Встреча

Одноклассник Любы дал ей новое имя – Барбара. Может, оттого, что она своей тонюсенькой внешностью походила на польскую киноактрису Барбару Брыньски. Все её утонченные черты напоминали хорошо подсушенный сухарик. Пальчики – спичечки. Даже трудно было представить, что внутри их есть жилки, по которым течет кровь. Носик куличка болотного, губки – ниточки. А ротик. Его на девичьем лице и не заметишь. Парни, которые дружили с ней, могли провести только вечер, назавтра бросали, - нечего целовать. Будущий педагог, воспитанная в сельской среде, она всего стеснялась. На Дне рождения подружки Вали Михайловой среди своих же факультетских сидела царевной Несмеяной. Ела по чуть-чуть. Никто не замечал её открытого ротика! Этот ротик решил попробовать курятинки. Барбара медленно, невидно и неслышно сунула кусочек и заработала челюстями, но вдруг почувствовала, что небушко чем-то укололо! Косточка! Вынуть пальчиками из ротика? Какой стыд! Какое бескультурье! Щечки пылают. Уже всё сжевано и отпущено, куда следует, а косточку гоняет язычок, не зная к какому берегу пристроить. Торчит. Ничего съестного больше не может положить в ротик. Разговаривать с друзьями – тоже. Голова забита одной проблемой. А друзья шутят, веселятся.

- Барбара! Споем-ка нашу, студенческую.

Петь надо. К тому же это её любимая песня. Она забылась лишь на мгновение, которого хватило, чтобы косточка каким-то чудом устремилась во внутренние органы. Вместе с тем родилась боязнь: а вдруг застрянет? Пение прервалось. Глаза округлились, дыхание остановилось:

- Ой! Что будет?

А косточка благополучно ушла вниз, не причинив вреда.

- Что? Что с тобой, Барбарочка?

От внезапных спазм и шока она побледнела.

- Воды!

Дали попить. Полуобморочное состояние её разом покинуло. Что с нею произошло, она никому не могла сказать, даже близкой своей подруге. Скажет много позже.

В период учебы в пединституте с нею постоянно что-то случалось.

Бывает же рок у человека, и такой человек обязательно попадает в какие либо неприятные обстоятельства. Такое часто происходило с Барбарой, казалось, в самом обыденном. Сидят в общежитии , обедают. Поели борщ. Валентина допивает чай. Барбара под краном моет свою тарелку и спрашивает:

- Ты будешь мыть? (Имея в виду тарелку)

- Да я, - отвечает Валентина, - сполоснула кипяточком и выпила.

Барбара поднимает удивленно брови:

- Как выпила? Но если мало борща, так подлей ещё.

- Да я кружку сполоснула.

В словах, в делах, в движениях - постоянные нюансы. Как-то пришла Валентине телеграмма тоже от подруги: «Встречай, буду вечером». Рая.

Барбара, Валентина и Рая – соседи и дружат с детства. Они как родные сестры.

Валя знает необузданные чувства встреч и расставаний своей ровесницы, поэтому пригласила с собой Барбару. Впереди себя Валя отправила Барбару. Поезд медленно подходит к платформе. Рая с чемоданом стоит в тамбуре, машет руками. Барбара в легком платьице, в туфельках на шпильке тоненькими ножками цокает по бетонным плитам, Валя – за нею следом, чуть поодаль. Народ. Толкотня. Рая, вываливается из тамбура, как фарш из мясорубки и вместе с чемоданом совершает тигриный прыжок на Барбару, ухватившись за длинную шейку подруги. Барбара не ожидала таких излияний, качнулась назад под тяжестью телесной массы Раи, попятилась. Раздвигая колонны встречающих, обе грохнулись на привокзальной площадке. Чемодан, описав дугу , сбил водосточную трубу, которая секциями полетела вниз. С высоты виадука картина казалась живописуемой. Девушки одна подле другой с раскинутыми руками, в обрамлении бревнышек – труб, какие носил Ленин на субботнике, лежат и не поднимаются. Нет. Они не испытывают неудобства. Они просто лежат и трясутся от хохота. Более всего – Валентина, которая ожидала от Раи какой угодно встречи, но не такой. Но как пса-разведчика пустила вперед Барбару, которая угодила первой в объятья. В трамвае их продолжал бить хохот. Они раз за разом прокручивали кадры только что просмотренного фильма и по-новой заливались смехом до икоты. Один смех естественный, а другой – от неожиданности.