Кукла Герда-2

      Я Герда.. кукла Герда.. маленькая девочка принесла меня в подвал
…и оставила здесь…
…и забыла…
…и запретила себе вспоминать…
…и умерла...
      Я красивая. Я должна  быть украшением дома - и я в подвале. Майла..Майла..я не виновата, что девочка умерла. Я не виновата, что они умирают. Все умрут. Я запомнила это с того дня, как родилась. Когда сумасшедший мастер надевал на меня это чёрное кружево. «Все умрут…» «Не слишком ли мрачно, Эмма?» Эмма пожимала плечами «Все умрут». Мастер Эмма. Сумасшедшая, великолепная, с нервным худым лицом, со следами раннего увядания. И белого порошка на крыльях носа.  Её любовница была тёплой и живой, рыжей и мягкой: «Не слишком ли мрачно, Эмма?»… «Все умрут».
 
 «Посмотри, какая прелесть!» – отец развернул шуршащую бумагу в коробке.  «Почему она в чёрном?» Мать, проходя мимо, кинула равнодушный взгляд на игрушку: «Чёрное сейчас в моде, дорогая». Как её звали? Лиззи-Майла. Она  смотрела на меня с недоумением и восторгом. Слишком много чувств для 10 летней девочки, которая должна умереть. Теперь все будут звать её как меня. Герда. Попрощайся сначала со своим именем, тебе скоро придётся прощаться со всем остальным.
 Я увидела, что девочка умрёт раньше, чем она взяла меня в руки. Безумная Эмма,  качая мою коробку, шептала: «Тот, кто получит тебя - умрёт. Они все умрут….» Эмма была не в себе. Белый порошок, венецианское зеркало, белый картон. Вчера рыжая любовница Эммы ушла. Так же ласково улыбаясь, легко и недоумённо обернулась на пороге: «Эмма, ну ты же не думала, что так будет вечно?»
     Эмма думала.
Она была циником с прозрачно-чёрной душой, искушённой и успешной. «Ах, эти тёплые мягкие домашние девочки! От них как раз не ожидаешь поведения стервы! Но они бросают нас чаще,  чем отъявленные… Мол, время прошло – и к пелёнкам, мужьям и милому щебету о варенье».
     Эмма была неправа.
Весёлая рыжекудрая подружка, с милым изумлением в глазах покинувшая её в 1973-м спускалась по лестнице из студии. Расставание прошло без истерик. С каждой ступенькой светлое лицо  из бархатного становилось мраморным. Шаг – и исчезли ямочки на щеках. Шаг – и искры в глазах погасли. Шаг – и застыли рубиновым льдом   недавно сочные малиновые губы. И даже волосы перестали разлетаться рыжими кудряшками, а полились тяжёлым золотом. На улице руки в чёрных перчатках накинули на волосы широкий капюшон. Случайных прохожих не было и некому было услышать «Глупая Эмма..», увидеть легкий взмах рукой и оценить внезапность, с которой фигура растворился в воздухе. Казалось, твёрдый стук каблуков еще раздавался по мрамору крыльца, а силуэт уже растаял, испарился, исчез, оставив в воздухе неясное движение. Где-то за облаками звучал бесплотный голос: "Она сделала куклу. Её отчаяние сейчас вселяет в кусок фарфора все проклятия ада." Все проклятия, которые она посылает на голову рыжекудрой «подружки», сжимая кукольную фигурку. Завтра она их не вспомнит. Она вообще не будет больше делать кукол и продаст последнюю первому встречному. Но в этой кукле поселится нечто чернее её кружевного платья.
    ... Я кукла. Я в подвале. Я слышу шаги.
     Сейчас сюда придёт эта женщина. И она умрёт.
     Она уже умерла…

02.10.2013