Звонок

Ирина Дмитриевна вошла в комнату, дверь в которую имела окошки, мощенные мутными стеклами с растительным узором. Такие обычно бывают в разных учреждениях оставшихся нам в наследство от советского союза, и такие двери упорно продолжают оставаться. Не в том смысле что они были поставлены там в 1934 году так с того времени там и стоят. На их месте появляются новые, но такие же, как будто они были клонированы или даже рождены своими предшествиницами. Какая завидная постоянность. Такого государства уже нет 42 года, а двери остаются. Это наводит на мысль об античности. Античных государств уже нет 3000 лет (ну во всяком случае в том виде, в котором они стали античными), а их культура живет в целой европейской цивилизации, которая к слову расползлась по всему шарику. Вот и советская культура плотно засела где-то между античностью, колыбелью все человеческой цивилизации и необузданным варварством северных народов, которые сторожат разных там собачек n-лапых и прочую нечисть. Как то слишком удачно для неудачного эксперимента, не так ли?

 
В руках Ирины Дмитриевны была книжица. Она села за стол. Стол был почти пуст, если не считать зарядки от телефона и самого телефона. О, женщины, зачем вам МОБИЛЬНЫЙ телефон, если он лежит у вас на столе, где вас нет. Стол стоял лицом к двери. Комната была продолговатая, дверь находилась в одной из коротких стен, в противоположной было окно. За столом Ирины Дмитриевны стоял шкаф с бумагами, шкаф стоял задней стенкой к стене, тем самым давая возможность Ирине Дмитриевне облокачиваться на его торцевую сторону, когда та сидит за столом.


Чуть впереди стола Ирины Дмитриевны стоял еще один стол. Не в пример столу соседу этот был завален бумагами и папками. Точнее будет сказать, это был не стол, это было два стола стоящих уголком. И они оба были завалены бумагами. За столом сидела женщина. Вроде красивая, но явно потрепанная бумажной работой, точнее не потрепанная, а затасканная ею. К слову о внешности. Ирина Дмитриевна была крупной женщиной, именно крупной, а не толстой. Такое впечатление что с нее Некрасов писал свой стих про тех которые коня остановят, в горящую избу войдут.


– Мария Витальевна, читали ли вы «Путь безумца познавшего истину, и решившего донести ее другим»? – спросила Ирина Дмитриевна погруженную в свои дела и выглядевшую крайне занятой свою соседку. Мария Витальевна оторвалась, на секунду застыла, в следующую секунду ее взгляд спросил: «Какого черта мне мешать, не видно, что ли, я работаю?». Еще через секунду до ее лобной доли головного мозга по слуховому нерву, от молоточка ушной раковины донесся вопрос. Еще секунда понадобилась, чтоб он превратился в нервные импульсы, и кора головного мозга донесла его суть до ее сознания. В следующую секунду… Вы наверное думаете что она поняв что ее спрашивают, ответила на него, но нет это было бы слишком просто для женщины. В следующую секунду ее взгляд спросил: «Какого черта не задать этот вопрос раньше, не видно, что ли, я работаю, и мне это скучно?».


– Да читала! – ответила явно ожившая Мария Витальевна, такое неожиданное оживление сделало ее не «вроде красивой», а красивой; в своей возрастной категории конечно.
– И как вам? – спросила Ирина Дмитриевна с явно блестящими глазами.
– Интересно, я бы даже сказала неожиданно резко, но в тоже время мягко. Как «Парфюмер» Зюскинда, только когда читаешь «Парфюмера» у тебя возникает отвращение, даже появляется психосоматическая реакция на все происходящие, возникают рвотные позывы. Но потом ты этим пресыщаешься, и первое неуправляемое впечатление сменяется вторым. Второе впечатление уже не такое резкое, начинаешь думать более рационально и понимаешь, что кроме таланта вызывать рвоту, у автора нет абсолютно никаких других талантов. С «Путем безумца…» же схожее впечатление только второе впечатление крайне положительное, и возникает приятное ощущение видеть то, что автор описывает и формулирует твои собственные мысли и крайне метко описывает происходящую вокруг реальность.


Тут наверное стоит обратиться к самому произведению. «Путь безумца…» та книга, которая была жарко принята как интеллектуалами, так и быдлом. Интеллектуалы нашли в ней семя разума, и тут была права Мария Витальевна, говоря про то, что там были сформулированы мысли окружающих и ее самой. Автор попал в точку интеллектуального лба воображаемого современного интеллигента и вывел неподражаемые эзотерические образы, так запавшие в сердца и мозги цвету нации.


Но что могла так притянуть к ней не столь далекую часть общества? Эта книженция была написана грязным языком, в нем было много мусора, секса, крови, наркоты. В тот же момент, образы наполненные эзотерикой, и привлекши мозг нации, имели неприятную наружность, так сказать декорацию скрывавшую их смысл, эта картинка и привлекла все недалеких представителей общества. Однако антисептической серебряной нитью или даже ингибитором реакции дерьма с возвышенным, были действия героев. Редкий момент, объединяющий нацию. Сродни победе олимпийской сборной или завоеванием Луны, и постройка областного центра Лунной области.


Вот такой была эта книга. Так о ней писали критики, журналисты, отзывались обыватели. А на самом деле это была книга написанная дерьмом, о дерьме и полившая это дерьмо еще бОльшим дерьмом. По сути это был экономический трактат в художественной форме, обличавший вся и всех и показывавший страшную зависимость и рабское положение всех членов общества. Кроме того автор показывал что нет ни одного человеческого существа имеющего свое собственное мнение. И это он доказал популярностью своей книги. Это был главный его стеб, то ради чего она и писалась.


Книга после выхода не имела успеха. Не странно кому понравиться, что его называют дерьмом. Даже критики не удосужились излить свой праведный гнев на автора. К слову автор рассчитывал на этот гнев, точнее сказать это был первый этап того стеба. После того как он провалился, начался второй. Автор зарегистрировался во всех значимых соцсетях и литературных форумах, и начал сам с собой, под разными никами обсуждать свое творение. Со временем это привлекло внимание, у многих возникло желание познакомиться с тем, что так яро обсуждают так много людей. И тут понеслась… как на дрожжах… автор уже был бессилен… он просто сидел и наслаждался своим действием.


Но вернемся к блестящим глазам Ирины Дмитриевны, они, то у нее не зря горят.
– А вам не кажется, что автор перегибает палку? – поинтересовалась Ирина Дмитриевна.
– Нет. Это специально подано в столь гротескной форме, что бы вызвать у читателя чувство отвращения и тем самым донести абсурдность ситуации.
– Раз уж мы заговорили об авторе, вы обратили внимание кто он?
– Нет, а кто там?
Ирина Дмитриевна протянула Марии Витальевне книгу и та прочитала вслух:
– Алексей Клавдий. Что-то знакомое.
Да, да, да… вот такая странная фамилия, он сам мучился, но потом подошел к проблеме с другой стороны и понял, что такая есть только у него и это невероятно элитарно. Проблема решилась сама собой. А потребовалась пара секунд мыслительного процесса. Так иногда бывает… да, да, да.
– А это не тот ли Алексей, который у нас учился на специальности «международная экономика» и все возмущался, что он не понимает экономику и вообще знать ее не хочет?
– Возможно – ответила Ирина Дмитриевна – только как это проверить?
– Секунду – ответила Мария Витальевна, и полезла в записную книжку своего телефона.
Через пару минут рысканья, она нашла необходимый номер телефона, удивилась, что по пришествию стольких лет он у нее еще есть. После чего они обменялись взглядами с Ириной Дмитриевной, и Мария Витальевна набрала номер.




Алексей лежал у себя в квартире, как вы могли подумать, это было что-то необычное и невероятно роскошное, ведь он был автором бесцелера. Но нет, это была вполне обычная квартира, не лишенная небольших странностей. Квартира была не большая, однокомнатная. Но в ней находилась довольно крупная акустическая система как для такого помещения (соседи наверно были рады), в комнате было две огромных плазмы, вроде ничего странного, но зачем две? В коридоре стояла странная бронзовая статуя в половину человеческого роста. Так же было много желтых книг и зеленых свечей.


Я услышав звонок мобильного телефона несколько расстроился, не люблю неожиданные звонки. У вас возникнет вопрос как я определяю ожидан звонок или нет, ведь они все приходят неожиданно? Я отвечу, не знаю. Так я устроен, это же я. Я взял трубку и увидел, что мне звонит замдекана факультета «Международной экономики» на котором я когда то учился, и который собственно закончил. И надо сказать, что я удивился не столько звонку этого человека, сколько тому, что по пришествию стольких лет он у меня еще есть его номер.


– Здравствуйте Мария Витальевна! – сказал я, значительно ободрившись, как будто мне в сердце вкололи эпинифрина. Надо сказать, что меня прошлое всегда очень сильно будоражит.
– Здравствуйте, Леша! А как вы меня узнали?
– Да у меня есть ваш номер телефон, как ни странно по прошествии такого количества времени.
– Вы удивитесь, но у меня он тоже.
– Это более удивительно, ведь за это время вы столкнулись с таким количество студентов, что у вас должно просто не хватить телефонной книжки.
– Возможно, но это не важно. Мы тут с Ириной Дмитриевной обсуждаем одну книгу, автор которой ваш полный тезка. И у нас возникло подозрение, а не вы ли это часом?
– Часом это я. А что?
– Да вот как то неожиданно. Вы ярый ненавистник экономики и вдруг такое произведение.
– Да, я сам не ожидал, но так получилось.
– Вот видите, иметь высшее экономическое образование не так страшно как вам казалось. И вы всегда этому сопротивлялись, однако вот как это все обернулось. Ваши знания помогли вам…


Тут слова Марии Витальевны стали теряться в моей голове, точнее она продолжала говорить, но я этого уже не слышал. Передо мной висела брошенная ее фраза «Иметь образование».
Я, конечно, понимал смысл этой фразы в контексте данного разговора, и вряд ли доктор исторических наук будет вкладывать в эти слова тот пошлый смысл, который бы возник в голове современного подростка, о половом сношении с образованием, причем в самой грубой форме, слово «иметь» как бы намекает. Но те пошловатые ассоциации, которые пришли мне в голову, точнее подростку в моей голове, не лишены смысла.


Иметь, слово которым заменяют фразу о занятии сексом. Но это не просто занятие сексом или тем более любовью. Это именно акт полового сношения, который с предыдущими понятиями не имеет ничего общего, кроме самой процедуры. Причем процесс имения для одного из его участников, не очень приятен и наверное даже отвратителен и в некоторой мере происходит против его воли. Если продолжить дальше думать о слове «иметь», то мы заметим что это главное слово в рыночной экономики. Все имеют собственность. Все ее жестко имеют. То есть получается, что иметь образование это жестко и без его согласия его использовать.
Это даже не процесс использования знания. Это жесткий процесс по отношению к образованию, это его безжалостная эксплуатация. Взять плотника который и умеет что делать деревянную мебель. Он пользуется своим знанием с любовью. Хотя может, если он только и делает что выживает, то любить тут не получится. Ну, хотя бы он относиться с уважением и благодарностью к своему образованию, и использует его, а не имеет как шл…, ну не важно.


А что происходит сейчас. Все имеют образование, а оно не имеет никого. Хотя должно. Всякие студенты говорят: «Такой-то предмет трахнул мой мозг», но на самом деле этого и близко не произошло. Потому что большинству плевать на этот предмет и не все остальные. Он просто имеет образование, во всем том отвратительном виде, какой только может быть. А образование гибнет, а с ним тонет в дерьме и то дерьмо, в которое мы превращаемся. А на фоне дерьма заметить дерьмо сложно, его можно только поиметь…
Мария Витальевна как вы обескуражено низко пали в своей образованности, и как это страшно.


–…знания помогли вам понять смысл того что сейчас происходить вокруг, и написать такую интересную книгу. – тут я в вспомнил что говорю по телефону и слишком уж увлекся своими мыслями – Кроме того вы очень точно сформулировали некоторые мысли, которые у всех вертелись в голове.
– Спасибо Мария Витальевна, я польщен.
– Не за что Леша, творческих успехов, еще с удовольствием вас почитаю. До свидания!
– Спасибо. Напишу что то, вам пришлю. Приятно за звонок. До свидания!




Моему однокурснику, ненавидевшему экономику, посвящается!

04.09.2013


Рецензии