Панфиловцы

Часть 4.

Очнувшись от воспоминаний, солдат начал ворошить в памяти схему  улиц города: «Куда же мы сейчас выйдем? Точно! Будет т-образный перекресток, а дальше парк 28 Героев-панфиловцев!».
……

«Морозец, сегодня! – ежась от холода, поглядывая, в морозное марево поля перед окопом, думал Григорий Шемякин,  назначенный наблюдателем. – Вроде и войны нет, тишина какая. А у нас на Иссык-Куле,  наверное, мороза-то  и нет. Ноябрь еще, а здесь уже мороз как в феврале. И на юге Казахстана – еще тепло только ночью холодновато, а днем когда солнышко – так и вовсе теплынь».

Эти мысли согревали душу бойца. Он вспомнил родные места, как жил на Иссык-Куле, потом перед самой войной переехал в Алма-Ату. И сразу полюбил этот город, его прямые улицы, протекающие рядом арыки, зеленые аллеи.

Его дом располагался рядом с Пушкинским парком. Высокие тополя и карагачи росли вдоль дороги.

Весь полк, да, в общем-то, и вся дивизия  была из Казахстана и Киргизии, да и алмаатинцев в ней было достаточно. Командовал дивизией тоже известный в тех краях человек - военный комиссар Киргизии Иван Васильевич Панфилов.

Вчера вечером командир второго батальона построил их роту и определил группу из 30 человек для отражения танковой атаки фашистов. Говорили – будто целая танковая дивизия на их полк идет. Вот и выбрали самых метких солдат и в основном тех, кто уже воевал в «финскую» или служил до войны в Красной армии. Вот и он попал в эту группу.
Командовать группой назначили помкомвзвода сержанта Добробабина. Ну и для организации работы поручили быть в группе политрука Диева-Клочкова.

- Шемякин, что там, - послышался голос Добробабина.

- Тихо пока, ничего не видно, - крикнул в ответ Григорий, не отрывая взгляд от заснеженной равнины.

Только он это сказал, как на горизонте появились точки, быстро вырастающие в размерах и приближающиеся к их позиции.

- Товарищ сержант! – закричал Шемякин, - Танки!

«К бою!» -  послышалась команда.

К нему подполз политрук:
- Ну, что боец, выстоим, не пропустим немца к Дубосеково, а? Генерал Панфилов на нас смотрит – выстоим мы или нет! А там за разъездом уже и Москва! Отступать, видишь не куда! – как бы про себя заговорил Клочков.

И продолжил с горечью или досадой: «Вот так, Гриша: велика наша Россия, а отступать-то и некуда!».

Бойцы заняли окопы, привели в готовность противотанковые ружья. Каждый проверил гранаты – по одной противотанковой и по связке противопехотных.
- По одному танку на каждого, - сказал Добробабин, - значит, 25-30 танков  остановим, а там может и подмога придет. Держись ребята – не пропадем!

Григорий Шемякин приложил к плечу приклад противотанкового ружья, крикнул второму номеру: «Патрон!». Еще подумал, «Повезло ж тем у кого пятизарядные ружья, не нужно каждый раз патрон досылать, а потом решил, что и «однозарядка» ПТРД тоже нормально – если хорошо прицелиться»».  А в слух сказал второму номеру тоже алмаатинцу Ивану Шепеткову: «Правда, Иван?».

- Чего? – Иван посмотрел на своего «первого», - Ты о чём это?

- Да я вот говорю, что с таким «вторым» как ты и однозарядка нормально!

- Угу, - не отрывая глаз от поля ответил Шепетков.
Танки, казалось, стремительно вырастали в размерах. Развертываясь в боевую линию перед позициями роты, они застревали в снежной целине и кое-где буксовали, но, тем не менее, продолжали двигаться  вперед. От этого на душе у бойцов становилось немного жутко и они тревожно поглядывали друг на друга.

На поле боя сложилась мертвая тишина, только вдалеке натужно ревели танковые моторы, да лязгали гусеницы фашистских танков. Изредка слышались матерки солдат, да вполголоса отдаваемые команды. Рота, как охотник, застыла в ожидании схватки со зверем!

Неожиданно Шемякин увидел, что ближайший танк, маневрируя начал сдавать влево, открывая правый борт. Выстрел! И тут же хлестко рубанула в их сторону очередь.

«Патрон!» - крикнул Григорий. И не увидев перед собой руку «второго» с патроном, повернул голову: Иван лежал, уткнувшись лбом в заснеженный бруствер, снег вокруг окрасился алой кровью.

«Патрон!» - уже себе приказал Григорий и, перелезая через товарища, взял и перетащил к себе ящик с патронами. Зарядив окоченевшими пальцами ружье, он опять стал искать цель.

Прямо на него выползал танк.

«В щелочку, в щелочку тебя зараза!», - шептал боец, наводя прицел в смотровую щель механика танка.

«Есть! – про себя радостно воскликнул боец. – Уже минус два! Сейчас мы вам покажем! За всех и за Ивана – земляка своего отмщу!»

Шемякин глянул на поле боя. В окопах остались единицы, но и танков  поуменьшилось. Уже не видно было политрука Клочкова, не слышно выстрелов противотанковых ружей, только изредка раздавались взрывы гранат: это бойцы подкрадываясь к железным махинам подрывали фашистских зверей.

Еще раз окинул взглядом поле боя, боец подсчитал, что осталось не более десятка наступающих танков. Два из них шли прямо на него.

«Да! Двое на одного! Посмотрим, кто кого!» – то ли мысленно, то ли в слух сказал Григорий.
Ползком подобрался к ближайшему танку и бросил гранату под гусеницу. Одновременно со взрывом скатился в окоп, нащупал в кармане телогрейки последнюю гранату, осмотрелся. Танк шел прямо на него. Григорий сел на дно окопа, сжимая в руках последнюю свою надежду – РПГ-40. Стало темно – это танк наехал на окоп.
«Только бы не стал крутиться, чтобы меня закопать?» - подумал солдат. Видимо вражеский механик его не заметил и танк, лязгая гусеницами, медленно пополз дальше.
«Ну, а теперь как учили!», - прошептал Шемякин и метнул гранату на двигатель танка.
 
Два взрыва прозвучало одновременно.

Очнулся Шемякин в санях. На его стон повернул голову возница.
- А! Очухался! Молодец! А то я уже думал -  живого не довезу, лежишь ни живой, ни мертвый. Только по тому, как возле твоего рта снег от дыхания подтаивал, признали, что ты живой.

Григорий не слышал то, что сказал возница, видел только шевеление его губ и улыбку на лице. «Чего оскалился?» - обозлился Шемякин. Хотел было приподняться, но голова была словно налита чугуном. Еще сильно тянуло ногу. Лёжа на сене, глядя в молочное небо, покачиваясь вместе с дровнями, Шемякин ехал по дороге в госпиталь.

Как потом он узнал, его, раненого и контуженного, подобрали кавалеристы корпуса Доватора, буквально отбив у немцев. Еще рассказали, что его товарищи по роте либо погибли, либо попали к фашистам в плен, а полк отошел за разъезд Дубосеково.

Продолжнение: http://www.proza.ru/2013/10/02/1365