Глава шестнадцатая

Глава шестнадцатая.

Солнце играло на моем лице, весь мир замер в полуденном молчании буднего дня. Практически никаких звуков невозможно было услышать с улицы, весь мир был покружен в рутину серых высоких зданий. И только мы лежали уставшие и испуганные в горячей постели, будто в кипящем котле. Витя спал, но часто ворочался, я чувствовала, как шевелятся его веки, касаясь моих волос. Он бы, наверное, очень хотел уснуть, а проснуться без моей руки на своей груди и без всех этих событий за плечами. С этими мыслями я резко стянула руку и укутала ее в одеяло, будто оберегая от очередного необдуманного действия.  Вскоре его туманный от алкоголя мозг отступил от мыслей, и Витя окончательно уснул.  А я не могла спать. Я думала тогда обо всем сразу, но только не о самом важном. Я думала о том, что я прогуливаю сегодня пары, которые не имею понятия, как смогу отработать, ведь практика в самом разгаре, мне нужно много времени проводить в больнице, что дома мама, наверное, волнуется, с надеждой на то, что я не пошла на ночное дежурство, а лучше в ночной клуб. Я думала о цветах на своем подоконнике, о красивой машине за окном, цветом которой играло солнце. А потом я повернула голову и увидела такие знакомые черты лица, потоки воздуха от его дыхания заставляли маленькие пылинки на подушке танцевать. И тут я с радостью вспомнила это чувство, как я любовалась им. И начала понемногу вспоминать все чувства, связанные с Витей, будто они были так недалеко в моем подсознании, ждали, пока их достанут.  Во сне он теребил пальцами покрывало, будто играя на фортепьяно, мне так хотелось коснуться их, но я боялась разбудить его и вернуть реальность. Мои воспоминания практически воссоздали снова влюбленную девочку. Я не могла с собой совладать, я даже начала напевать какую-то мелодию из фильма, что мы так часто пересматривали с Витей когда-то. А потом закричал мой телефон. Такая невинная мелодия поразила меня цинизмом и несправедливостью. Я сорвалась с места, чтобы выключить ее, но было поздно, Витя проснулся, и когда я отвернулась от окна после выключения ко всем чертям моего телефона, Витя уже сидел на краю постели и грустно смотрел на меня.  Он глазами искал протез. В эту секунду все те отчаяние и нежность, что я копила все эти годы, наконец, вырвались наружу. Я упала на пол и уткнулась в его колени, я чувствовала, как бьется кровь в них, в тот момент все его тело было сердцем. И сердце было вне себя от испуга и неловкости. Он сгорбил спину и наклонился ко мне. Я плакала и шептала что-то, что-то вроде того, как долго я искала его, что я так рада его видеть, что ничего не испортит этого чувства. Он обнял мое лицо ладонями и приподнял мою голову, чтобы я посмотрела ему в глаза, руки его слегка дрожали. И когда наши глаза встретились, он улыбнулся. Так же слабо, как когда-то перед расставанием. Его взгляд врал мне так трепетно, что все будет хорошо, что мы все делаем правильно. Этот взгляд, эта улыбка сорвали последние мои порывы к спокойствию с петель. Меня поразила ярость. Я поднялась и стала громко кричать, чтобы он ничего подобного даже не думал, что я никуда не денусь, что я больше не позволю ему оставаться одному и оставлять одну меня. И только после пяти минут таких криков я поняла, что до сих пор не дала Вите сказать ни слова. Мне стало неловко, а он продолжал смотреть и улыбаться, как на маленького неуклюжего ребенка.
Я почувствовала усталость в ногах и села рядом с ним. Я тяжело дышала и больше не находила никаких слов. Тогда он повернулся ко мне и поднял ноги на кровать, он ухватился руками за мое предплечье, а потом медленно нагнулся к нему и стал целовать. А когда он спустился до локтя, я подняла руку, и его голова упала ко мне на колени.
- Я тоже не знаю ,что теперь делать, - сказал он и закрыл глаза.
Напротив кровати было большое зеркало. Я в нем видела нас. Я гладила его лоб и щеки, он обвил руки вокруг моих ног, страх ушел, осталось только неуверенное спокойствие, которое знало, что оно здесь ненадолго, но было радо, что ему позволили прийти.