердце, точно, метко. Приблизившись ко мне на шаг, она медленно и заигрывающе, будто бы это была ролевая игра, провела по моей щеке холодным орудием, имитируя звуки скрежещущего стекла.  Далее произошло именно то, чего я больше всего и ожидала: занеся над собой руку, сжимающую кусок этого серебристого точеного металла, она кинулась на меня. Она рьяно наносила удар за ударом, издавая победные крики; мой же крик был безмолвен и полон страха и ужаса. Я в точности отражала все её нападки, со стороны же мы выглядели как синхронно двигающиеся танцоры, однако с каждым ударом целостность картинки нарушалась, словно осколки моих глаз частично выпадали, портя видимость происходящего.
Выбив нож из её рук, я попыталась одолеть её, но весьма тщетно: она продолжила бой врукопашную. Я могла бы убежать, но было уже слишком поздно. Борясь из последних сил, я все же выдохлась и осела на пол, продолжая уже с закрытыми глазами разбрасывать свои руки во все стороны в попытке попасть в противницу.
Понятия не имею, сколько времени я боролась с воздухом, пока не заметила, что никто больше не оказывает на меня давления и не пытается покалечить. Мои руки, лицо, одежда - все было в крови, но врага своего я более поблизости не наблюдала.
Я победила.
Я одолела её.
Я смогла.
Больше никто не заставит меня одним лишь взглядом ненавидеть себя и желать стереть себя с лица земли, никто и никогда.
Никто.
Никогда.
Я улыбнулась, но эта улыбка разверзла мое лицо, подобно злой презрительной ухмылке моей ненавистницы.




Некогда аккуратно убранная комната светло-бежевых тонов была разгромлена. В центре комнаты, прямо на полу, сидела девушка, вся в крови и порезах.
Вокруг неё валялись осколки зеркала.

Та, кто её ненавидела и кого ненавидела она, были одной и той же личностью.