Линда

Алан ехал к ней, и лента дороги стремительно уплывала под капот автомобиля.
Несколько дней он пробовал звонить, но ее номер не отвечал. Пришлось узнавать адрес у секретаря. Оказалось, женщина купила себе дом где-то в дальнем, малоизвестном пригороде и с тех пор никто ее не видел. Что с ней? Чем занимается? В свое время он сам предоставил ей полную свободу, как и многим другим по своему обыкновению. И теперь, возможно, она уединилась, чтобы суета города не мешала рождать и воплощать в слова свои фантазии? Никто ничего не мог сказать. Линда странная женщина.
И все же, как давно он не видел ее! Почему вдруг вспомнил? Почему бросил дела и мчится сейчас в волнующую его неизвестность?

Алан - добрый и вечно мрачный человек.
Вереница наскучивших дел. Мириады мучительных проблем. Но пуще – полное отсутствие понимания, сочувствия с чье бы то ни было стороны и простого человеческого общения.  Вот, что невыносимо всегда его тяготило. В один момент он почувствовал себя окончательно одиноким. И это притом, что постоянно был окружен десятками людей. Деловые партнеры, сотрудники, разные так называемые друзья, просто красивые женщины. Все водоворотом кружили вокруг. И все претили ему!

Но что? Что он вечно ждет от них от всех? От друзей, от женщин?
Он никогда не умел ответить себе на этот вопрос.
И что ему теперь нужно от Линды? Зачем он хочет потревожить ее добровольное затворничество? Имеет ли на это право? Разве что, как ее патрон. Но Алан никогда не чувствовал себя в этой роли, хоть и пребывал в ней фактически.

Наверное, он просто хочет увидеть ее. Поговорить. Совершенно не вспоминая то мимолетное, что некогда было между ними кроме деловых отношений - весьма милое, невероятно глупое, но так и несостоявшееся. То, что и он, да и она сама, наверное, уже перевернули как забавную, но не самую замечательную страницу книги, автора у которой нет.
Ему хочется оказаться рядом с ней, чтобы, спасаясь от банальности, душащей его, иметь возможность прикоснуться к чему-то искреннему и непосредственному. Именно таким он видел  теперь для себя образ этой вдруг куда-то пропавшей женщины. А дальше, возможно, придумается какой-нибудь свежий сюжет в той книге без автора, читать которую все обречены, в независимости от своих желаний. Если, только, «свежесть сюжета» здесь в принципе возможна. И если она – это действительно тот самый человек, который ему сейчас нужен. И если …
Если, если … если она сама хочет этого.

Только, зачем? Зачем думать, когда асфальт уже шуршит под колесами, а капли дождя разбиваются о лобовое стекло.
Он ехал к ней, и лента дороги стремительно уплывала под капот автомобиля.

***

Линда.
Ей очень хотелось купить собственный дом. Где-нибудь далеко-далеко в глуши. Вряд ли, она стала бы жить там постоянно, и однажды снова потянуло бы ее в шумную суету. Но ей захотелось, и она сделала. Только то, что она вдруг нашла и в результате получила, вышло далеко за рамки ее мечтаний.
Это было восхитительное чудо! Старый деревянный двухэтажный деревенский дом, в абсолютнейшей глуши, с совершенно неухоженным садом. Да, еще полуразваленным сараем в придачу!

Глупейшая покупка! - сказал бы ей всякий. Но это была та прелесть, в которую она, пусть ненадолго, но по-настоящему влюбилась. Вот, только, насколько ей хватит этой весьма необычной по общим меркам влюбленности? Она пока об этом не думала и лишь продолжала упиваться в приобретенной ею усадьбе своим одиночеством. Да еще работой.

С другой стороны, желание близости с кем-то кроме ветра во дворе оставалось и временами становилось довольно сильным. Пожалуй, даже жгучим. В такие моменты работа прекращалась совершенно, и женщина спасалась бесконечными прогулками по саду, изучая в нем каждый безмерно запущенный уголок.

***

В тот день Линда вышла в сад босиком. В одном халате, который, впрочем, тут же скинула с себя, ибо он ей мешал - был совершенно неуместным, надуманным в ее одиноком существовании аксессуаром, мешающим телу разговаривать с ветром, как она себе говорила.
Сегодня был один из тех дней, когда работа не клеилась.

- Может все-таки завести садовника? – спросила она у ветра, в очередной раз, взглянув на покосившуюся и начавшую подгнивать деревянную изгородь и буйные заросли сорняка, но тут же привычно для себя возразила. – Нет. Тогда я совсем перестану работать. И, потом, мне все нравиться здесь таким, какое оно есть.
Ветер нежно погладил ее тело, согласившись с аргументами.

Зачем-то потеребив рукой старую дряхлую кровлю низенького сарая (в который она до сих пор ни разу так и не заглянула) Линда провалилась в заросли еще не успевшей пожухнуть мягкой травы, и стала следить за собиравшимися на небе дождевыми тучами. Те, как сказочные монстры, нависали над землей. Толкались, сминая друг друга. На короткое время разбегались в стороны, обнажая, как чью-то трепетную плоть, чистое голубое небо. И тогда лучи осеннего, но еще теплого солнца, жадно врывались в мир, разбавляя его сезонную серость, и стремясь пронзить его всего насквозь.
Линда закрыла глаза.

Как хорошо, что она купила этот дом! Здесь можно прожить вечность. И не нужен ей никто. Не нужен никто, не нужен …

Неожиданно сорвавшаяся одинокая капля дождя потревожила обнаженную грудь, заставив женщину вздрогнуть, и затем, медленно стекая, вызвала мимолетный трепет. Открыв глаза и проведя кончиком пальца по влажной дорожке, оставленной бесцеремонно вторгшейся в ее одиночество сущностью, Линда вновь обратила взгляд к небу. Там мрачные монстры сомкнули свои ряды, и пришли в неистовство при виде потерявшей страх человеческой плоти, рискнувшей дразнить их.

- Эй, сколько вас там, на небе? – спросила она у монстров – Или ты один? Но, как Бог, многолик? Может, зайдет кто в гости?
Ответа не последовало.

***

Одиночество Линды потревожил звук с главного двора. Там притормозила машина, и некто, выйдя из нее, хлопнул дверцей. После небольшой паузы послышался негромкий стук в парадную дверь, которая, похоже, отворилась, ибо вслед за этим послышался скрип половиц в ее доме. Кто-то долго ходил там и скрипел.
Ну, и кто? Что за таинственный незнакомец? Забавно.

Не поднимаясь с травы, женщина некоторое время всматривалась в выходившие на задний двор окна своей далеко не внушительного вида загородной резиденции. Наконец все-таки, встала и принялась искать брошенный халат – встречать «таинственного незнакомца» голой как-то не хотелось.
Халат отыскался, только полностью надеть его Линда так и не успела - на заднем крыльце появился мужчина.

***

Алан! Ну, конечно же!
Вот, уж про кого меньше всего можно было бы подумать. Но кто, пожалуй, сейчас был бы самым приятным из всех возможных гостей.

Добрый, вечно мрачный Алан, что заставило тебя бросить свои невероятно важные дела, отыскать меня здесь и примчаться вдруг? Неприятности? Да, нет - проблемы ты всегда решаешь сам.
Тогда, что? Забавно.

- Алан? Ты зачем приехал? Что-нибудь случилось?
Сверкая глазами, и не забыв запахнуть халат, Линда впилась взглядом в лицо подошедшему к ней мужчине, который даже не попытался соблюсти деловой этикет:
- Какая ты интересная: голая и босая, - было вместо приветствия с его стороны.

Ну, да, конечно. Алан, ты никогда не умел разговаривать с женщинами!

– И место ты выбрала для своего уединения такое поразительное, - мужчина с большим вниманием пробежался глазами по округе. - Это все так специально здесь задумано, или у тебя гонорара на садовника не хватает?
- Гонорара не хватает. И не голая, а в халате, - снисходительно возразила Линда, лишь на секунду отведя постепенно становящийся хищным взгляд от Алана, чтобы завязать поясок. -  О садовнике ни слова. А мне, значит, больше не задавать тебе вопросов? – снова, впившись в него глазами, поинтересовалась она.
- Нет-нет, спрашивай. Только принеси соку – пить хочу, дорога была дальней.
- Сок? Он у меня есть? Ах, да. Подожди.

Сходив ненадолго в дом, Линда вынесла стакан апельсинового сока.
- Так, все-таки, зачем ты меня отыскал? Интересуешься: работаю я, или нет? У тебя в связи со мной проблемы в издательстве?
- Проблемы? Какие проблемы?
Алан всегда пил быстро и до конца. Стакан опустел и он продолжил:
- Нет-нет, Линда. Никаких проблем. Я просто захотел тебя увидеть. Если помешал, извини - я сейчас уеду.
- Замечательно. Приехать, выпить стакан сока и уехать - мило.
Алан улыбнувшись, как бы невзначай, погладил ее по волосам и поцеловал в висок:
- Я действительно просто очень хотел тебя увидеть. Увидеть и все.
- «И все» – это как?
Алан не понял:
- В смысле? Да, ладно. Лучше расскажи: как ты тут?

Алан, окончательно отбросил этикет (да, и осторожность) и развязно провел руками по стану женщины.
- Мечтаю, - ответила она, готовая убить его за это движение.
- О чем?
- О том, что ты только что сделал.
Это его смутило, но он не отнял рук:
- Нет-нет. Ты не подумай. Извини, я без глупых мыслей. Ты не представляешь, как я просто рад тебя видеть! Ты исчезла. Где ты, что ты - никто не знает. Я звоню тебе, звоню.
- В издательстве проблемы? Тебе нужна моя новая книга?
- Издательство? Ты о чем? Да, нет! Ничего мне нужно.
- Тогда зачем ты приехал? Ты так и не ответил.
Вопрос был сложен для Алана. Он начал теряться. Немного разгоряченный он непроизвольно схватился рукой за ее грудь и принялся разъяснять:
- В издательстве все хорошо. Я запустил серию новых книг. Они пошли. Несколько уже успели попасть в престижные номинации. Выход твоей запланирован только на следующий сезон. У тебя еще много времени. Так что не переживай. Сейчас стоит вопрос лишь о повторном переиздании твоего последнего сборника. Он получил известность, признание и, соответственно, в этом появился смысл.

Линда вряд ли его слушала, ибо ее взор к этому моменту уже затуманился.
- Так что, все прекрасно!  - продолжал Алан. - Живи тут, работай, наслаждайся! У тебя прекрасный дом. Не поверишь, как я тебе завидую. Это все просто эксклюзив какой-то! Я всегда знал, что у тебя отменный вкус. И ты неординарная женщина.
- Ты что-то сказал про «наслаждайся»? - прервала его Линда, выхватив нечто из его монолога, слабо разбирая все остальное.
- Что? Ах, да. Наслаждайся всем этим великолепием, что окружает тебя! Только ты умеешь найти и уцепиться за что-то тонкое, трепетное и нетривиальное. Вот, как этот сарай.
Алан оторвал руки от женщины и повернулся в сторону неказистого едва устоявшего до сих пор деревянного сооружения, подпертого такой же дряхлой изгородью:
- Замечательный сарай. Это просто раритет! Кстати, что в нем?
- Может, тебе еще соку принести? Ты немного разгорячен.
- Соку? Да, принеси.

Линда попыталась пройти в дом за напитком, но Алан передумал и удержал ее:
- Не надо. Оставь. Лучше скажи, что в сарае?
- Дался тебе этот сарай. Понятие не имею.
- Как это? Ни разу не заглядывала за все время?
- Нет.
- Странный ты человек. Я бы не смог спать спокойно, не заглянув.
- Я, вот, как раз же, последнее время, сплю очень спокойно, и это-то больше всего меня угнетает.
- Все оттого, что ты не заглядываешь в свои сараи, Линда, - теперь уже назидательно начал Алан, крепко обняв женщину за талию, при этом в горячке спутав талию с ягодицами. - Иногда это нужно обязательно делать. Поверь. Тогда тебя ничего не будет угнетать.
- Нет с кем. Самой неинтересно.
- Вот, как? И, наверное, ты еще и боишься?
- Безусловно.
- А со мной тоже боишься?
- С тобой хоть по всем сараям.

Оживившись и приглашая Линду с собой, Алан снова мимолетно прошелся рукой по ее «талии» и направился к сараю. Женщина вздрогнула, некоторое время простояла в нерешительности, но, придя в себя, последовала за ним. Алан уже отворял дверь, которая поддалась легко, хоть и с громким характерным скрипом.

Внутри обнаружилось, что сарая, по сути, не существует. Есть только две ветхие стены и половина крыши, подпертой несколькими очень старыми бревнами. А дальше открывалась столь же заросшая травой, как и весь сад Линды, лужайка.
К этому моменту монстры на небе ненадолго разбежались, и осеннее полуденное солнце залило все вокруг ярким светом. Алан скинул пиджак и сорвал галстук:
- Хорошо! А ведь, я хотел именно этого!
- Безусловно, - непонятно к чему, отметила женщина и, теперь окончательно растеряв в себе все человеческое, обернулась вдруг в дикого зверя.

***

Никогда не приближайтесь к свирепому хищнику очень близко.
Не смотрите ему в глаза, если не уверены, что можете подавить его своим взглядом.
Не прикасайтесь к нему руками. И не пробуйте гладить.
Не разговаривайте с ним. Это только распаляет в нем желание жестко расправиться с Вами.
Не показывайте, что Вы забыли про него и заняты чем-то своим. Дайте ему понять, что все время держите его «на прицеле».

Впрочем, если жертва оказывается один на один, к примеру, с оголодавшей тигрицей, шансов для спасения у нее нет. Борьба может быть неистовой и длится долго. Но это лишь оттягивает предопределенный исход.
 
***

Напуганное небо смотрело вниз, как охваченный ужасом суслик на кровавую расправу над своими сородичами. Солнце осторожно прощупывало землю, не осмеливаясь бросать взоры в сторону полузаброшенного дома. Ветер аккуратно просушивал влагу в траве, появившуюся в результате легкого дождя.

- Ты любишь осеннее небо? - спросила Линда.
Алан лежал на траве и смотрел вверх. Крупная капля упала ему на живот, скатилась, и пропала, наткнувшись на безжалостные женские пальцы.
- Я сегодня поняла, что люблю, - не дожидаясь ответа, поведала Линда.
- Осеннее небо? Не знаю, - все же подхватил Алан, но  тут же немного невпопад увел разговор в другую плоскость. – Знаешь, а я себя чувствую сейнером, что вышел в море за сардиной, а вернулся с полными трюмами лобстера.

Не осознав сложности аллегории, Линда отвлеклась от войны с редкими каплями слепого дождя, и посмотрела Алану в лицо:
- Сейнер? Лобстеры?
- Подожди, скажу по-другому, - решил быть снисходительным Алан. – Вот, бревно, подпирающее сарай. Старое, дряхлое. Но ты вдыхаешь его сладковато-горький запах…
- Гладишь его, прижимаешься к нему телом, - перебив, дополнила она, по-своему схватив некую суть.
- … пусть так. И тут ты понимаешь, что это не бревно. А ценный артефакт. В сравнении с которым, все остальное просто случайно образовавшийся мусор.
- Будем считать, что я тебя поняла.
- Нет, ты послушай. Ты вдруг осознаешь, как некий момент истины, что ухватился за нечто очень важное. Что попадается не часто, а если и попадается, то не всегда его можно разглядеть.
- Отлично тебя понимаю. И мне это тоже иногда удается. А ты, все-таки, зачем приехал? – снова вспомнила она о своем вопросе, на который, как считала, так и не получила ответа.
На этот раз Алан даже не попытался отвечать. Он закрыл глаза и стал медленно «заполнять трюм рыбой».

- Все-таки, тебя интересует моя новая книга, – не унималась Линда. - Извини, она еще не готова. Я думала, уединившись, мне удастся быстро ее закончить. Но оказалось все наоборот. Только ты не переживай. Сегодня я поняла, что скоро положу ее тебе на стол.
- Книга? Какая книга? – снова обратил на нее внимание Алан. - Линда, послушай, меня интересуешь ты. Ты, а не твои книги. Знаешь, когда выходишь в море…
- За сардиной. А возвращаешься с чем-то намного более ценным – бревном-артефактом, от которого пахнет гнилью, но оно ценнее всего на свете. Это ты про меня?
- Перегибаешь. Ты всегда неверно трактовала мои метафоры. Хотя ты в них и играешь в данном случае ключевую роль, но уж бревно к тебе-то точно не имеет никакого значения.
- Я всегда путала метафоры и аллегории, и уж совсем  не умею интерпретировать твои собственные.
- Тогда, послушай, замолчи и иди ко мне.
Алан силой притянул женщину и впился в нее.

***

И тут внезапно родившийся и неистово закруживший штормовой шквал оборвал снасти, подхватил сейнер, и долго кидал его с волны на волну, пока, наконец, в самом отчаянном порыве не разбил его об острые рифы, и не утих сам, лишившись остатков сил.
 Когда последний лобстер утек с волной в океан, тучи на небе побелели, и разбежались.

**

Линда сидела в приемной и терпеливо ждала.
Одетая в строгий костюм, с выверено уложенными волосами и безупречным макияжем. Но ее выражение лица - с таинственной улыбкой и искрящимися, смотрящими в пустоту глазами - совершенно не согласовывалось с принятым ею образом деловой женщины. Линда терпеливо ждала, не обращая внимания ни на утрачиваемое бесцельно время, ни на происходящее вокруг. Казалось, ее интересует только то, что внутри нее самой и, разве что лишь чуть, самую малость, то, что вне.
Вошедший в приемную Алан, увидав ее, тут же пригласил женщину в кабинет и попросил секретаря не беспокоить его ни по каким вопросам.

- Здравствуй, - нежно выпалил Алан, едва затворив дверь, и страстно обняв женщину. – Извини, я не приезжал – было очень много дел. Поверь. Но я все это время скучал по тебе. Как ты догадалась приехать сама?! Я не мог и мечтать об этом!
Женщина не ответила, но было видно, что она далека от каких-либо претензий. Сдержано она все же поддалась ласкам.
Тем не менее, Алан вдруг почувствовал, что ее приезд связан не только с желанием увидеться с ним. А может даже и не столько.
- Подожди, я вижу у тебя дело ко мне. А я, было, подумал, что ты соскучилась. Это не так?
Линда спокойно посмотрела на Алана.

О, как она сейчас не походила на ту Линду - голую и страстную в мокрой траве на задворках своей хижины!
А, впрочем, может и наоборот. Теперь она стала архи-Линдой.

- Ты забыл, - загадочно ответила она.
- Забыл? Что?
- Я никогда не скучаю.
- Никогда не скучаешь? А почему я должен был это знать?
- Ты забыл.
Линда мягко высвободилась, подошла к столу и что-то выложила из сумочки. Повернувшись, продолжила:
- Забыл: кто я.
- И кто же ты? - обескуражено поинтересовался Алан.

Не спеша с ответом, женщина подошла к окну, с пол минуты смотрела куда-то, потом вернулась, покрутила в руках зажигалку и пепельницу со стола и, наконец, ответила, очень просто и ясно:
- Я писательница. Ты забыл.

Алан подошел и снова обнял ее:
- Писательница. Ну, и что с того? Я привык иметь дело с писателями, с писательницами. Это моя работа. Но ты для меня, прежде всего, женщина. Человек, если хочешь.
- Что я хочу - сейчас не об этом, - отстранилась Линда.
Она подняла со стола диск, который минуту назад выложила из сумочки:
- Я принесла книгу. Как и обещала.
- Книгу? Какую книгу?
- Прочти – узнаешь. Впрочем, тему ты мне сам озвучил в свое время. Стиль мой тебе знаком. Я от него не отошла. Прочти, и если сочтешь все это никуда не годным - я перепишу. Как скажешь. Время есть.

Она снова прошлась мимо окна, покрутила в руках что-то со стола, с интересом ощупывая, как будто желая растворить предмет в своих руках, и опять обратилась к Алану:
- Ты сказал: то, чем ты занимаешься – твоя работа. В этом разница. То, чем занимаюсь я – это моя суть.
Ты, наверное, все время вспоминаешь тот полдень в моем саду?
- А ты сомневаешься? Только о нем и думаю.
- Да… я тоже. Только … извини, но полдень этот тоже туда попал, – она показала пальцем на диск. - Знаешь, ты тогда подарил мне очень многое. Как ты говоришь, важное, за что не часто удается ухватиться. Так вот, я ухватилась.

Алан подошел к столу, взял диск и на ее манер тоже стал крутить предмет в руках:
- Значит, это твоя новая книга?
- Да.

- И там есть все, что тогда было с нами?
- Да.
- Все: в деталях, в подробностях?
- Ты же меня знаешь, Алан. Я пишу все. И в деталях и в подробностях. Стараюсь, конечно, не переходить грань пошлости, но если сочтешь, что  перешла, я перепишу. Как скажешь.
Да, вот еще. Ты там найдешь и сейнер, и лобстеры, и бревно. Извини, мне понравились эти образы. Скажешь выкинуть - выкину. Мне не сложно.

На лице Алана отпечаталась еще не вполне им осознанная, но грусть.
- Подожди. Я что-то не очень пойму. К черту все это! А когда мы снова будем просто вместе?
- Как скажешь, - ответила Линда и тут же добавила – Когда я начну новую книгу, и ты найдешь для себя место в ней. А сейчас прочти поскорее, пожалуйста, эту. Мне важно. Я позвоню тебе через пару дней.

Линда поцеловала Алана в щеку и, цокая высокими каблуками, удалилась.

-------------------------------------
25/09/13