Бирюза от Кудашева. Книга II. Глава 1

БИРЮЗА от КУДАШЕВА


Владимир П. Паркин
Роман.

Книга II
историко-приключенческого романа из пяти книг
«МЕЧ И КРЕСТ РОТМИСТРА КУДАШЕВА»
               
Бирюза от Кудашева. Роман. / Владимир П.Паркин, 2013.
Приключения Александра Кудашева продолжаются.
Подвиги во славу и безопасность Отечества отважного офицера-фронтовика, поручика пехоты, вознаграждаются его переводом в Особый отдел Департамента полиции Закаспийской области с присвоением ему чина ротмистра Отдельного Корпуса жандармов и представлением к награждению Орденом Святого Георгия Победоносца четвёртой степени. Арестованный им Гюль Падишах-Сейид, он же Алан Мак’Лессон, заключён в Трубецкой бастион Петропавловской крепости Санкт-Петербурга с обвинением в организации террористической акции в Асхабаде.  Однако, опытному разведчику Генштаба индо-британской армии удаётся бежать буквально с допроса, который проводил лично полковник А.Ерёмин, заведующий особым отделом департамента полиции.
Александр Кудашев взят под стражу с обвинением в содействии побегу особо опасного государственного преступника. Его этапируют из Асхабада в столицу империи офицеры-особисты, прибывшие из Санкт-Петербурга на литерном поезде. Конвойная команда получает указание от своего начальника подполковника Држевского уничтожить Кудашева в дороге.
Старший друг Кудашева – его непосредственный начальник адъютант Командующего войсками Закаспийской области полковник В.Дзебоев организует исполнение хитроумного плана побега из хорошо охраняемого арестантского вагона. Но Кудашев от побега отказывается. Он уверен, что сможет доказать свою невиновность в любой инстанции.
 Справедливость торжествует, полковнику Ерёмину приходится не только принести извинения, но и вручить Кудашеву заслуженный им Георгиевский Крест... В этот же день в Санкт-Петербурге Кудашев получает пулю в грудь из бельгийского браунинга…

УДК 821.161.1-311.3
ББК  84(2Рос=Рус)63.3
П 182
©  Владимир П.Паркин, автор, 2013.
©  Владимир П.Паркин, издатель, 2013.
ISBN 978-5-906066-08-4

***   *****   ***    
***   *****   ***

«История подобна гвоздю,
на который можно повесить все, что угодно».
Александр Дюма (отец).

*****

ГЛАВА 1.
Парфянский статер.  Цена визита в прокуратуру. Энтомолог из Канады.
*****

Асхабад. В ночь с 17 на 18 ноября 1911 года.

Управляющий делами канцелярии Начальника Закаспийской области титулярный советник Николай Кириллович Холмогоров, засидевшись до полуночи в своем кабинете, занимался любимым делом – наслаждался лицезрением собственной нумизматической коллекции, которую не рисковал держать дома, но предпочитал более надежным для хранения рабочий сейф Мозера. Недавно его коллекция пополнилась новым раритетом – античным золотым статером.  Большая шестикратная лупа позволяла любоваться чеканным профилем  Зевса Олимпийца на аверсе и квадригой – боевой колесницей с четверкой коней на реверсе монеты. Сердце старого нумизмата сладко щемило от привалившего счастья, рука подрагивала, он никак не мог поймать нужный фокус увеличения в сложении диоптрий лупы и собственного пенсне. Вот, наконец-то! Александр Кириллович вслух прочел полустертую надпись:
– «Андрагор»!

И вдруг над своей головой услышал голос полковника Дзебоева:
– Неужели «Андрагор»? Не может быть.

Холмогоров от неожиданности уронил монету на стол. Поднял голову. Напротив него стоял Адъютант командующего войсками Закаспийской области, он же – начальник Особого отдела.

– Владимир Георгиевич! – дрогнувшим голосом воскликнул Холмогоров. – Напугали! Ну, не совестно ли подкрадываться!

– Дверь кабинета была приоткрыта, уважаемый Николай Кириллович. Я увидел свет в неурочное время, решил проверить. Вы были так увлечены, что не услышали моего «разрешите войти».

Дзебоев, не церемонясь, поднял монету со стола. Его зрение еще позволяло не пользоваться оптикой. Повертел, рассматривая монету, показал аверс Холмогорову, спросил:
– Так это и есть сам Андрагор?

Управляющий делами отобрал статер у Дзебоева.

– Нет, Владимир Георгиевич, это не Андрагор. Это сам царь богов и людей античного эллинистического мира Зевс Олимпиец! Андрагор – царь Парфянского царства из династии Селевкидов. Этому статеру царя Андрагора приблизительно две тысячи двести лет!

– А с чего вы взяли, что эта монета именно царя Андрагора?

Холмогоров не удержался от снисходительного тона:
– На монете надпись на древнегреческом, Владимир Георгиевич!

– Редкая, поди, монетка-то? – Дзебоев, не дождавшись приглашения, сам придвинул к столу свободный стул, присел, достал портсигар, закурил.

Холмогоров понял: вечер безнадежно испорчен бесцеремонным жандармским вторжением. Аккуратно вставил статер в кармашек планшета для монет, убрал в сейф.
– Редкая? Не то слово. Уникальная! Единственная известная на сей день в своем роде. Античные монеты римской империи в Европейских коллекциях Петербурга, Вены, Рима, Лондона – не такая уж большая редкость, но Парфянского царства – это бомба!

– Рад за вас, Николай Кириллович! – в голосе Дзебоева не слышалось ни нотки иронии. – Вам и карты в руки. Городище-то столицы Парфии – Нисы – в восьми верстах от Асхабада. Копай – не хочу!

Холмогоров не выдержал, вспылил:
– Я не кладоискатель, ваше сиятельство! Я просто коллекционер. Можете сами убедиться – нет в Нисе ни одного шурфа, городище ждет археологов уже несколько лет, у петербургских академиков до него руки не доходят!

– Напрасно разволновались, Николай Кириллович! Мне до Нисы дела нет. Но ваша консультация специалиста-нумизмата мне необходима. Не откажете еще в разговоре минут на десять?

– К вашим услугам! – Холмогоров уже не скрывал своего раздражения.

– Вот и славно, – Дзебоев, напротив, был ласков, словно беседовал с капризным ребенком.
Он вынул из внутреннего кармана кителя стальной портсигар и выложил из него на стол управляющего делами три золотые монеты.
Холмогоров наклонился, глянул… и пенсне упало с переносицы, повиснув над монетами на шелковом шнурке.

– Что это, ваше сиятельство?! – в голосе Николая Кирилловича неподдельный ужас.

– Как сами видите, господин председатель общества истории и археологии, статеры Парфянского царя Андрагора! Или я ошибаюсь? Не желаете сравнить со своим, с тем, что вы убрали в сейф?

Холмогоров без сил рухнул в собственное кресло. Трясущимися руками нацепил пенсне, взял лупу, не прикасаясь руками к монетам, рассмотрел их подетально, сравнивая одну с другой.
– Боже мой! Этого не может быть… Мистика какая-то.

– Конечно, мистика. А я медиум, – теперь в голосе Дзебоева звучал металл. Он вынул из кармана стальной предмет, похожий на миниатюрную ступку со вставленным в нее пестиком. – Знаете, что это?

Холмогоров мог только отрицательно покачать головой.
Дзебоев вынул из ступки пест, взял со стола управляющего чистый лист бумаги и с силой ударил по ней пестом. На бумаге появился слабый рельефный оттиск, на котором тем не менее можно было различить профиль Зевса.

– Узнаете? Поняли, что это за штука?

– Понял… Это штамп. Для чеканки этих статеров…

– Еще вопрос. Николай Кириллович, вы рисуете?

– Да, это всем известно. Но какое это имеет отношение к…

– Самое прямое.

В руках Дзебоева листок плотной бумаги, «залапанный» грязными руками. На листке эскиз черной тушью – аверс, реверс статера царя Андрагора и надпись прописью: «Металл – золото содержанием не ниже 60 процентов в сплаве с серебром. Вес, приблизительно, три золотника или один лот, или двенадцать грамм. Диаметр 11 линий или 27,83 мм. Срок исполнения – 15 дней». 

– Это ваш эскиз? Ваша рука, Николай Кириллович? – тон вопроса был ровен и официален.

–  Да…- почти беззвучно одними губами выдохнул Холмогоров.

–  Расскажете все сами мне или будете давать показания в прокуратуре?

Холмогоров отер тыльной стороной ладони холодный пот со лба, покачнувшись, встал, попытался выдвинуть ящик стола…

– Отставить! – Дзебоев, перегнувшись через стол, придержал ящик двумя руками. Холмогоров отшатнулся и прижался к стене. Дзебоев обошел стол, приоткрыл ящик, глянул… Ящик был почти пуст, оружия не было.

– Не ищите, ваше сиятельство… Я человек статский, без нагана.

Дзебоев сел в кресло управляющего, пригласил его присесть на освободившийся стул.
– Рассказывайте. Я жду. Или вызвать конвой?

– Простите, это не то, что вы думаете… Я не фальшивомонетчик. Хотел для себя, для собственного удовольствия… Эскиз на заказ был передан ювелиру Якову Михельсону. Предполагалось, что это будет ювелирное украшение, подвеска в античном стиле. Сегодня это модно. И только в единственном экземпляре! Гляньте внимательно на эскиз, Владимир Георгиевич! Там нарисовано «ушко», это эскиз именно подвески, а не монеты! Конечно, я предполагал по получению заказа самостоятельно спилить ушко. Этот статер украсил бы мою коллекцию. Но Михельсон оказался умнее. Наверное, он знал, что я коллекционер-нумизмат. Когда я пришел за подвеской, Михельсон извинился, что не успел закончить работу, показал мне готовый статер, хотел на моих глазах припаять ушко… Я не дал ему это сделать. У меня в голове помутилось. Я держал в руках статер царя Андрагора! Я был счастлив…

Холмогоров закрыл руками лицо. Заплакал.

Дзебоев не мешал, не успокаивал, не предлагал ни воды, ни папиросы. Ждал. Держал паузу.

Минуты через три Холмогоров продолжил:
– Ваше сиятельство… господин полковник, Владимир Георгиевич! Не губите. Четверо детей по миру пойдут… Я вдовец, им никто в жизни более ни руки не подаст, ни хлебом не угостит. Простите. Я понимаю, если есть штамп, значит было налажено производство… Уверяю, я в этом  не участвовал. Помогите, век за вас Богу молиться буду!

– Вот и славно. Михельсон такой же просьбой наш разговор закончил. Значит, как мы договоримся? Визит к прокурору отложим?

– Ваше сиятельство, не нужно к прокурору… Я надеюсь, эти статеры еще не разошлись… нет ущерба Российской Империи…

– Надейтесь, Николай Кириллович. Постараюсь помочь вашим детям, сохранить для них честное имя отца. Но и вы, Николай Кириллович, не окажете ли уважение особому отделу?

– Всей душой, всем сердцем… Когда я отказывался? Одной матушке России служим. Приказывайте!
  – Хорошо. Как насчет того, чтобы поработать сегодня ночью? Дети не обеспокоятся?
– Нет, они привычные. Утром горничная придет, накормит. А ночью, если что, старшенькая за младшими присмотрит.

Дзебоев поднялся с кресла.

– Я буду у себя в кабинете, понадоблюсь – разбудите. Задание вам: первое – написать объяснительную по вопросу парфянского статера, второе – составить справку на мое имя с полным списком иноподданных лиц, посещавших Закаспийскую область, с которыми вы в качестве председателя общества любителей истории и археологии общались лично, помогали им в уточнении маршрута, проводниками, связями и прочее. Начните с года текущего и ретроспективой – сколько вспомните. Год 1911-ый осветите самым подробным образом – полные имена, подданство, место проживания, профессия, цели посещения, предполагаемые пункты посещения, места реального посещения, даты прибытия и убытия, результаты, проблемы, связи, конфликты, любую информацию, которую вспомните. Жду! Запомнили, нет?

Холмогоров приподнял со стола исписанный карандашом лист бумаги, начал читать:
– «… в кабинете, понадоблюсь – разбудите. Задание вам: первое…»…

Дзебоев улыбнулся:
– Замечательно. Пишите. Ранее шести утра меня не будите. Только помните: мои распоряжения исполняются без возражений, точно и в срок. Ваша судьба будет зависеть от вашего усердия быть полезным нашему общему делу. А сейчас возьмите перо и чернилами напишите на мое имя прошение принять от вас парфянский статер. Будьте любезны, передайте мне его. Пусть этот раритет полежит пока в сейфе Особого отдела.

Получив требуемое прошение, и, положив в портсигар четвертый парфянский статер, Дзебоев оставил Холмогорова одного.

Николай Кириллович открыл окно и минут десять под папиросу дышал свежим ночным морозным воздухом. Потом присел за свой письменный стол, вынул из ящика блокъ-нотъ в сером коленкоровом переплете. Несколько минут листал его, читал отдельные страницы, а потом принялся за работу. Один за другим чистые листы бумаги исписывались каллиграфическим почерком человека, знающего толк в канцелярской культуре. В три ноль-ноль работа была окончена.  Холмогоров сложил документы в пакет, подписал его и заклеил. Свой кабинет он запер, стараясь не щелкнуть замком, не звякнуть ключами. У выхода из канцелярии в приемной за вынесенным столиком дежурная смена резалась в нарды.
– Шеш-беш!
– Чагар-ду!

Холмогоров протянул пакет начальнику караула:
– Господин штабс-капитан, прошу передать полковнику Дзебоеву в собственные руки. Как проснется, разумеется…
Штабс-капитан принял пакет из рук Холмогорова и, вдруг, передал его кому-то, стоявшему за спиной управляющего делами. Холмогоров оглянулся. Пакет был в руках у Дзебоева.
– Быстро управились, Николай Кириллович, – Дзебоев сделал движение, словно взвешивал пакет в руке. – Пройдемте в мой кабинет, посмотрим, что получилось.
Обернулся к дежурке:
– Чаю нам покрепче, черного с лимоном.

В кабинете адъютанта командующего Холмогоров сидел на большом кожаном диване, покрытом текинским ковром, ел бутерброды с бастурмой, пил чай.  Ему страшно хотелось спать, он боялся уснуть сидя. Дзебоев читал справку за столом, пользуясь для освещения канделябром в три стеариновые свечи. После полуночи электричество отключалось. Минут через двадцать Дзебоев потянул вниз шелковую ленту механического звонка. Заглянул дежурный прапорщик.

– Принеси-ка мне, воин, книгу регистрации иноподданных за июль сего года, – приказал Дзебоев. Через минуту он уже сверял записи в книге с информацией в полученной справке. Вернул книгу дежурному.

– Не уснули, Николай Кириллович?

– Я в вашем распоряжении, Владимир Георгиевич.

– Добро. Расскажите мне все что знаете о группе из Канады профессора Джона Котович. Они не прошли регистрацию. И что такое энтомолог?

– Джон Котович, профессор Университета Торонто в провинции Онтарио Канады. Тридцать лет. Родился в Канаде. Подданный Британской Короны. Родители из белорусов. Преподает энтомологию – науку, изучающую насекомых. Нашел для себя в науке более интересную тему – клещей. Правильнее – он занимается акарологией. Изыскивает природные либо народные средства, отпугивающие клещей, способные излечивать такие болезни, как клещевой энцефалит, сыпной клещевой тиф. У себя в Канаде не нашел, решил поискать в жарких странах, где, вроде, активных средств должно бы быть побольше. Почему он не прошел регистрацию, я не понимаю. Сам видел у него внушительный ригвест на английском и французском, в которой излагалась просьба оказывать ему содействие в научных изысканиях. Верно, его рассеянность, как черта истинно ученого человека, подвела. Он ни о чем более не говорил, и не думал, как о клещах. Жил, как простой человек, в каравансарае. Два дня обирал караванных ослов и верблюдов. С большой лупой не расставался, радовался каждому новому найденному клещику. Разговаривал с погонщиками на плохом русском, но его понимали те, кто знал русский. Потом исчез. Никто его не искал, никто о нем не спрашивал… Я Котович вспоминал, когда моя старшенькая книгу господина Жюль Верна домой принесла. Название точно не вспомню, сам не читал, своей работы много. Но, как читала Аннушка младшеньким, и я слушал. Вот там и был персонаж – кузен Бенедикт, энтомолог, очень рассеянный человек, один к одному с этим самым Джоном Котович!

– Это все?

– Пожалуй.

– А второй кто?

– Родственник его. Тоже Котович, Саймон, ассистент. Опекал Джона, заботился о нем. Как я понял, оба не из богатых. Заработать хотели, лекарство от этих гадов изобрести. Очень хотели.

– Хорошо, Николай Кириллович, идите домой, отоспитесь. Уже утро. От меня вам выходной сегодня. Дайте подписку о конфиденциальности наших с вами дел, о неразглашении государственной тайны. Вот здесь распишитесь. Отдыхайте…

Каретные часы на бюро в кабинете Заведующего Особым отделом пробили пять раз. Помигала и загорелась электрическая лампочка под потолком. Дзебоев потушил свечи, прошел из кабинета в смежную комнату, которую сам называл шкафом за ее размер. Когда-то она действительно использовалась под хранилище документов, но сегодня во всю ее длину стояла старая персидская тахта, накрытая белым табасаранским ковром. Пара длинных круглых подушек, осетинская бурка вместо одеяла – это ложе частенько служило постелью полковнику Корпуса жандармов осетинскому князю из Дигара, что под Владикавказом, кавалеру Ордена Святого Георгия третьей и четвертой степеней –Владимиру Георгиевичу Дзебоеву.

Упав тяжелой головой на подушку, Дзебоев успел в полусне еще подумать: «Работа как на прииске… Сколько породы нужно перелопатить и промыть, чтобы получить крупицу желаемого металла! Металл… Металл – в четырех монетах в сейфе, но не он главное. Главное информация. Новая информация есть. Новые карты в колоде есть… информаторы. А что дальше? Ладно… День грядет, день покажет»…

Казалось, только закрыл глаза, а через мгновение каретные часы пробили шесть раз. Дзебоев повернулся на другой бок. И еще через мгновение часы пробили семь. Утро. День и ночь – сутки прочь! Подъем.
Все-таки, коварная штука – время. То тянется, то вообще не движется, а потом летит со скоростью артиллерийского снаряда…

***   *****   ***    
***   *****   ***
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

***  *****  ***
***  *****  ***