Убийство прокурора

Я приехал в Долгую вечером. Я всегда приезжал вечером. Это был с точки зрения времени самый неудобный район, потому что из Долгой поезд уходил в 5 часов утра. Чтобы мне успеть, приходилось работать в темное время суток. В  24 часа Долгая погружалась во тьму
Мне приходилось использовать керосиновые лампы. Здание, так называемого морга, представляло небольшое неотапливаемое помещение. Работал я один и весь медперсонал удивлялся, как мне не страшно одному оставаться наедине с трупом. Они не понимали, что у меня иного выхода не было, как идти в сопровождении санитарочки  в морг ( она несла лампы). Я зажигал лампы, доставал инструменты и начинал вскрытие, слыша топот убегающих прочь ног. Но на этот раз присутствовать хотела следователь прокуратуры Нина Павлова. Я не понимал, чем объяснить ее желание ничем не могу, зная, что она отчаянно боится мертвых тел. Да и дело было банальное, самоубийство вследствие повешения. Часов в 12 дня мы были в Успенке, еще полтора часа понадобилось на вскрытие. К этому времени я изрядно проголодался. Будь с нами работник милиции вопрос был бы утрясен, а так…Хлеб в магазины завозили с утра, после обеда полки были пусты.
Оставались на полках надоевшие всем, до чертиков, консервы: дальневосточные крабы, да печень тресковая натуральная. Нам повезло, мы встретили прокурора Махортова, который приехал в Успенку по делам райкома партии (за ним было закреплено это село). Он также, как и мы, проголодался. Нужно было найти дом побогаче, где и пищу бы предложили получше. Метод был один – посмотреть на качество крыш. Если крыша из оцинкованного железа, значит, богат, если из соломы, значит - беден. Крышу мы определили, она была на отшибе села и ярко блестела на солнце. Шли мы гуськом по тропинке среди высоких трав и сорняков, среди которых своим красно-лиловым цветом выделялся татарник. Впереди шел прокурор, за ним Нина, замыкал шествие я со своим неизменным саквояжем. Прокурор был при всех регалиях четко видимых издали, что и сыграло с нами роковую роль. Тропинка вела к углу, потом шла вдоль фасада, к крыльцу. Напротив крыльца находился вход в погреб. Когда мы поравнялись с углом дома, мой взгляд упал в сторону погреба и я увидел ствол автомата, направленный на нас. Чисто интуитивно, я схватил за талию следователя и увлек, почти швырнув за угол. Раздалась автоматная очередь. Мы стояли беспомощные за углом дома, боясь даже выглянуть из-за него. Потом к дому стал сбегаться народ и мы вышли из-за укрытия. Прокурор был мертв, прошитый пулеметной очередью. Потом были поиски убийц, ими оказались сбежавшие из части  двое солдат дезертиров. Они, как и мы, по характеру крыши  пришли к дому.  Хозяев дома не оказалось. Они кое-чем воспользовались там и уже собирались уходить, когда увидели нас.
Регалии прокурора испугали их ( они полагали, что идут за ними) вот и открыли  огонь
Их поймали в лесу через день. Потом были похороны прокурора. А вот после этого Нину Павлову, словно подменили. Она ни за какие коврижки не желала сопровождать меня в поездках по району. За это меня ожидал коньяк и хороший ужин.