НУ, ЭТО ЖЕ НАДО!

Но самый удивительный случай поражения молнией произошел в г.Керчи, в присутствии большого числа очевидцев. Туча накатилась внезапно, огромная, лиловая, молнии засверкали, гром загремел, дождь полил. Дело происходило вблизи универсама «Митридат», что на улице Пирогова. Люди, кто в магазине отсиживались, кто под навесом у входа в стоматологическую поликлинику, а кто в павильоне автобусной остановки.
Последние увидели такую картину: По аллее, делящей проезжую часть улицы Пирогова  на две половины, бежал молодой парень, за ним гнался милиционер. Между ними расстояние метров 15. И вдруг ослепительный зигзаг молнии, острие ее направлено в голову милиционера. Тот падает мертвым. Гремит раскат грома. Преступник убежал. Такое я видел и о таком  нигде не читал, молния попала в кокарду фуражки, частично расплавив ее.

Лето приближается к концу, осень наступает. Идет уборка урожая. На полях техники много. Тепло еще, бригадир, уставший от беготни, улегся  прямо на травку, в стороне от дороги, по которой снуют автомашины. Лицо вверх обращено, фуражкой глаза прикрыл от солнышка, посапывает. Шофер Конюхов Филипп сдал зерно на элеватор, возвращается к комбайну, видит лежащего на траве бригадира и направляет машину на него так, чтобы тело казалось между колес, но не рассчитал высоту дифференциала, ударом кости черепа в мозг вдавило. И не дернулся бригадир, как лежал, так и лежит, только не дышит. На суде Филипп говорит, что попугать только хотел. Кто поверит такой шутке? Не поверили и судьи.
Техника и обслуживающие ее люди могут чудеса творить. Зябь поднимают, тракторист делает круг за кругом, на каком-то из кругов  прицепщик, уснувший, из седла вываливается. Везет ему, острие лемеха плуга в дюйме от ног прошло, не задев.
Трактор, сделав еще несколько кругов, останавливается, вылезает из него, недоумевающий тракторист, куда  это мог деться прицепщик. Долго  ищет его, и находит заваленным слоем земли. К великому счастью, тот и живым оказался. Он настолько глубоко спал, что не заметил, как поднятый плугом пласт земли, зарывает его ноги и тело до пояса.
А вообще, глубокая осень сопровождается чудовищной грязью и бесконечными попойками ошалевших от безделья мужиков. От пьянства драки рождаются. Дерутся за все, даже за дедов, давно ушедших в мир иной. В это время совершается самое значительное количество убийств, нелепых, бессмысленных, как принято называть блюстителями закона, убийства на бытовой почве. Не стану о них говорить, в них ничего поучительного нет. Они – омерзительны по виду, и глупы по цели своей.
Зима. Заснеженные поля. Безмолвие. Наши сани одиноки. Вокруг все неподвижно. О присутствии деревень узнаем по далеким дымкам.  Животные, с которыми теперь мне приходится встречаться, в моих частых поездкам по районам, это – обыкновенные волки. Их отстреливают с самолетов, организуют отряды наземных охотников, устраивают облавы, платят хорошие деньги за их тела, а число их не уменьшается. Они часто сопровождают сани, на которых я, в сопровождении кого-то из милиции, еду для производства судебно-медицинской экспертизы. Стаи волков мне не приходилось видеть, а вот встречи с одиночками часты. Об одной такой встрече и поведаю:
Дело было в Новой Деревне. Главная улица ее тянется вдоль железнодорожного полотна до скелета огромного кирпичного здания, когда-то работавшей паровой мельницы, здесь улица заворачивает направо. На углу дом приезжих (вариант городской гостиницы) Еще через два здания  и райотдел милиции. Я приезжаю сюда не раз. Поезд приходит ночью, сидеть на вокзале до утра, не слишком приятная перспектива, и я всякий раз отправляюсь в райотдел милиции, где меня ждет удобный диван в кабинете начальника. Проходя мимо дома приезжих, меня нередко заливистым лаем встречает небольшая собака. На этот раз, когда я только свернул за угол, меня встретила не она, а самый настоящий волк. Ночь была лунной, снег белый, волк от меня всего в пяти шагах. Сказать, что я испугался, значит сказать неправду,  я – просто оторопел от неожиданности. Но, похоже, мозг человека в экстремальных условиях работает молниеносно. Я не даю волку взять инициативу на себя, решаю броситься самому на него первым. Выхватываю из бокового кармана длинный ампутационный нож и с криком бегу на волка. Тот отскакивает от меня шагов на 20 и останавливается, не бежит. Я не вижу светящихся глаз, а вижу широкий лоб, волчьи скулы, и вновь бегу по направлению к нему. На этот раз он длинными прыжками уходит в степь. Я уже его не вижу, но слышу, как он завыл. Сколько заунывной тоски в его вое. Издали ему начинают подвывать другие волки. Возвращаюсь к дому приезжих и вижу кусок белой собачей лапы. Больше встречать заливистым лаем мне будет некому. Как волк ее выманил? Вхожу в здание милиции, говорю о волке. Дежурный хватает оружие, выбегает на улицу, словно волк там будет его дожидаться. Волчий вой слышен, самого волка не видно.
Волки разнообразят зимний пустынный пейзаж, все ж живые твари.
Зимой в характер моей работы вмешиваются метели, теперь в отчетах моих появятся сроки о смерти через охлаждение. Метели здесь нередки. Иногда продолжаются два  три дня. И приходят, как будто из никуда. Ясная погода, солнышко, и вдруг надвигается стена снега. Закрутит, света божьего не видно, в двух метрах ничего не видно. Редкая метель обходится без смерти. Причин две, либо замерзает, сбившийся с пути человек, либо умирает от большой нагрузки, когда он с трудом преодолевает сугробы. Второй вариант касается старых, с больным сердечным аппаратом лиц. Обидно, иногда человек в метель не может найти дом, находясь от него в нескольких десятках метров. Как-то  метель и со мной поиграла, об этом я и вспоминаю: