Опоздание

    Закатное солнце осыпало снопом искр верхушки заснеженных деревьев. Смерть недоуменно осматривала поляну, на которой только что очутилась, прежде всего, сугробы, в которых утонули тяжелые складки плаща, затем все остальное. Дремучий лес, упрятанный под снежной ватой, довольно плотной стеной окружал пустое место. Тяжело вздохнув, она пошла по одному ей известному пути.

    Запахнув бушлат, на крыльцо избушки вышел молодой человек:
  – Уснул, врач пока останется там, - обратился он к закутанной в шубу девушке, после чего достал сигареты.
  – О боже, это так тяжело. Как мама?
  – Уговорили ее немного полежать, о том, чтобы уснуть речь даже не идет, но думается, она сейчас заварит чай и вернется в комнату.
    Два человека погрузились в молчание, невидящим взглядом смотря на замерзшую воду речки, застывшие в снеге машину, снегоход, и на луну, игриво выглядывающую из-за деревьев.
    Привычными, но бездумными движениями, пожилая женщина заливала заварку кипятком. Укрыв чайник старенькой шапкой, она присела на краешек стула и замерла. Переживания о собственной судьбе, о невозможности помочь, да и возраст глубокими морщинами раскрасили ее лицо. Шорохи, которыми полон старый дом, только усиливали ощущение тишины вокруг женщины.
  – Я принесла вам горячего чаю.
  – О, благодарю, - ответил врач, - Вы так и не смогли уснуть, как видно. Может все-таки дать вам успокоительное?
  – Нет, не стоит, спасибо. Я в порядке.
    Конечно она врала, и доктор это знал, но отнять у нее право быть с близким человеком он не мог. Человек, лежащий  на топчане, укрытый тулупом, умирал. Не от травмы или болезни, а потому что пришло его время. Уют дома, близость семьи, знания врача окружали старика, но изменить судьбу не могли. Смерть была где-то рядом.

    Лунный свет серебряными  светлячками играл на снегу и на лезвии косы, размеренно болтающейся на плече Смерти. Она шла, оставляя за собой неглубокие следы. Изредка фигура останавливалась, вздыхала и, перекинув орудие на другое плечо, шла дальше.
Ночной лес был полон жизни, которая не боялась шедшего, но и приближаться не стремилась. Сохатый громко вдыхая мороз, прошел за деревьями, сбивая снег с низко расположенных веток. А птицы, потревоженные им, недовольно ворочали нахохлившимися шеями. Это был зимний лес, спокойный, полный воспоминаний веков, и уже никуда не спешащий.
И Смерть бормотала в провал капюшона неизвестные стихи, брела, стараясь сократить ожидание еще одной души.

    Горели крылья, и мальчик, не сумев сдержать вопль, падал. Стремительно, безжалостно выглядело его приближение к земле, но удара не было – нежным объятием встретил его неимоверный сугроб, холод которого благословением коснулся обожженной спины. Когда очнувшийся ребенок вылез наружу, ступни его коснулись травы, и несколько минут прошли, чтобы отдышаться и разогнать остатки столь сильного страха.
Большая, может даже бескрайняя, степь зеленым ковром ласкала взгляд, теплым ветром трепала волосы и одежду. Впереди виднелся силуэт одинокого дерева, и так как ничего иного не было, мальчик пошел к нему.

  – Он просыпается? – приглушенно вскрикнула женщина, заметив движение на топчане.
  – Нет-нет, видимо это все сон, - ответил врач, отсмотрев пациента, постаравшись говорить неспешно и очень спокойно.
    А в коридоре, у комнаты, молодые люди ждали новостей в креслах, изредка смотря на дверь, за которой были родители и доктор. Дом наполнялся эмоциями, звенящей тишиной расползавшиеся по всем углам. Каждый из живых хотел чего-то, и с  упоением верил в правильность стремлений, не считая, что другие могут с ними не согласиться. Только один уже ничего не желал, а только любовался сновидением.

    Прогулка к дереву была приятной, ощущение радости стерло смертельный кошмар приближающейся земли. Парнишка останавливался то здесь, то там, рассматривая и с любопытством юности наблюдая за всем происходящим. Степь жила, оставшийся позади, сугроб оказался единственным одиноким местом, тут же распускались сказочные цветы, змеи грелись на камушках, почти незаметные бродили какие-то рогатые вдали. Все было таким занимательным, но забылось, когда ребенок подошел к титану. Покрытые мхом корни переходили в ствол, кора которого была испещрена узором трещин, а ветви несли груз осеннего золота и меди.

    Смерть замерла у порога избы, опустив тяжелую косу. Она не любила спешки и, не смотря на большое опоздание, сохраняла спокойствие. Все нужно было сделать правильно, как и раньше, второй попытки не существовало.

    Начался дождь, крупные капли били по листве, пока не проникли под древесный купол. Удивленный мальчик поднял голову вверх, счастливый от столь внезапной перемены погоды никак не портящей все ранее происходящее.
  – Замечательный сон, но пришло время его оставить.
Человек оглянулся и встретился взглядом с прекрасной женщиной, незнамо как оказавшейся за спиной.
  – Но разве вы не сон?
  – Нет, я – гостья, как и вы. И нам пора уйти.
  – Жаль, здесь так красиво, а можно я еще погуляю?
  – Мне кажется времени уже нет. Вы достаточно взрослы, чтобы это понимать.
  – Я же ребенок.
  – Разве?
    Решив доказать свою правоту, он протянул к ней руки, и заметил, что они изменились. Его тело, больше не было детским. Увидев это, человек уже не удивлялся.
  – Значит сон, что же тогда мне следует поверить вам и в остальном. Одну секунду, пожалуйста.
    Старик поднял с земли один из упавших листьев, а после шагнул к этой странной женщине, протянув руку ей на встречу.

    Человек в постели сжал ладони, широко распахнутыми глазами смотря в потолок, попытался вдохнуть и замер.
Девушка обнимала мать, даже не пытаясь успокоить ее. Юноша замер в дверном проеме. Врач же устало потер покрасневшие глаза и записал в блокнот время смерти.

    Смерть провела черту косой, после чего растворилась. Начинался снегопад, скрывший луну тучами.