Мысли у костра

Когда мне 21, я могу смотреть на танцующее пламя костра и думать: «Вот это да! Как это вообще можно представить, что огонь горит, но сквозь него можно просунуть руку? И он постоянно меняет видимую форму своего пламени! Это рыжее – не джем, не что-то живое, не вода. А огонь!»

Когда мне было 20, почти сомкнув глаза я думал: «Возле этого костра можно погреться. Я на природе, можно радоваться. Но я тут сижу один. Точнее, вокруг семья и знакомые, но я один». Но не достаю телефон и не набираю номер наизусть. Не набираю вообще – просто, время посмотреть.

Когда мне было 19, я обёртывался полами куртки и смотрел на отражение пламени на ногтях своих больших пальцев. Думал: «Надо бы так же, собрать ребят, с костром, нет... уже осень». Не продолжая мысль достаю телефон, набираю номер наизусть – точно ответит. Рядом как бы.

Когда мне было 18, я сидел у костра и что-то писал на бумаге. Не помню что, но что-то старательно чертил, какие-то схемы, планы. Всегда при себе были блокнот и ручка. И мысль, что через год я потеряю этот блокнот. А на огонь я, кажется, не смотрел.

Когда мне было 17, я смотрел на костёр, чтобы проверить, как долго я могу на него смотреть. Думал: «Это огонь. Одна недорогая лампа имеет возможность осветить гораздо большую площадь, чем этот костёр». Дальше мысль шла заново, что-то вроде цикла.

Когда мне было 16, я смотрел на костёр с улыбкой, думая, что там сжигаются чьи-то имена и фамилии, списки учёта грехов, вообще очень много всякой макулатуры. Казалось: «Пф-ф, огонь-то совсем и не горячий».

Когда мне было 15, я смотрел костёр с тем, чтобы отвести глаза на него, а самому слушать, о чём говорят рядом, а слов я уже не различал, потому что отвлекался на костёр или на собственные мысли. А думал я о том, что я никак не могу сосредоточиться, ну и снова по кругу.

Когда мне было 14, переглядываясь с братом, мы жгли коробку, набитую головками от спичек, бумагой и облитой спиртом и ещё чем-то. Когда посмотрели снятое на камеру, оказалось, что так себе зрелище.

Когда мне было 13, я снимал огонь на камеру.

Когда мне было 12, я подносил огонь на палочке к морде собаки, она фыркала.

Когда мне было 9, я смотрел на костёр уже когда он давно потух и приходила пора поедания шашлыков.

Когда мне было 7, я смотрел на костёр и пытался вспомнить, сколько знаю синонимов к слову «огонь».

Когда мне было 6, я лез рукой в пламя, чтобы проверить, какое оно на ощупь. Если огонь можно потушить водой, то можно ли воду поджечь огнём? Его нельзя остановить, но можно зажмурить глаза – и тогда на несколько секунд останется след. Оторвать кусок и взять нельзя, лежать огонь тоже нигде не будет. Он только вверх подниматься умеет! Что за чудо! Интересны те вещи, которые сделать невозможно!

Когда мне будет лет 700-800, я буду делать те вещи, которые, как я раньше думал, были невозможны для меня. И среди всей суммы площадей возможностного реалма останутся крохотные пупырышки со словом «нельзя» в их названиях. Не беда: зато, в отличие от других чудес, это то чудо, которое может понять и шестилетний!