Комплименты

 Жаркий полуденный ветерок то и дело рвался в распахнутое окно квартиры на шестом этаже. В комнате было душно и тоскливо. Магнитофон в тридцатый раз проигрывал одну и ту же кассету, давно вышедшей из моды российской шансоньетки. Песни знали наизусть, но менять не приходилось, других кассет попросту не доставали, ленились.
    На кухне за столом, заставленным остатками позавчерашней закуски, тарелками и стаканами той же степени свежести, сидели двое. Молча, без комментариев, вяло наблюдая за забравшейся в пустую винную бутылку мухой. Муха добралась до самого донышка и, не найдя ничего интересного, так же медленно удалилась.
   - Ага, напьешься, самих сушит, - наконец произнес один из сидевших.
   - Полетела, до вечера далеко, найдешь еще. Дом большой. А нам то что делать?
   - Ты за ней хорошо смотри, закуску может обгадить, мстительная, неделю уже живет - не улетает. Халявщица. Ничего, чуть оживем, поганяем, - вступил в разговор Леонид, внешне крепкий сорокалетний мужчина, хозяин квартиры, и, потерев уставшее лицо руками, добавил : "Ох, поганяем".
   - Оживешь тут с тобой на две гривны в кармане, - не отрывая глаз от обследованной мухой бутылки, размышлял Валентин. - На девятый этаж ходил, просил в долг записать или налить на половину суммы. Алкашом обозвала, корова. У нас, говорит, точка солидная, для нормальных людей - меньше бутылки не отпускаем. А вы, со своими долгами, еще в прошлом году надоели.
   - А на четвертый ходил?
   - Чего туда идти, на той неделе на пол-литра записались, теперь дорога надолго перекрыта. Хорошо хоть лифт не работает. Не люблю с кредиторами в одной кабинке кататься.
   - Да, тоска, братишка. А закуски то валом. Огурца целых три, голова от селедки - ящик пива выпить можно. Петрушки целых полпучка, и какой ее дурак покупал, деньжищи тратил?
   - Кто ее покупал? - мать из дачи притащила, я и загрузил в карман, сколько влезало, к тебе когда шел. Курить хочется, вот беда, ночью все жестянки обследовал - ничего, один пепел.
   - Ну, без курева можно и обойтись, курить вредно, петрушки пожуй, пройдет. Читал где-то, помогает.
   - Сам жуй, сейчас нервы сдадут - на все деньги "Примы" наберу. Тогда запоешь.
   - Ладно, - миролюбиво похлопал по плечу друга Леонид, решив не испытывать судьбу. - Сигарет у соседа попросим, выручит. Более серьезные вопросы надо решать.
   И, тяжело поднявшись, проследовал к умывальнику. Струя свежей холодной воды на время взбодрила. Помотав головой и нафыркавшись, достал из кармана, висевшего на стуле пиджака потрепанный толстый блокнот.
   - Сейчас по друзьям позвоним, должен же кто-то выручить. Мир не без добрых людей.
   - Брату позвони, давно не общались, - посоветовал Валентин.
   - Боже упаси, похмелял два дня назад, сейчас все долги вспоминать начнет. Без него обойдемся, - и стал перелистывать пожелтевшие страницы. Номеров было много-толку мало. Бегло пройдясь с первой до последней страницы, уткнулся в свежезаписанный номерок без адреса, фамилии и имени.
   - А это кто? - вспоминал долго и мучительно. - Ты не знаешь, Валентин?
   - Как не знаю, знаю, в среду на пиве сидели. Олег в газете показал, девочек по нему в сауну заказывают. Ты навеселе был, записал зачем-то. Все удивлялись еще, что ты там с ними делать собираешься.
   - Пиво пить - так они не угощают, в рабочее время тем более. Комплименты твои слушать дежурные, двадцати-летней давности, за них денег не платят, да и не нужны они никому. Это тебе не теток в общем вагоне пассажирского поезда обольщать за самогонку с куриными яйцами. Те слушают, им приятно, верят даже, наверное. Дома в семье не до комплиментов. У них телефоны и бери, а этот вычеркни сейчас, а то и ошибиться можно ненароком. Тут выпить хочется, звонишь, надеешься, а тебе девку подсовывают. Это же хуже гораздо, чем свинью подсунули, помнишь еще такое выражение. Зачеркивай номерок, вышли мы уже из этого приятного возраста и социального положения по саунам гулять в обществе красивых женщин.
   - Ну да, это мы еще посмотрим, - пробормотал Леонид, и в его голубых, со вчерашнего дня потухших, глазах вдруг заискрились веселые огоньки. - Тряхнем стариной, братуха, посмотрим, нужны мои комплименты или нет, - и уверенным шагом проследовал к стоящему в прихожей слегка надколотому телефонному аппарату.
   - Какое число сегодня? Девятнадцатое. Очень хорошо, значит, за долги еще не отключили. Сейчас проверим, - медленно, дабы не ошибиться, набрал нужный номер.
   - Ты что, дурак, неприятностей захотел, положи трубку. Сейчас подъедут товарищи, накостыляют за ложный вызов. У них с чувством юмора, того, похуже.
   Леонид Валентина уже не слушал.
   Приятный женский голос на том конце телефонного провода поинтересовался, не ошиблись ли номером.
   - Вы что, милая девушка, я уже к вам не первый раз обращаюсь, постоянный клиент, можно сказать.
   - Хорошо, положите трубку, мы вам перезвоним.
   Продиктовав номер своего телефона, Леонид на мгновение успокоился. Потерев в раздумьи лоб, уже собрался назад на кухню, но зазвенел телефон.
   - Назовите, пожалуйста, адрес и время, - донеслось из трубки.
   - Какое время, сейчас пускай выезжает, заждался уже. Душа горит и сердце плачет.
   - Хорошо, у вас будут через пятнадцать минут. Условия оговорите на месте.
   - Жду, спасибо, - уверенно, как в былые годы, произнес мужчина и посмотрел на себя в зеркало.
Из зеркала дразнились: "Но, но, но", - помахал указательным пальцем Леонид и, не найдя расчески, надел на взлохмаченные волосы с незапамятных времен висевшую на вешалке кроличью шапку.
   - Куда это ты собрался? Жара на дворе, точно пить бросать пора, - впервые за два дня весело засмеялся Валентин.
   - Куда собрался, куда? Никуда, расчесываюсь просто, человек сейчас придет. Не знаешь, где моя рубашка темная, та, что гладить не надо. Весело тебе, физиономию иди умой, юморист.
Умоют нам с тобой физиономии, чувствую, дергать пора, пока цел.
   - Куда дергать, а две гривны как разделять будем, наполовину резать? Нет, вместе праздник начинали, вместе и заканчивать придется.
   - Хорошо, я еще посижу немножко, подожду, но в игры твои не играю. Сам затеял, сам и расхлебывайся.
   У подъезда дома затормозило такси. Хлопнула дверь парадной.
   - Смотри, точно приехала сдуру, ох и влипнем в историю, - почему-то перешел на шепот Валентин. - Отказывайся и побыстрей, не подошла, скажешь, по размерам и параметрам. А на других уже настроения нет, пропало.
   В дверь позвонили.
   - Шапку, шапку, придурок, сними, - вжимался в угловую табуретку окончательно растерявшийся Валентин.
   В квартиру вошла стройная, высокая, рыжеволосая, очень симпатичная девушка лет девятнадцати.
   - Здравствуйте, вызывали, ребята? Я работаю...
   - Какая прелесть, - не дал закончить вступительную речь хозяин квартиры. - Небесное создание, тридцать лет на белом свете живу, а такой красоты еще не видел! Мадонна! А глаза, глаза - в них же моря отраженье, ох, увидел Вас - прямо ноги не держат. Сердце из груди вырывается.
   И, рухнув на колени, начал нежно целовать руку девушки.
   - Вот оно, воплощение моей несбывшейся мечты. Передо мной наважденье. Есть еще люди, в любовь с первого взгляда не верящие. Как они ошибаются жестоко.
   - Братишка, смотри, братишка, судьба ко мне лицом повернулась. Счастье то какое.
   - Я не из брачной конторы, - наконец произнесла чуть опешившая девушка, - я почасово работаю. Сорок гривен один час, вы вдвоем - с вас восемьдесят. Если до утра, скидка процентов пятьдесят от набежавшей суммы, по обстоятельствам.
   - О каких мелочах идет речь, о каких-то восьмидесяти гривнах, да я на тебя квартиру перепишу завтра. И все свое барахло, если, конечно, не откажешься.
   - До утра со скидкой, почасово, какая скидка, я на тебя и за десять лет может не налюбуюсь. Звать-то вас как, прелесть моя, солнышко? Боже мой, а фигура, как выточенная. Венера Милосская. Да куда ей, этой Венере!
   - Люда, - ответила девушка и с тревогой взглянула на неубранный стол.
   Муха, воспользовавшись замешательством, опять атаковала винную бутылку и остатки продуктов. Теперь уже не одна, а в обществе двух друзей или подруг, сразу и не разобрать.
   - Грязновато у вас, ребята, немножко, давно, видно, гуляете.
   - Да лет пять уже гуляем, не меньше, - подумал про себя Валентин, но вида не подал.
   - Хозяйки вот нет, друг переборчивый, все не подходят ему, интеллигент, а в тебя сразу, видно, влюбился.
В комнату, может, перейдем, неудобно тут как-то на кухне, душновато, - предложила девушка.
   - Да хоть куда, закурить только дай, свои в машине забыл, вниз спускаться неохота. А лифт не работает.
   - Ты не кури, а прибери немножко, - засуетился Ленька. - Люда поможет тебе, лентяю. А я пока в комнате порядок наведу. Да музыку включу, шансон, вчера из Москвы передали вечерним поездом. Последний писк.
   - Тряпочка, Людочка, вон на плите, пригорела немножко, ты ее намочи. Бутылочки в шкаф, а закуска, пусть будет закуска, не те времена продуктами разбрасываться.
   На секунду растерявшаяся девушка опять пришла в себя.
   - Не убирать я, ребята, приехала, а совсем по другим делам, да и время уже пошло. Разбирайтесь. Деньги вперед, пожалуйста.
   - Малыш, о каких деньгах ты говоришь, - полез в задний карман брюк за кошельком Ленька. Кошелек в заднем кармане - был плохой студенческой привычкой. А те времена уже давно прошли, испарились, как и деньги из кармана. Одна привычка осталась.
   - Валик, бабки у тебя, доставай. Сейчас в супермаркет мотнемся. Ликер вчера классный видел, цветной, и бутылка, как кувшин, с ручкой.
   - В супермаркет куда, на девятый или на четвертый? - съязвил старый друг в ответ.
   - И то правда, баксы не поменяли, да и принесут только утром завтра.
Малыш, Людонька, не одолжишь гривну, мы сейчас на месте все сообразим.
   - Так, ребята, вижу явно: не туда попала, поюморили и хватит, такси вызывайте, десять гривен с вас за дорогу сюда и обратно.
   - О каких десяти гривнах речь, ласточка, я тебе объясняю - две штуки утром принесут, зелеными, а ты червонец какой-то просишь. И не смотри на меня так, утонул я уже, в глаза твои глядя, как в море купаюсь, - опять прорезалось Ленькино красноречие.
Ему его одалживать не приходилось, два института за плечами, включая исторический факультет университета. Говорить научился.
   - И вообще, женюсь, чувствую, я на тебе. Все равно ничего лучше и не встречал никогда. Фильм с Шарон Стоун смотрела, "Основной инстинкт"? Ей до тебя далеко. Нет, малыш, никуда не поедешь. А что бы не сомневалась в моей доброте и порядочности, я с тобой по бартеру пока рассчитаюсь.
   - А по бартеру - это как? Мы за наличные только работаем. Никакого бартера.
   - Посмотришь сейчас, - Ленька оправился в спальню. Там, под кроватью, лет десять уже пылились приобретенные на заре независимости оптом в Крыму металлические украшения, в основном кольца. Изделия меньших размеров кое-как со скрипом удалось продать, терпеливо объясняя покупателям ценность и магическую силу тускловатых камешков. Кольца больших размеров остались ввиду своей полной бесперспективности. Изделия давным-давно можно было и пропить, но на точках их принимали неохотно, а со временем и вовсе принимать отказались.
Достав картонную коробочку и бережно вытерев пыль цветастым пододеяльником, настоящий мужчина торжественно, на вытянутых руках, вынес ее в прихожую, как невесту.
   - Людочка, счастье мое, смотри, ничего для тебя не жалею, фамильные драгоценности отдаю. Выбирай, что понравиться, - и лихорадочно начал вспоминать подзабытые названия драгоценных камней. - И вообще, пока примерять будем, ты бы дала рублик Валентину, пусть запрыгнет на девятый, обедать уже пора.
   - Два года уже работаю, - отвечала девушка, - всего повидала, извращенцев боюсь особенно. Разные люди попадаются, но таких кадров встречаю впервые. Жаль, коллеги не видят, со смеху бы удавились.
   Собрав в горсть украшения из коробочки, положила их обратно.
   - Ну все, привет, на такси давайте. Целый час без толку угробила. А у меня ребенок маленький, тоже кушать хочет. Папа не принесет, исчез в неизвестном направлении, школу как только закончил.
   - Вот, - обрадовался Леонид, - придумал, продуктов ребенку привезешь. Картошки полмешка лежит на балконе, молоденькая, вчера только притащили ребята. Я и забыл совсем. Забирай, не жалко. Больше нет ничего, все бы отдал, оставайся. Да и поджарим сейчас картошечки. Посидим, бутылочку возьмем, если рублик дашь. Под гитару споем. Я песни пишу, хорошие исполнители раньше брали. "Арго"? - слышала? Нет, сейчас сыграю. Дружище, Валентин, не дремай за столом, начинай чистить картошку. Людочка, прелесть наша, копейкой помогает.
   - А жарить ее на чем, на воде? Масло в каком году последний раз покупалось?
   - И то правда, вредное дело масло жрать. Сердечные сосуды забивает. Вари в мундирах.
Куколка, руку мою возьми, потрогай, как дрожит, да чувствам не прикажешь, никогда еще так не волновался.
   - Это не от чувств, а с похмелья явно, - заулыбалась девушка, но, раскрыв сумочку, вытянула гривну.
   - Какая прелесть, - завел старую песню обладатель денег, и град комплиментов обрушился на девушку с новой силой.
   В лучшие времена оратор был большим обольстителем женщин, но годы и невысокое качество спиртных напитков взяли свое. Теперь любовь была в основном платонической, да и то все реже и реже.
   Валентин долго не раздумывал, прихватив тару, поспешил на девятый.
   - Ну, прощайте, артисты, жаловаться на вас не буду, хоть и работа специфическая. Просто такого количества комплиментов еще никогда не слышала. И притом, можно сказать, от души, с такими чувствами произнесенных. К сожалению, график не позволяет, осталась бы с вами, гитару послушала.
   - Как жаль, как жаль, - загрустил Леонид, - звони, приезжай, время когда свободное появится. Отдохнешь тут у нас от трудов праведных, - и, углядев появившегося в дверях Валентина с полной бутылкой в руках, снова разразился градом комплиментов.
   - На, чуть не забыла, - Людмила сунула в руки входящего начатую пачку хороших сигарет. - Провожать не надо. И на другой раз так не балуйтесь по телефону. Не всегда понимающие попадаются, хотя комплименты, они всем нравятся.
   К подъезду подъезжало вызванное такси. Громкий стук каблучков доносился с лестницы.
   - А ты говорил! - с чувствами исполненного долга Леонид наполнял стаканы. - Телефончик вычеркивай. Пригодился, видишь. Комплименты ему мои не нравятся, двадцатилетней давности. Я на них жизнь, можно сказать, продержался. Зубы съел, из металла стоят, видишь. Как человек прожил. Кассету замени, надоело шансон этот дурацкий целый день слушать, споем сейчас сами "Арго". Тоже лет двадцать песне. А может, и тридцать. Но идет-то как под водочку хорошо.
   Врывавшийся в окно ветерок приносил прохладу.
   Вышедши из пике на селедочную голову, опять водрузилась муха. Но на нее уже никто не обращал и малейшего внимания.