Не удивляясь удивлению

Хрустальная душа в оберегаемых тёплых ладонях не боится разбиться, она знает... Она любит без границ и живёт без оглядки. В её королевстве улыбается солнце, смеются птицы, и порхает радуга. В своём мире душа играет музыку дождя и ветра, росы и шагов дня. Она ранима, но не боится чувств. Душа верит, что волшебство гуляет по Планете, дотрагиваясь своей рукой до каждого…

Волшебство… что Вы чувствуете, произнося это слово? Какие картины рисует сознание, ассоциирующееся с ним? Как Вы думаете, какого оно цвета? А верите ли вообще в волшебство? Она – да, потому что ощутила его прикосновение...
 
Снова настал очередной декабрь, принёсший долгожданную снежную вату, украсившую не без помощи брата-ветра деревца, дороги, крыши домов. И ровно, как и в тот роковистый вечер, пара лукавых и будто всезнающих глаз наблюдала за жизнью природы, за её едва уловимым дыханием – чуть прерывистым, с глубоким выдохом.
 
Шум зимы почти не раздавался. Ни стены, ни человеческое ухо практически не улавливали его. Откуда-то издалека лишь доносилось собачье перелаяние и потрескивающее перекликание в камине дров, отдающих тепло столь безвозмездно.

В полусвете старенькой керосиновой лампы, уж который год после конца Света, украшавшей приоконный столик, фигуры уличных фонарей танцевали то вальс, то танго, отражая свои страстные и утончённые движения в зрачках почти изумрудных глаз.

– Опять кадит эта лампа Аладдина! Оль, прерви своё заоблочно-весомое витание. Не в будень так хочется больше проводить времени вместе, а не стучаться в двери твоих мыслей. – Вдруг послышался ласково-насмешливый мужской голос, вернувший времени его шаги. И из проёма двери показалась сначала говорящая голова, а потом подбрели и остальные части атлетического тела.

– Они всегда открыты для тебя, Дим. Так что не стоит утруждать себя стуками. Не дефектируй коготки на чудных лапках. – Подмигнув, ответила самая любящая и непредсказуемая жена.

– Придётся подпилить их наждачком. А вот и яблочко для остреньких зубок моей белочки.
 
Ольга улыбнулась, в глазах её моментально зажглись звёзды, а когда на крохотную ладошку перекатился зелёный, как лесная ёлочка плод, молодая женщина вновь впала в задумчивость, уронив слова в подсознание, переставая ощущать границы пространства…

Падал снег, казавшийся неестественно бледным, как лицо, лишённое извилин эмоций. Так мерно, как взмахи крыльев…  Движения его были не хаотичны, и это отчего-то успокаивало душу, в которую вдруг вкралось смятение, отгрызая кусочек за кусочком уверенность. И уже страх, животный и до удивительной неудивлённости необъяснимый, руководил единственной нездравой мыслю о завтрашнем конце Света.

Прижав руки к груди, Ольга пыталась вспомнить молитву, которую в детстве перед сном слышала из уст бабушки. Но буквенный шёпот отказывался складываться в слова, взращивая нарастающую панику.

Отойдя от окна, женщина перевела свой взгляд на сладко спящего мужа. Присев на кровать, она улыбнулась и провела рукой по его волнистым завиткам, намотав одну прядку на указательный палец.

«Ещё две недели назад я готовилась к самому любимому празднику, со щенячьим визгом выбирая подарки, ёлочную мишуру и игрушки. Мне казалось, что слова предсказаний не проникли в моё сердце, не ранили его стрелою с ядовитым наконечником, они пронеслись птичкой надо мною, не задев крылом и не обронив пёрышко на перекрёстке моих дорог.

Я как в детстве с горящими от счастья глазами ловила падающие снежинки, сжимая в ладошке, будто пытаясь отогреть. А теперь считаю минуты, не то желая дождаться указанного часа, не то пытаясь волшебным образом его пропустить. Жаль, нет у меня тёти Феи, выращивающей тыквы на колёсах, способных унести в замок безвременья и света. Но есть дальняя родственница - Судьба, подсовывающая отравленное яблоко.

Пора… какое слово – оно и прощание, и встреча. Но в гости ко сну – кинооператору картин потаённых желаний и страхов, я отправлюсь в этот час с наименьшей охотой, чем когда бы то ни было… какое красивое звёздное небо»…

– Ты уже паришь на белом облачке. Посмотри вокруг. – Раздался вдруг тоненький детский голосок.

Вздрогнув, Оля всмотрелась вдаль, слегка прищурив глаза, пытаясь различить очертания фигуры девочки, покачивающей в воздухе ногами.

– Где я? В закулисьях нового фильма ужасов? Или это – мелодрама моего заячьего сердца?

Залившись смехом, девочка покачала головой, встряхнув пружинистые огненные кудряшки.

– Смотри, там находится волшебная лампа. – Указав на закрытую дверь, сказала девчушка. – Она не исполняет желания, но её свет всегда указывает путь.

– Путь к чему? – Спросила Ольга, запоминая черты лица посетительницы её сна, но ответ заглушила трель радостного будильника, извещавшего петушиным криком, что настало 21 декабря 2012 года.

Вскочив с постели, женщина приложила руку к животу, загадочно улыбнулась и стремительно побежала в кладовку, на ходу многозначительно обронив: «а я-то ожидала жалобного помигивания последней лампочки, впадение в спячку которой погрузит во тьму белый Свет»...
 
– Эй, белочка, на каких ветвях ты снова скачешь? – Потеребив жену за плечо, спросил Дима.
 
– На ветвях волшебного леса, где побывала 4 года назад… ты уложил нашего бельчонка спать?

– Да. Рассказав сказку о маленькой принцессе с золотыми локонами…

Снег медленно кружился в танце, с лебединой гордостью исполняя па, с едва скрываемым любопытством заглядывая в окно, где неодиноко в звуках счастливой семьи горела коптящая лампа. А наблюдавшее за этой картиной волшебство – улыбалось, озаряя небосвод.