Девушка с ресепшна. Квази театр

(эскиз предчувствия пьесы).

Девушка с ресепшна. Квази театр.
 

Действующие лица: все кто за тридцать и младше.

Умер Галилео Галилей, да здравствует Джордано Бруно и супер эстетика супер мыслителей.

«Пре до мной стоит стена, за стеной стоит она...»

Звучит уличная песня для всех пацанов.

Сколько всего не понятного и сколько всего обычного, приевшегося.

Звучит уличная песня для всех пацанов:

Мы с тобой не играли в любовь,
Мы не знали такого искусства.
Просто мы у поленницы дров
Целовались от странного чувства.

И стихотворение, начинающееся со строчки
«Тихая ты моя родина…»

А дальше просто подрываемся и убегаем, потому, что все это плохой театр и плохая каллиграфия.

Девушка на ресепшне улыбнулась и невзначай поправила свой разрез на блузке, немного уменьшила его, так как разговаривать больше не было о чем. И все приезжие, и все местные хотят её. Даже собаки и коты, сперва косятся на её грудь, получая объедки два раза в день. Грудь, которая выпирает, рвется наружу настолько мощно. Профессионально уложена в корсете лифчика, с единственной просьбой – Подоите меня! Но, только в мыслях, и чтобы это читалось во взгляде, это обязательное условие.

Сорваться и убежать от этого тоже, подальше, в бесконечность, в порхающую иронию.

Но девушка на ресепшне взлетает до немыслимой глубины и превращается в сущность бога солнца Ра. Производная от этого слово Радость. Догоняет так стремительно и немыслимо, что далеко не убежать. 
Она грациозно ступает по блестящему паркету, и от каждого шага, словно круги на воде, отблески света.
Это ода девушке с ресепшна, неприкасаемой святыни уютного отеля. Никто не может её знать, лишь только выпускающий солнце, её отец, муж и любовник.
Ещё раз не грех повториться – это ода девушке с ресепшна, и всё что кроется за её взглядом под грифом сверх секретно.
Девушка с ресепшна, её отец и властитель дум, выпускающий Бога Ра.

И минута на размышление, о чем эта история?

Вот она гладит, вот она моет посуду, а вот она зашивает истрепанный плед. Вот она на секунду отвлеклась, и эта секунда принесла множество радости окружающим. Тоска такой редкий гость в её мире, наполненном чем-то важным и ценным. А утро – это бесконечное потягивание из-за горизонта сновидений. 

Страх – вечный гость и не решительный спутник ее сновидений…

Больше мы ничего не узнаем о ней, только стыдливо улыбнемся в её присутствии и так же стыдливо спрячем в отчаянии свои похотливые помыслы.

Это ода. О, да! Девушке с ресепшна!


Взгляд опускается ниже и скользит по её белоснежным капроновым колготкам, потом перемещается на стеклянную вазу, в которой едва различимо её отражение, но воображение в отчаянии пытается дорисовать и восстановить картину желанного бытия. Ещё мгновение и всё исчезает. Лишь тающий образ в сознании ещё какое-то время будет таить,  и лишь время от времени накатывать вожделенной волной.

Одой девушке с ресепшна начинается наш квази, то есть, не настоящий, не более чем сверхъестественный, театр. Преимущественно для поиска изысканных форм. Для души.
***
Мир на грани вымирания – так говорит она на кухне с подругой по телефону – займись               чем-нибудь важным, чем-то естественным для себя. Вспомни о своем таланте петь, летать, рисовать причудливые картины. Ты способна понять себя, ты способна выполнять свое предназначение – так она говорит на кухне своей подруге по телефону, забывая о скучных клиентах, и вонзая свой нож преимущественно в твердые здоровые овощи.
Задыхаясь от переизбытка свободы, глотая ее беззвучным дыханием, может быть это не естественное состояние человека, стремящееся к естеству. В противном случае, каждый из нас ухватит свой бонус из этой истории и растащит ее на мелкие кусочки, так и не дав насладиться ее рождением. Все что происходит здесь, должно происходить на сцене. Это достойная роль в достойной игре самопознания, исследования каждой черты ее лица, дорисовывая в воображении каждый сантиметр ее обнаженного тела. О, да! Полотно достойно сценической жизни. Девушка с ресепшна – героиня сегодняшнего представления. Вплоть до полуночи мы будем созерцать ее таинство святого ресепшна, воображая себя тайным гостем ее не мыслимых мыслей.   
Беззвучно, кажется, что время ускоряет часы, кажется, что мы стаем одним целым. Я мигом спускаюсь на первый этаж, и страстно, и очень жадно ищу ее глаза, блестящие как в зеркале солнце. Она появляется. Едва разглядев меня, вопросительно хочет понять цель моего визита. Я понимаю, что медлить нельзя.
- Девушка! – я подбираю защитную тактику.
- Что, вам не спится? – это  ее ответ.
Жар наполняет грудь.
- Я сегодня умру..
- С чего вы взяли?

Этот ее испуг мне показался таким правдоподобным.

- Я взял? – Еще бесценные секунды, чтобы собраться духом.
- Да, взяли. Не говорите глупостей! У вас смертельная болезнь?
- Да, нет, не знаю… Только сегодня, я подумал, что смерть, смерть где-то рядом.

И я понял, что я прокололся, теперь никаких шансов.

- Вы выглядите абсолютно здоровым.

И она улыбается. Это что-то не мыслимое. В жар, в холод, то в жар, то в холод. И она улыбается. Значит, можно и нужно продолжить общение. Значит, вам уже известны все возможные варианты решения исхода. Если такое объяснение уместно в данной ситуации. Исход! Что я могу знать о исходе?! Затащить в постель, назначить свидание, серьезные отношения?! Улыбка еще ничего не означает, спустись на землю и действуй дальше. Это вызов, это игра. Сыграй и победи. Только, что такое побед?
- Вы улыбнулись. Это смешно?
- Очень.

И она улыбается. Мы можем быть вместе. Ближайшие десять минут так точно. Ес, я умерил свои аппетиты. Что дальше?

- Я знаю, часто кажусь смешным.  Прошу прощения.
- Ну, хорошо.

И, после этих слов, только уходить. Что поделаешь. Это точно, нужно уходить. И я ухожу. Как-то киваю и ухожу. На первый раз достаточно, но хочется почему-то все и сразу. Все и сразу – тупая мужская логика? Не знаю, просто такое чувство…

- Может быть..
- Что? – Я перебил, не дослушав. Как-то поторопился объявить о своей готовности на любое ее предложение. И я заметил в возникшей паузе, что сейчас она скажет не то, что хотела сказать.
- Может быть что-то еще?
- Нет, нет.- Ответил очень быстро, не подумав. – Вы и так много уже сделали.
- Но, что я такого сделала?
- Я даже и не знаю, вроде бы и нечего, но такое ощущение, что много чего.
- Какие-то загадки..
- Спросите что-нибудь попроще.
- Что, например?
И тут, наверное, самый ответственный момент. Она готова сыграть, почти что в любую игру, предложенную мной сейчас. Девушка с ресепшна стоит передо мною, наивно желая продолжить беседу. Что спросить-то? Какие есть варианты? Как меня зовут, откуда я, с какой целью, в этом, богом забытом, месте? Зачем я все-таки спустился ночью из своего номера, есть ли у меня желание просто поговорить с ней? Да, это хороший вопрос, пусть она спросит у меня, хочу ли я еще поговорить с ней. Больше нет времени на размышление, мигает красная кнопка, нужно отвечать, мой внутренний монолог мешает мне действовать.

- А, можно я не буду вам говорить, о чем меня спрашивать, спросите сами, о чем желаете.
- Желаю?
- Если, конечно, желаете.

Снова эта зловещая пауза. Может быть просто уйти, закрыться в своем номере. Сказать ей, что пусть приходит, и уйти, закрыться в своем номере, и не впускать ее, даже если и придет. Что теперь делать, что?

- Нет, если конечно это вас устроит, я спрошу.
- Конечно, устроит, спрашивайте.
- Как вы относитесь к солнцу?

Я просто не знаю, я не привык отвечать на такие вопросы. Но, если она просит, нужно отвечать. И делать это на полном серьезе.

- Вы спрашиваете о боге Ра?
- Если вам угодно.

Нет, мне не угодно, мне совсем не угодно. Но как-то напряжение спало. Или перешло на другую плоскость, сердечную, что ли.

- Я отношусь к солнцу очень позитивно. Всегда радуюсь ему, даже когда его не видно за тучами, но я знаю, что оно есть, и поэтому радуюсь.
- Я тоже, всегда ему радуюсь, в этом мы с вами похожи.
- А знаете, в чем еще мы с вами похожи?
- В чем?
- Я не знаю, но думаю, что что-то еще нас связывает обязательно.
- Вы думаете?
- А вы нет?
- Я думаю.
- И о чем вы думаете?
- О том, что бы нас могло еще связывать.
- Я тоже об этом думаю.
- И давно вы об этом думаете или только сейчас?
- Только сейчас по-настоящему задумался.
- А до этого думали, только не по-настоящему?
- Думал, как мог, но теперь понимаю, что думал не по-настоящему.
- Но тогда же, вам казалось, что по-настоящему?
- Тогда казалось что да.
- Вот видите, значит, оно и было так.
- Но сейчас я понимаю, что только сейчас так.
- Понимаете. Это хорошо, что понимаете.
- А что еще хорошо?
- Такое ощущение, что целая жизнь прошла, вам так не кажется?
- Целая интереснейшая жизнь.
- Наши дети уже выросли, а мы снова совсем как дети.
- Целая жизнь и в ней были дети?
- Что, вы не почувствовали этого?
- Хотел бы конечно сказать да, но нет.
- Ну, если за целую жизнь не почувствовали, то сейчас уже поздно.
- Ничего не поздно, я не считаю, что может быть что-то поздно.
- Вот видите, в этом мы тоже с вами похожи.
- Да? Сейчас увидел, и то, потому что вы об этом сказали.