Разве Керенский - не еврей?

                РАЗВЕ КЕРЕНСКИЙ  -  НЕ ЕВРЕЙ?
         

         Некий Л.М. Аринштейн  издал сборник под  названием «ВО ВЛАСТИ  ХАОСА. Современники о войнах и революциях 1914-1920» (М.: Грифон, 2007 – 432 с.)  Неизвестно почему, но в выходных данных этого сборника его инициатор назван «автором-составителем», хотя его перу не принадлежит ни один из опубликованных в нём очерков. Обладатель сей неслыханной ранее должности признался в том, что не любит исторических трудов, другое дело – мемуары. Вот почему он, перерывая «тонны словесной руды», скорее даже подсознательно, чем целенаправленно отбирал свидетельства о двух войнах Первой и Гражданской, да двух революциях, Февральской и Октябрьской.  Непонятно почему -то, но в один ряд с мемуарами   включены отрывки из  трудов писателей и журналистов вроде Андоленко, Алданова, Бережанского, Весёлого, Гуля и неведомого читающему люду  биографа батьки Махно, «белогвардейца Герасименко». Они не идут ни в какое сравнение с бесхитростными воспоминаниями действительных современников, озаглавленных: - «Глазами аристократа»; «Глазами гимназиста»; «Из дневника драгунского офицера» и  «Под Ростовом».
  Первая неожиданность поджидает читателя в названии первой части под названием: «Бандитизм как форма элитарного сосуществования»! В ней объединены очерки о  Махно, о Котовском  и  о… Пилсудском.  Невольное изумление подобным соседством биографии польского маршала с жизнеописаниями российских  разбойников сразу же развеивается после убедительных свидетельств  о таком же  уголовном прошлом ясновельможного пана Юзефа.
Не менее сенсационные сведения  таит в себе и вторая часть «Персоны и персонажи: штрихи к портретам», хотя и состоит она из незначительных по теме воспоминаний об атамане Каледине,  о гетмане Скоропадском  и о террористе Савинкове. А вот писатель Роман Гуль во фрагменте из его книги «Керенский»  сообщает вот что: - «Потом я спросил Александра Фёдоровича, не имеет ли он отношения к городу Керенску, где я провёл своё детство? Александр подтвердил, что имеет. Его дед был протопопом в Керенском православном соборе. «А вы знаете, что большевики переименовали Керенск? Он теперь – Вадск»,  -  сказал Керенский. Да, я знал, что большевики назвали этот старинный уездный городок Вадском, по реке Вад, в которую впадает река Керенка. Переименование, конечно глупое, но большевикам надо стереть всякое напоминание о Феврале, о Керенском». А ведь позабыли о том, что у М. Ю. Лермонтова в его повести (Вадим) от 1833 года есть упоминание о Керенском уезде.
Эти слова подтверждаются и архивными документами о происхождении Председателя Временного правительства из старинного священнического, то есть особо чистокровного русского  рода Пензенской губернии. Отец его, Ф. Керенский был лицом светским, директором гимназии в Симбирске, дослужился до чина статского генерала и соответственно до почётного звания потомственного российского дворянина. Но в злобных речах и книгах антисемитов ХХ века его сынок оказался - таки евреем! Дескать, матерью Аарона Кербиса была не госпожа Керенская, а знаменитая  цареубийца Геся Гельман, из квартиры которой народовольцы  1 марта 1881 года вышли на дело. Во время суда над цареубийцами еврейка оказалась беременной, поэтому её не повесили вместе с Желябовым и Перовской, она умерла позже в тюремном лазарете от послеродовой горячки. А ребёночка –то от покойницы куда дели тюремщики? Да отдали его на воспитание дворянской чете Керенских!
Часть третья сборника названа «На море, на суше и в высших сферах: Первая мировая война и революция» и начинается она воспоминаниями «Адмирал Колчак на Черноморском флоте» близкого его сослуживца некоего М. Смирнова. Мемуары сразу же не вызывают доверия потому, что по Чёрному морю флотоводец ходил в звании «вице-адмирала», ибо  кортик «адмирала» Александр Васильевич получил из рук Сибирской Директории  аж через год после своей отставки с поста Командующего флотом, да и то в сухопутном городе Омске!  Вторым примером необычайной забывчивости мемуариста  является полное умолчание им о следующем уникальном поступке Колчака: вице-адмирал остался единственным, кто не дал ответа на телеграфный запрос Начальника Ставки генерала М. Алексеева на имя главнокомандующих фронтами и флотами от 2 марта 1917 года о их согласии на отречение от престола  царя Николая Второго!  Флаг-капитан оперативной части флота Смирнов не мог не знать, но почему-то не вспомнил об этом должностном вопиющем проступке своего командира. А скорее всего сослуживец  не увидел в этом факте ничего из ряда вон выходящего, ибо бывший  балтиец Колчак не мог не рассказать бывшему балтийцу Смирнову о своём визите в Ставку  Верховного главнокомандующего в городе Могилёве в июле 1916 года.
Всю оставшуюся жизнь Колчак невольно вспоминал, что Император принял его без обычных церемоний, усадил в кресло напротив себя, с отсутствующим видом смотрел сквозь собеседника, заученно повторяя Высочайшее повеление, но голос его при этом не выражал ничего, кроме привычной усталости и безразличия ко всему окружающему. Уже в тот летний вечер вице-адмиралу чуть не передалась эта обречённость Императора, и гость с тоскою подумал тогда: «Не жилец!»  И ещё отложилось в памяти: в разговоре с ним Император то и дело досадливо морщился, отмахиваясь от назойливо кружившей перед его лицом мухи. О торжественном перезахоронении останков мятежного лейтенанта П. Шмита; о присяге Черноморского флота Временному правительству по инициативе его командующего; – мемуарист тоже почему-то не написал. Четвёртая и пятая части сборника озаглавлены соответственно: «Имеющий глаза да видит: две революции в трёх ракурсах» и «На той далёкой на гражданской». В них читателя тоже ждут описания  забытых событий тех лет. Вплоть до смешного в страшном, которое «автор-составитель» умудрился выделить из книги «Россия кровью умытая».
В заключение, остаётся только пожелать потомку донских  казаков, и «автору-составителю» Л. Аринштейну - успешного исполнения своих творческих замыслов с публикацией следующего сборника.