День плывет такой прозрачный...

            (начало:  http://proza.ru/2013/09/27/708)

День плывет такой прозрачный
на раздутых парусах.
Я хочу, чтоб свет удачи
моментально не иссяк,..

Чтобы день меня не мучил,
что душа моя бедна,
чтоб сиял сознанья лучик
и не мог достигнуть дна,

Чтоб решеток на канале
был рисунок не размыт,
чтобы видели и знали:
день плывет, а град стоит.
(65)


Вот таким прозрачным днем, но уже летним, я снова шел по Фонтанке, мимо той же школы, - в балетное училище.  Приятель позвонил мне – срочно нужно забрать у Левы мой заказ – Библию.  «Дело моторное, промедлений не терпит», - еще раньше было сказано мне.  Как она будет выглядеть и какого года, - не знал.  До того времени приходилось читать только огромный, предреволюционный том в Читальном зале Университета. Он выдавался всем желающим.

Не помню, сам ли я поднялся по лестнице или звонил, а Лева спускался за мной…  Пришли мы в небольшую комнатку – в то время он служил вахтером, охранял балерин и, как я понимаю теперь, в спокойном уединении сочинял стихи.

Очень хочется теперь рассказать, как  приоткрывались позолоченные двери и выглядывали любопытные красавицы в пачках и на пуантах… Но, увы, было пустынно.  Пройдет еще восемь лет, прежде чем я узнаю невесомость и даже невещественность  этого сословия, - словно бабочек… Но, как ни странно, это  будет связано с моей диссертацией, а не Училищем или театром…

Библия оказалась толстым зеленым томом, только что вышедшим из-под печатного станка. Такие книги в типографиях были на особом учете…Цена оказалась несколько выше ожидаемой: сто рублей, но в дополнение предлагался славянский Новый Завет… Впрочем, на радостях я добавил и лишние проценты.   Лева тотчас же ушел – за их реализацией, доверив мне охрану огромного здания и, возможно, таинственных обитательниц…
________

Тогда в Старой книге можно было найти Библию в иллюстрациях Гюстава Доре, - рублей за семьдесят. Но там содержались только краткие фрагменты, - как название для картинок.  Полного текста найти было невозможно – в магазинах.

К тому времени у меня был учебник Нового Завета, довольно толковый, - отцовский; правда, с рукописным «экслибрисом»: «безбожника такого-то». И еще Евангелие с параллельными текстами, незадолго до того проданное родственниками за десять рублей. Возможно, низкая цена объяснялась отсутствием титульного листа ( Старая книга не брала книги без титула; впрочем, возможно, такие книги входили в общий список запрещенных к приему. При мне библиографы перелистывали его, но точного состава не знаю.  Политическая конъюктура несомненно влияла на него. Например, боялись взять самоучитель грузинского – очень редкий в Питере. Но я их уговорил).

Сейчас очень часты обороты речи: нам не давали, нас не пускали, от нас скрывали… Я уж не говорю о том, что жалобы на внешние обстоятельства недостойны христиан. Нет. Просто для приобретения Библии, скажем, требовалось затратить некоторые усилия.  Думаю, меньшие, чем для японского магнитофона.  Это в Питере.

Вышло так, что месяцем позже я был в гостях в Череповце.  В тамошнем храме совершенно свободно продавались: такая же Библия за сорок рублей, Псалтирь с молитвословом за двадцать пять, Новый Завет (итальянской печати, с правильным текстом) – за двадцать.  Причем Библия была еще выпуска 1968 года!, с неровными, шероховатыми краями страниц ( они имитируют ручную работу – именно так, на отдельных листках с неровными краями, как примерно квадратные блины, вылитые на сковородку, печатали дипломы лауреатов Государственных премий. Мой, тогда уже прежний начальник, показывал только что полученный: «За создание   новейшей техники», - слово «оборонной» опускали в открытых бумагах).
_______

Лева вернулся с каким-то простым вином.  Отмечали мы довольно долго. Казалось бы, самое время прочесть стишок… Но нет; видимо, меня все же не считали своим… Говорили о технологии добывания книг… о редких удачах… Наверняка, не о политике.  Лева был совершенно параллелен ей. Поэтому обычные пустые слова: не пропускали, мешали, - его не затрагивали… Хотя на саамом деле препятствия только способствуют развитию таланта, - иначе от них сейчас некуда было бы деваться…

И слова раннего Ленинградского сонета – у братских могил

…Так слезы мреют в глубине зрачков
и говорят о грусти необъятной
красноречивей бесполезных слов.

Но жизни всей разрозненные пятна
слагаются лишь здесь в прообраз цельный.
Сказать ее нельзя членораздельней.
(68) -

могли быть только искренними.
________

С течением времени я все реже встречал Леву.  Может, он просто убегал от меня – позже я узнал, что он стеснялся прежних знакомых… Правда, приятель иногда видел его, и нередко узнавал о новом его переезде, - во все меньшую и худшую комнату.  По случайному – или нет? – стечению обстоятельств умирал он в каморке на улице Чехова. 

Дело в том, что с юности он нуждался в воздухе Крыма, - по той же причине, что и Чехов, и Федор Васильев…  И хотя уже много-много лет  такое путешествие было ему недоступно, он вспоминал о Крыме как о своего рода земле обетованной:

Дело близится к концу.
Снять бы лет семнадцать.
К водопаду Учан-Су
На такси помчаться.
(94-96)

Как пишут, когда-то хирург предсказал  Леве срок жизни: по его словам, он истекал на рубеже шестидесятых-семидесятых годов.

Я в лодке, как в люльке качаюсь,
Похоже, я тихо кончаюсь

как видите, я не печалюсь,
хотя понемногу кончаюсь
и замки воздушные строю
весною над сизой водою.
(66)

По Смоленке-речке яблочко плывет
Ива в отражении собственном гниет.
(89)

У питерцев это название реки  ассоциируется со Смоленским кладбищем на берегу, - наверное, Лева, как и я, нередко ходил по нему.  Оно очень располагает к раздумьям…Там был похоронен Блок, где-то затерялась могила Арины Родионовны…
Надгробие Ксении Петербургской  в часовне было в те далекие времена недоступно, - там помещалась художественная мастерская. Но  ленинградцы оставляли свои записки с просьбами ко Ксении у стен, там же зажигали свечи.  Многие школьники приходили перед экзаменами.

Как видно, его товарищи не очень серьезно восприняли «предсказание».  Но я знаю точно такой же счастливый случай.   В середине войны хирург показал рентгеновский снимок и сказал:  «Удалять осколки опасно. А так несколько лет еще поживешь».  Почти полвека спустя мне рассказывал с улыбкой об этом сам герой, ставший профессором и работавший много позже пенсионного рубежа.
______

На излете дней  судьба как будто улыбнулась Леве: о нем вспомнили.    Он увидел свои стихи в газете, с успехом выступил на творческом вечере и даже получил единственный в жизни гонорар.   Успели выйти и две  его книжки. Все это – иждивением друзей: университетских, ставших серьезными  филологами, и школьных,  среди которых известные, наверное, всем режиссеры.

Правда, для меня  остается вопрос:  так ли  надо это было самому автору?
__________

Под жарким солнцем высохнет вода
И наша кровь успеет испариться,
Исчезнуть не составит нам труда,
Вот только от забот освободиться.

И скажет парень девушке своей:
Как облака похожи на зверей,
Там целый зоосад, хоть без табличек!
А это мы ведь, но в другом обличье…

Но день придет, и будет дождь с утра,
И мы сумеем на землю пролиться,
И удивленно обернутся лица:
Мой друг, пора от дел освободиться –
И скажет друг: Пора, мой друг, пора!

Мы прорастем, как всякая трава…
(65)

Стихи Льва Васильева  (1.01.44 – 31. 03.97)

Использован биографический очерк  Бориса Рогинского и Игоря Булатовского               
в книге: Лев Васильев. Стихотворения. СПб, издательство Буковского, 2000.

Фото: Смоленка. Вдали - Воскресенская церковь, в которой отпевали А.Блока и вход на кладбище
serguntius.livejournal.ru




 


Рецензии
Красивая память, печальная повесть...
Спасибо!!!

Ника Любава   25.07.2021 19:56     Заявить о нарушении
Признателен, Ника, за повод вернуться в историю...

Николай Старорусский   26.07.2021 12:03   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.