Нелюдь. ч2

На заводе нас уже ждал человек в белом халате, видимо врач, несколько медсестер и носилки для раненых. Их отнесли в лазарет, а ребята сели в тени большой абрикосы на скамейки и закурили. Говорили, что такого сложного выезда давно уже не было. Я удивлялся, что и после попадания гранаты судья остался жив.
- Это же судья! – объяснил мне Илья. - Председатель райсуда. Его чтоб разхуярить, пушка нужна.
- А что ж делать, если он сюда придет? - испугался я.
- Сюда не доберётся. Вода же вокруг, а чудовища тяжелые, тонут.
- Ребята, пойдем завтракать! - сказала нам хорошенькая блондинка, вышедшая к нам в фартуке. У меня давно не было секса. Лекарства, которые успокаивали половые волнения в больнице, уже закончили свою действие и мне до воя хотелось остаться с этой красавицей наедине. Но по уважительным взглядов бойцов я догадался, что лучше к блондинке не лезть. Директорская она что ли?
Мы прошли двором в здание, из окон которого вкусно пахло. Столовая. Внутри был большой зал, пластмассовые столы с металлическими ножками, пластмассовые подносы, вилки и ложки в железных ящиках. Достаточно приятное разнообразие: несколько видов салатов, холодных закусок, первого, второго, напитков и пирожков. Все блюда, которые только можно, были щедро сдобрены майонезом. Я проголодался, так что набрал полный поднос еды. Кое-какие деньги у меня были, должно было хватить на эту питательную и простую пищу. Но оказалось, что кассы в столовой нет и вся еда для сотрудников комбината бесплатная. Ешь сколько хочешь, коммунизм какой-то. Я было забеспокоился, что не сотрудник, но Илья меня успокоил.
- Ваня, да ты же с нами воевал! Ты теперь наш боец! Руби и забудь про деньги!
Мы сели за стол, обычный, как в старых столовых, прикрытый чистой клеенкой. На столе стояли соль, перец, салфетки, а также литровый пакет с майонезом «Архиерей», вокруг которого стояли небольшие тарелочки, с детскую ладошку величиной. Я сначала не понял, для чего они, рассматривал портрет Чехова на всю стену. Антон Павлович внимательно, даже строго, наблюдал за едоками. Под портретом была подпись: «Майонез делает жизнь прекрасной». Не думаю, что Чехов такое говорил, но здесь и не написано, что это он говорил. У портрета зачем-то стоял стол. Неужели там кто-то ест и закрывает эту красоту?
Я было взялся за вилку, что подхватить горку капустного салата с майонезом, когда Илья толкнул меня в бок. Я удивленно посмотрел на него, он повёл глазами вокруг и тут только я увидел, что никто не ест, все чего-то ждут, сидят торжественно перед полными столами. Молча, разве что чуть шепчутся. Ни одна вилка не звякнет. Когда в столовую вошел директор. Взял поднос, набрал себе еды и пошёл к столику возле портрета. Поставил тарелки, поднос убрал, взял пачку «Архиерея», открутил крышечку и навалил в маленькую тарелочку целый столбик сантиметров в пять высотой. Майонез был такой жирный и густой, что столбиком и остался стоять, не падал, не растекался. И тут все, кто сидел за столами, тоже стали выдавливать майонез на маленькие тарелки, которые были расставлены по всем столам. Илья сделал столбик себе и мне. Директор встал, держал в правой руке тарелочку с майонезом, как рюмку. И все встали, так же с тарелочками.
- Сегодня был тяжелый выезд! – громко сказал директор. - Один наш товарищ погиб, а один был тяжело ранен. Но мы отвезли майонез, мы отбились от нелюди и мы вернулись сюда! Мы не сдались, как и завещал Антон Павлович! Мы вместе и пусть чеховский майонез даст нам силы, чтобы не сдаться, не стать терпляками! Сражаться и победить!
- Сражаться и победить! - грянул весь зал, так громко и слажено, что я аж испугался!
- Не сдаваться никогда! – кричал директор.
- Не сдаваться никогда!
- Майонез с нами!
- Майонез с нами!
- Антон Павлович благословляет нас!
- Антон Павлович благословляет нас!
- Слава!
- Слава!
Директор опрокинул тарелочку в рот и умело глотнул майонезный столбик. То же сделали и другие. Не просто глотали столбик, а вылизывали тарелочки. Я тоже так сделал. Майонез был странным на вкус, настолько жирного я давно не ел, но понял, что в здешней культуре майонез играет важную роль, так что пренебречь им значило бы проявить неуважение. Глотнул, вылизал, сел и все начали есть. Блюда были на вкус простые, без каких-то изысков, но организм потратил много энергии во время выезда, так что с радостью их принимал. Уже одолев салат и суп с фрикадельками, я решил сделать маленький перерыв, чтобы не нагружать желудок. Глотнул компота.
- Илья, а почему ты называешь директора Антоном Павловичем Петровичем? Никогда не слышал, чтобы у человека было двойное отчество. – поинтересовался у товарища.
- А у него нифига не двойное. Директора зовут Антонпалыч, в одно слово, а по отчеству он - Петрович. Так вот и получается - Антонпалыч Петрович.
- Его зовут Антонпалыч? - удивился я.
- Да. Даже в паспорте так записано.
- Его так родители назвали?
- Нет, он сам, когда повзрослел, решил сменить имя.
Я закивал и подумал, что Антонпалыч, конечно, крутое имя, но еще круче было бы имя Антонпалыччехов. Антонпалыччехов Петрович....
- Слушай, а как вашего директора фамилия?
- Покотыло.
Антонпалыч Петрович Покотыло! Ничего так! Я взялся за второе - картофельное пюре с жареной рыбой. Потом еще покайфовал с компотом и почувствовал, что устал.
- Илья, а у вас есть здесь какое-то тихое место, где отдохнуть можно?
- Конечно есть. Сейчас пойдём. - Илья начал собирать грязную посуду на поднос. Понёс его к окну в стене, где посуду принимали. В окне я увидел ту блондинку, которая что-то приказывала поварам. Я даже губу прикусил, а потом вспомнил, что врачи советовали избегать бурных чувств, а здесь же такая красавица, что без бурности никак не получится. Так что нужно успокоиться и подкрепить здоровье.
Илья провел меня на второй этаж, затем по узкому коридору в большую комнату, заставленную двухъярусными кроватями.
- Выбирай любое место и отдыхай. - сказал Илья. – Если что-то нужно будет, то спроси, как меня найти, тебе подскажут.
- Хорошо, спасибо.
Он ушёл, а я улёгся на кровати под окном. Приятная усталость. Я бы, видимо, быстро заснул, сытый и после всех волнений и приключений. Но завибрировал телефон. Давно мне никто не звонил. Все знакомые знали о срыве, боялись звонить и не отвечали, когда звонил я. Посмотрел на экран. Тимофей!
- Слушаю! - я даже с постели вскочил, уж очень важный для меня разговор.
- Ваня, привет. Как дела?
- Я уже на месте, работаю.
- Что-то интересное есть?
- Есть! Очень много интересного! Сегодня к вечеру попробую написать. Отправлю почтой.
- Почтой? Сам возвращаться не будешь? – удивился Тимофей.
- Хочу побыть здесь еще дня два-три, тут получится целая серия материалов!
- Не уверен в этом.
- Тимофей, да тут бомба на бомбе! Я такого ещё не видел!
- И что, успешно противостоят давлению чиновников?
- Более, чем успешно! Это офигенный опыт сопротивления бюрократической машины! Такого в Украине еще не видели!
- Ну хорошо, пиши и отправляй. Мне нужно понять, сколько места резервировать под твой материал.
- Хорошо!
Я положил трубку и подумал, что мне очень повезло. Потому что моё возвращение в журналистику будет триумфальным! Такая золотая тема! Где ещё можно увидеть такое, как здесь? Я сел на кровать, начал думать над структурой материала. Есть люди, которые садятся сразу писать и в процессе материал рождается сам собой. У меня не так, мне нужно всё обдумать, проговорить статью в мыслях, а потом уже садиться писать. Я начал думать, встал, ходил по комнате. Когда в дверь постучали. Зашел боец.
- Антонпалыч Петрович готов дать интервью.
- О, хорошо! - обрадовался я, потому что мне не хватало много информации, чтобы понять, что же здесь происходит.
Я поспешил за бойцом, мы шли к зданию заводоуправления. Там поднялись на третий этаж. Большая приемная, на стенах много разных портретов Чехова. Секретарша доложила о нас и через несколько минут позволила мне зайти. Я немного волновался, но старался держаться. Кабинет директора был большим. У стола размещалось много экранов, на которых было видно почти все, что происходило на предприятии и вокруг него. Камеры слежения давали изображения на посты охраны, на пруд, на проходы между цехами, на сами цеха.
Директор вышел за из-за стола ко мне.
- Пожалуйста, садитесь. - он указал на два кресла у маленького столика.
- Спасибо.
Мы сели друг напротив друга.
- Чай, кофе? - спросил он.
- Кофе. Крепкий, если можно.
- Оля, две крепких кофе! - крикнул он секретарше. - Слушаю вас.
Он смотрел на меня с открытой улыбкой. Крепкий мужчина в камуфляже, с пистолетом на боку. Я немного заволновался, потому что вопросов было так много, что я не знал с чего начать. Но тут же главное начать. Всё равно с чего.
- Сказать честно, я поражён. Нет, поражён, это не то слово. Я озадачен, ошеломлён, крайне удивлён тем, что здесь происходит. Я не видел и не слышал о подобном... - начал я и был прерван.
- Что значит не видели и не слышали? Вы что глухой и слепой? - удивился директор.
- Но здесь же идёт настоящая война властей против граждан!
- По всей Украине идёт настоящая война. Что ж тут необычного? - он искренне не понимал меня.
- Но здешние чиновники, они другие, они похожи на чудовищ...
- Все украинские чиновники одинаковы. Это нелюдь, которая хочет только одного - пить твою кровь. Или ты соглашаешься с этим и становишься терпляком, или ты начинаешь бороться с этим и становишься воином. Всё просто. – уверенно пояснил директор.
- Да, но я много ездил по Украине и ни разу не видел, чтобы чиновники вот так нагло нападали, как здесь! - пытался объясниться я.
- Ну, может в других регионах они используют более хитрые тактики. А может, им не нужно были наглыми, поскольку местные жители все стали терплякамт и предоставляют свои шеи по первому же требованию.
- Но послушайте, чиновники это же государственные люди, а вы их убиваете... - нерешительно сказал я.
- Нынешнее наше государство - зло. Зло в чистом виде, несомненное и жестокое зло! Это зло хочет покорить тебя и каждый человек должен бороться  с ним. Убивать винтики этого зла, которые хотят взять тебя в тиски. Это законное прав граждан, более того - их обязанность, уничтожать зло, раковую опухоль, поразившую всю страну!
- Но государство обеспечивает...
- Это государство ничего не обеспечивает! - в третий раз прервал мне директор. - Цель его существования - контроль над населением, обеспечения для господствующей, чиновной верхушки возможности беспрепятственно пить кровь с людей. Других целей это государство не имеет. Поэтому мы воюем с ним. Потому что мы не хотим стать терпляками, мы хотим оставаться людьми и готовы сражаться за это право!
- А кто эти терпляки?
- Живые мертвецы. Они живы, но они отдали свою свободу и подчинились злу, так что они - мертвецы. Они склоняют головы перед нелюдью, позволяют пить свою кровь, то есть служат ей.
- А эта нелюдь… Почему их не берут пули, а некоторых и гранатометы? Откуда у них такая сила, что они могут победить любого человека, а некоторые выживают даже после лобового столкновения с БТРом? Из чего они сделаны?
- Нелюдь сделана из дерьма. И как всякое дерьмо, они очень неустойчивы. Они бы давно развалились, превратились в беспорядочные кучи навоза, но их укрепляет покорность терпляков, их повиновение, которое нелюдь пьёт вместе с кровью. Смирение и страх, вот на чем они держатся, вот откуда берут силы, вот почему так живучи!
- То есть, если лишить их возможности пить кровь, они погибнут?
- Да и вся Украина тогда покроется кучами дерьма. В Киеве совсем будет беда, потому что на некоторых улицах, особенно в центре, случится целый потоп. Потоки дерьма будут сливаться в реки, а те сольются на столичных улицах в настоящее море дерьма.
- Слушайте, но среди чиновников не все плохие, есть и...
- Все, все без исключения! Когда ты приходишь на государственную службу, ты начинаешь служить злу. Ты знаешь, как становятся государственными чиновниками в Украине?
- За взятки.
- Да, за взятки или по блату. Но перед назначением им сливают кровь и заливают специальный раствор!
- На меня прыскала кровь нелюди, она была похожа на обычную кровь.
- На вид - да, а на самом деле она ядовита и мертва! И они сами мертвы. Они поменяли жизнь на возможность пить кровь других.
- Но убивать...
- Мы никого не убиваем! Мы помогаем мертвым получить покой в земле. Всё просто.
- Но нельзя ли как-то решить проблему без стрельбы?
- Нет, с нелюдью возможен только один путь - уничтожение. Потому что они хотят лишь одного - превратить всех в терпляков. А если кто-то сопротивляется, то они сползаются, чтобы уничтожить его!
- Не может быть, чтобы не было другого выхода...
- Может. Есть лишь два пути - бороться или стать терпляком. Других путей нет. А если кто-то говорит, что есть, то он обманывает, нагло лжёт!
- Но вы сражаетесь со всеми! С контролирующими органами, местными властями, правоохранителями, даже с судьями!
- Потому что все они - нелюдь. Они хотят поставить меня на колени и вогнать зубы мне в затылок, чтобы пить мою кровь. А я не хочу этого, я начал бороться с ними и буду биться до последнего!
- Но другие предприниматели, они как-то договорились...
- С нелюдью невозможно договориться. Они хотят твоей крови и они получают её, если ты не будешь отбиваться. Можно придумывать всякие отмазки, на что-то надеяться, возможно, некоторые так и делают, но это не отменяет того факта, что они стали терпляками. Они становятся на колени и отдают свои затылки по первому же приказу нелюди! Вот и всё.
- То есть во всём городе нет тех, кто не стал терпляками?
- Теперь уже нет. Были. Некоторые из них пытался договориться. Но о чём можно договариваться с чудовищами, которые говорят: «Мы имеем право пить твою кровь»? О чём? Какие тут могут быть переговоры, кроме пули в лоб? Кто вы такие, чтобы пить мою кровь? Нахуй с пляжа, йобанная нелюдь!
Директор громко кричал и раскраснелся. Было заметно, что он очень разозлился. Секретарша принесла кофе. Секретарша тоже хорошенькая, брюнетка с приятной фигурой. Дал себе десять секунд на сексуальные фантазии. Почувствовал эрекцию. О, это хорошо, после больницы член несколько недель был, как неживой, я уже начал опасаться, что навсегда стал на путь аскезы. Но ничего, еще повоюем.
Мы пили кофе, я ждал, пока директор успокоится.
- А вот эта нелюдь, почему одним хватает выстрела в голову, а другой выживает после попадания гранаты в голову? От чего зависит их жизнеспособность? - спросил я, когда увидел, что можно.
- От количества крови, которое они выпивают. Шестёрки - пьют совсем немного крови, поэтому их легче убить. Но чем дальше по властной лестнице, тем крови больше, соответственно и убить чудовище сложнее, потому что у них больше жизни, которую они высасывают вмести с кровью из терпляков.
- Нам встретился судья. И мы едва не погибли.
- Не просто судья, а председатель районного суда. Эта нелюдь пьёт очень много крови, где-то на уровне с районным прокурором и председателем райгосадминистрации, так что убить его трудно, но возможно.
- А что же тогда делать с чиновниками областного ранга?
- Убивать, только убивать. Хоть это и непросто. Но у нас нет другого пути. К тому же областные чиновники рыщут в Оклункове и редко заявляются сюда.
- А вот, например, если президент...
- Президента может убить только ядерная бомба. К сожалению у нас её нет.
- Но если он приедет сюда...
- Тогда мы погибнем. Ещё с губернатором кое-как мы справимся, есть некоторые шанс положить и вице-премьера, но всё, что выше, уже не под силу нам. Президент - это гарантированные кранты для нас. К сожалению, так. Поэтому наша надежда лишь на то, что президента сюда не повезут. Он уже четыре раза был на Оклунковщине, но его всегда возили подальше от нашего района.
- А здесь есть ещё какие-то очаги сопротивления?
- В районе - нет. Были, ещё несколько лет назад. Несколько фермеров, обувная фабрика, хлебозавод. Но все они проиграли и были захвачены нелюдью.
- И стали терпляками?
- Часть - да, часть - погибла в боях, а часть пришла ко мне. Кто-то смог сбежать в Европу.
- Как вам удалось удержаться?
- Благодаря воде. Когда чиновник становится нелюдью, то с необычайной силой он получает и огромный вес. Я сначала хотел строить стены из железобетона, но потом понял, что чудовище районного уровня разрушит любую стену. Тогда и возникла идея окружить завод водой. Мы взяли кредиты, наняли несколько десятков единиц тяжелой техники, вырыли котлован вокруг завода. Затем запустили сюда воду. И теперь это нас спасает.
- А кредиты?
- Мы их выплачиваем.
- Давайте поговорим о вашем бизнесе. Почему вы решили производить майонез?
- Потому что это то, что очень нужно нашим людям.
- Очень нужно? - удивился я, потому что никогда не слышал о такой уж большой нужде в майонезе.
- Ну конечно же нужен! Терпляки отдают вместе с кровью очень много энергии. Без майонеза, они бы быстро истощались и умирали. Майонез помогает им держаться, так что мы имеем стабильный спрос на нашу продукцию.
- Производство майонеза - ваш главный источник существования?
- Не главный, а единственный.
- Вы много его производите?
- Около десяти тонн ежедневно.
- А ещё вы воюете. Это ведь дорогое удовольствие! Оружие, боеприпасы, техника – всё стоит прилично. Неужели прибыли от майонеза хватает на финансирование войны?
- Ну, по крайней мере мы всё ещё держимся.
- Но почему нелюдь не запретит продажу вашего майонеза и, таким образом, не выбьет у вас финансовую почву из-под ног?
- А как можно запретить наш майонез? Он имеет все сертификаты и разрешения, мы делаем его очень качественно.
- Но власть может игнорировать все сертификаты, просто забить на них!
- А мы можем забить на власть и делаем это! Мы наладили систему распространения, наша продукция такого качества, что на неё всегда хороший спрос. Предприниматели охотно берут её на реализацию, потому что знают - «Чеховский майонез» быстро раскупят.
- Кстати, а почему «Чеховский»? И откуда вообще взялся этот культ Чехова? Это ещё с советских времен?
- В советское время здесь был небольшой завод продтоваров, который работал только на район. Старое оборудование, посредственное качество, майонез одного вида и еще горчица, вот и весь ассортимент. Завод назывался Петровский, хоть и находился за городом. Когда я пришёл на завод, производство уже давно остановилось, часть оборудования порезали на металл, начали разбирать производственные цеха на кирпич. Я это остановил, закупил новую производственную линию, возобновил производство. Сначала «Петровского майонеза», а потом уже и «Чеховского». Не начинал сразу с «Чеховского», потому что хотел сначала достичь высокого качества, соответствующей светлому имени Антона Павловича.
Директор посмотрел на стену, на которой висел портрет Чехова. Кажется, вышитый крестиком.
- Да, но какое отношение Чехов имеет к майонезу? Его что-то связывало с Петровкой? - почтительно спросил я.
- Он здесь один раз ночевал, когда ездил на Полтавщину смотреть имение для покупки.
- И это всё?
- Конечно же нет! Антон Павлович - мой прапрадед!
Пауза, моя челюсть сделала движение вниз, я смотрел на директора, который был совсем не похож на сумасшедшего, но вот такое нёс. Положил крепкие кулаки на стол и искренне улыбался, глядя на меня.
- Извините, кто?
- Прапрадед. - не похоже было, что директор шутил или издевался.
- Кажется, у Чехова не было детей... - нерешительно сказал я.
- Законных - нет. А незаконные были. По крайней мере один. Мой прадед.
- И как это произошло? – растеряно спросил я.
- А как это ещё могло произойти? Как обычно. Мужчина и женщина встречаются, у них отношения, потом женщина рожает.
- И кто была эта женщина?
- Дочка мельника из Луки, это такой район в Сумах, где летом несколько лет отдыхал Антон Павлович. Он тогда был молодой и видный мужчина, уже при славе. Смог очаровать девушку. Затем вернулся в Москву, а девушка обнаружила, что беременна. Это был скандал по меркам украинского села того времени, она стала покрыткой, так что её отправили к тёте в Харьков. Там она родила мальчика, моего прадеда. Кстати, назвала его Антоном. Понятное дело, что дать ему отцовскую фамилию не могла. Поэтому он стал Покотыло, в мать. Ну и так начался наш род. Когда мальчики взрослели, им рассказывали историю о славном предке. Так и я узнал. Даже попытался его читать. Дома у нас было ещё дореволюционное полное собрание сочинений. Но я человек простой, по бизнесу больше, так что не пошел он мне. Но уважать Антона Павловича я очень уважаю. И решил прославить его имя с помощью качественного и полезного майонеза. Там же на каждой пачке портрет Антона Павловича, цитаты из его произведений. Несу культуру в массы. Человек попробует майонез, впечатлится его вкусом, захочет почитать этого Чехова. Пойдет в библиотеку, возьмёт книгу. Во всех библиотеках района есть комплект книг Антона Павловича, купленный за мой счёт. А еще в районном доме культуры любительский театр ставит пьесы Антона Павловича, я им тоже помогаю.
- А вот ваше имя...
- Антонпалыч - в честь великого предка. Думал и фамилию брать, но потом решил, что это уже слишком. А имя изменил.
- А раньше вы Александром были? - указал я на затерта татуировки на пальцах.
- Ага, Сашей. Но это прошлое, сейчас я - Антонпалыч. Так меня все зовут.
- Возвращаюсь к отношениям с нелюдью. А почему они до сих пор не объединятся и не атакуют вас все вместе? Райгосадминистрация, судьи, прокуроры, милиция, СЭС, пожарные, райсовет, все управления и ведомства. У вас район небольшой, сколько населения?
- Около тридцати тысяч.
- Ну, значит нелюди тут минимум пара тысяч. Если бы они все сюда пришли, они бы вас уничтожили!
- Мы бы сражались! - решительно сказал директор.
- В этом у меня сомнений нет, но несколько тысяч голов нелюди да ещё десант из области!
- Нелюдь не любит друг друга, потому что они же конкуренты, каждый хочет получить побольше крови. Так бывает, что сильные, те же прокуроры или судьи, отгрызают головы тем из нелюди, кто послабее. Так что объединиться они не могут, слава Богу.
- Нелюдь не может, а могут ли люди?
- Что ты имеешь в виду? - не понял директор.
- Ну, я думаю, что такие островки сопротивления, как здесь, есть и в соседних районах, в других регионах. А что если объединить усилия и изгнать нелюдь во масштабах всей страны. Пойти походом на Киев, сменить власть...
- Это фантазии. Чтобы сразиться с нелюдью даже на областном уровне необходимы танки и авиация. А против президента нужна ядерная бомба. Где мы всё это возьмем, за какие деньги?
- Но в одиночку вас будут уничтожать!
- А мы будем этому сопротивляться!
- А оппозиция? Есть же оппозиция, не пытались ли вы привлечь её?
- Большинство из них хочет стать нелюдями и пить кровь самим. О том, чтобы разрушить всю систему, никто и думать не хочет. Всех она устраивает, главное сесть как можно выше и пить крови побольше.
- Просто возможно, пока ситуация по всей Украине не такая драматическая, как у вас...
- Ситуация везде одинаковая! Возможно, кто-то не хочет замечать, что стал терпляком и убеждает себя, что всё хорошо, но на самом деле он стоит на коленях и с его затылка пьют кровь! Или ты убиваешь нелюдь или они пьют твою кровь! Ну, есть ещё вариант, что ты сам становишься нелюдью, но просто так туда не берут.
- Какая-то безрадостная картина. – заметил я.
- Это - Украина, когда здесь было радостно? Но мы не сдаёмся, вы воюем. Как я могу стать на колени и дать пить свою кровь? Что я скажу тогда Антону Павловичу?
Директор посмотрел на портрет писателя со странной смесью поклонения и любви.
- Ну, Антон Павлович все равно вряд ли услышит... - сказал я и тут же испугался его гневного взгляда.
- Как это вряд ли? Мы постоянно с ним разговариваем! Он приходит ко мне во сне! Антон Павлович! Чехов! Живой! Он следит за нами и мы не можем обмануть его ожидания!
- Да, да! - кивал я, потому что тут ещё было делать. Удивительно, на вид такой быковатый дядя, а ему Чехов во сне приходит, общаются. Мне же если и придёт что-то, так такой ужас, что и не опишешь.
- Что же, Антонпалыч Петрович, спасибо за интервью.
- А чего ты не записывал? Игорёк записывал.
- У меня память хорошая, я всё запоминаю. А если надо, то вот на телефоне запись разговора. Кстати, относительно Игоря, как он утонул?
- Он не утонул.
- То есть? – удивился я.
- Он погиб в бою. Захотел поехать посмотреть, как мы закупаем масло и яйца у крестьян. Уже возвращались, когда наткнулись на объединенную группу нелюди из Антимонопольного комитета, комиссии по ценам, трудовой инспекции, Госгорпромнадзора и экологической инспекции. Эта группа ездила по селам, высасывала последнюю кровь с крестьян. Чиновники областного уровня, завалить их трудно, к тому же группа была маленькая, один грузовик: водитель, стрелок и Игорь. Они отстреливались, пытались отступить, но нелюдь загнала машину в болото. «Урал» начал тонуть, ребята стали на кабине и отстреливались, пока были патроны. Потом нелюдь навалили досок, чтобы долезть к парням. Водитель и Игорь решили, что лучше утонуть, а стрелок дал слабину - сдался, стал терпляком. Мы пока доехали, там уже всё было кончено, мы смогли только три нелюди завалить и тела погибших забрать из болота. Игорь у нас здесь похоронен, на боевом кладбище.
- Обязательно навещу его могилу, хороший был человек.
- Да, хороший. Он сначала был настроен скептически. К тому же ему не нравилось, что у нас здесь сухой закон.
- А здесь сухой закон?
- Сухой. Спиртное запрещено, потому что оно – друг нелюди. Они, как власть взяли, забили многим мозг спиртом, поэтому люди и не почувствовали, что с ними делают, стали терпляками. Поэтому никакого алкоголя на ЧМЗ. Хочешь пить - валы к нелюди, становись терпляком.
- Строгое, но правильное решение. - уивнул я. Мне врачи пить запретили категорически. - Что ж, спасибо за беседу. А ещё хотел спросить, у вас здесь есть компьютер? Мне бы на час-два, чтобы написать первую часть материала.
- Сейчас вас Люся отведет. - кивнул директор.
- Я у вас на заводе ещё побуду некоторое время, если вы не против.
- Да пожалуйста.
Люся, секретарша, отвела меня в бухгалтерию, где мне выделили компьютер, ещё и в отдельной комнате. Я уселся писать интервью этого чудика Антонпалыча Петровича Покотило. Быстро написал прямую речь, потом формулировал материал. Когда подумал, что все это выглядит слишком фантастично и люди воспримут мой материал, как выдумку, ложь, бред. Нужно было приложить к статье фотографии, а лучше и видео, которое можно выложить на сайт. Хотя бы фото и видео сделанные телефоном! Я проверил, работала ли камера на мобиле. Работала. Тогда побежал искать Илью. Нашел его на одной из башен, которые возвышались над оградой завода. Илья смотрел в бинокль, рядом лежала его винтовка с оптическим прицелом.
- Ну что ты, отдохнул? - спросил Илья, не отрываясь от бинокля.
- Ага. Слушай, а сегодня ещё поедут куда-то?
- А что?
- Да хочу поехать.
- Смотри, не навоевался что ли? – он посмотрел на меня и улыбнулся.
- Хочу себе преодолеть.
- Эти выезды опасны.
- Я понимаю.
- Ну ладно, сейчас узнаю. А ты пока посмотри за теми кустами. - он показал рукой. – Видишь, вон тростник клином выступает. А за ним кусты.
Я взял бинокль.
- Ага, вижу, а что там?
- Да может и ничего, но мне показалось, что были там какие-то подозрительные движения. Не исключено, что нелюдь в кустах сидит. Посмотри. Если увидишь, лупи из винтовки, в голову. Целься в лоб, как раз над носом.
- Хорошо.
- Я быстро.
Илья побежал с башни, а я остался. Внимательно рассматривал подозрительные кусты, но ничего в них не заметил. Дальше смотреть на них было скучно, я начал разглядывать берега пруда. Наткнулся на небольшой пляж, где в воде плескались подростки. Не знаю, сколько было им лет: судя по мальчишкам - четырнадцать, судя по девушкам - все восемнадцать. Девушки были уже при грудях и такие приятные, что невозможно было отвести от них бинокль. Я еле заставил себя посмотреть на кусты, заметил какое движение. Может ветерок, потом сколько не смотрел - ничего подозрительного. Опять перевёл бинокль на пляж. Там дети уже накупались и сели играть в карты. Одна парочка немного отошла и целовалась на траве. Идиллия. Я вспомнил, что тоже был молод и жизнь была впереди и казалось, что меня ждут замечательные перспективы. А потом я оказался на дне и сейчас меня нужно было приложить очень много усилий, чтобы выбиться в люди. Не покорить мир, а просто иметь работу, свой угол, деньги на еду и одежду. Этот материал должен был мне помочь. Настоящая бомба, о которой будут говорить все. После этого материала люди уже не будут бояться и упоминать фамилию Зернов, а предложения о работе так и повалят! Главное набрать визуального материала, потому что в то, что я здесь видел, очень трудно поверить.
Илья вернулся так тихо, что я не услышал.
- Куда смотришь? - прошептал он мне на ухо и я дернулся головой, ударился о его подбородок. – Тихо ты!
- Как ты подкрался? - нервно спросил я.
- Просто! Ты ничего не слышишь и рассматриваешь девок на пляже, вместо того, чтобы караулить кусты!
- Там никого нет! - пытался я оправдаться.
- Может и нет. А может и есть.
- Да ты и сам на пляж смотришь! - заметил я.
- Там что-то подозрительное.
- Девки в купальниках.
- Ах ты йоп! - Илья бросил бинокль и схватился за винтовку. Я ухватил бинокль и увидел, что дети на пляже все стали на колени и склонили головы. А к ним идут два человека. Один в костюме, другой в светлых брюках и рубашке.
- Кто это? – спросил я.
- Наверное, из управления образования. Приехали лагерь инспектировать. Н-на тебе!
Выстрел и голова одной нелюди разлетелась вдребезги. Дети будто и не заметили, так же стояли, склонив голову. Вторая нелюдь ухватила ближайшего подростка и потащила в кусты. Ещё выстрел и снова в голову. Нелюдь грохнулась на землю, подросток вырвался, дети убежали, оставив на песке полотенца и одежду.
- Хоть и не мое дело, но не мог не вмешаться. - сказал Ильи и положил винтовку.
- Почему не твоё? – не понял я.
- Ну, управления образования к нам каким боком? Они нас не трогают, а нам чего их трогать?
- Как не трогают? Разве есть такая нелюдь, которые не лезут к вам? - спросил я.
- Нелюдь лезет, когда имеет право тебя контролировать. Ну вот, например, пока мы ничего не строили, то нелюдь из госархстройконтроля нам была до одного места. Потому что мы не строим, им и проверять нечего. Но когда начали строить, тогда полезли. Так же и СЭС, когда у нас был перерыв, ремонтировали оборудование, продукцию не выпускали, то они не лезли. А вот только начали разливать майонез, так они уж и здесь.
- А прокуратура?
- Эти всегда лезут, такие падлы, что перерывов не делают. Так это, ты поехать хотел? Там сейчас отбывает ремонтная машина. Забирать «Урал», который судья нам испоганил. Если хочешь, могут и тебя взять.
- Хочу!
- Тогда пойдём.
- А пост?
- Это для снайпера место, а охрана на стене дежурит, не волнуйся.
(Продолжение следует)