След на земле. Кн. 1, ч. 1, гл. 2 Надежды и сомнен

Часть 1 "В колхозном раю"
Глава 2 "Надежды и сомнения"

1
      Наступила зима. Время подвести итоги  прошедшего года. Время перевести дух и готовиться к новому году. Каким он будет следующий 1930 год? 
      За последние три года хозяйство Семёна Никишина подросло и окрепло. У него теперь изба-пятистенок, покрытая наполовину железом, наполовину соломой. Купить железа на всю крышу в прошлом году не хватило денег. Из хозяйственных построек – амбар, конюшня, хлев для коровы, где есть отсеки для синей и коз, сарай для инвентаря и утвари.  Есть кое-какая скотина, куры и пара гусей. Хозяйство, конечно маломощное, но жить можно и развиваться. Сил маловато – он, да жена. Сын подрастает. Он уже хороший помощник, а через пяток лет будет незаменим. Там еще детишки подрастут и от них толк будет. В планах на будущее, если не будет засухи иль других катаклизмов, он рассчитывал на средства от продажи излишков зерна, кое-какой живности докупить недостающее железо, новый плуг и обязательно сеялку. Давно пора сменить соху на плуг. Плуг легче в работе и лучше вспахивает землю. И сеялка в хозяйстве крайне необходима. Рожь и овёс ещё можно сеять вручную, их полоть не нужно. А вот просо или подсолнухи, если вовремя не прополоть, не жди урожая. А чтобы легче полоть, сажать нужно сеялкой, тогда борозды будут. А при хорошем урожае проса и подсолнухов будут и деньги, а значит и другие необходимые в хозяйстве предметы и инвентарь. Не сразу Москва строилась, не сразу и хозяйство налаживается.
       В прошлом году планы Семена стали сбываться. Уродилась рожь. Хороший урожай собрал  с двух десятин подсолнуха и с десятины проса. Съездил в Турки на базар и продал за хорошую цену.  Особенно удачно продал мак. На вырученные деньги купил новый плуг и сеялку, а ещё жнейку. Если и дальше всё будет также удачно складываться, то следующей на очереди будет покупка молотилки. Представил себе, насколько легче будет труд, если будет своя молотилка. А .крыша подождёт, она есть не просит и на урожай не влияет.  «Следующей весной большую часть земельного надела засею маком, - решил для себя Семён, - Мак оказывается, самая выгодная культура». Чем больше денег заработаю, тем легче жить будем. Деньги на всё нужны. Детей вон поднимать нужно. Образование дать. На здоровье и учёбу деньги жалеть нельзя. Сам не раз убедился, что здоровые и грамотные люди живут лучше. А Семёну хотелось,  чтобы его дети жили в достатке и ни в чём не нуждались. Сынок у него толковый растёт, головастый и не ленивый. Грамоте выучится,  настоящей опорой станет.
      Осенью 1929 года Егорка пошёл в третий класс. Учиться ему нравилось. В школе он каждый день узнавал что-то новое и полезное. Он впитывал в себя информацию как губка и память его не подводила. Он гордился тем, что знает чего-то больше других. Кто в его деревне знает, что на земле проживает больше двух миллиардов человек и половина из них китайцы. Это самая большая нация. В школе он узнал что люди, как и лошади, бывают разной масти, то есть разного цвета. В России и  Европе живут белые, черные в Африке, а желтые и коричневые в Азии. Не зря говорят, что цыгане пришли из Индии, они ведь поголовно коричневые. Много чего ещё узнал Егорка в школе. Он тянулся к знаниям, и они тянулись к нему. Неслучайно он ходил в отличниках. И если Семён хотел видеть сына справным хозяином, то Прасковья, мать Егорки мечтала, чтобы тот стал писарем в управе. Писарь самый уважаемый человек в деревне. И самый обеспеченный, потому как все идут к нему с просьбой: кто прошение написать в район или область, кто жалобу подать, а кто письмо написать родственникам. И каждый платит за услугу кто салом, кто яйцами, а кто и деньгами.
       Сегодня 9 января 1930 года Егорка проснулся рано. Ему нужно было до ухода в школу повторить стихотворение Некрасова. Он давно заметил, что на свежую голову, прочитанное запоминается лучше. Вот и сейчас, дважды внимательно прочитав текст,  он без запинки пересказал десять куплетов стихотворения.  В школу Егорка пришёл за полчаса до звонка. Самое время с утра помериться силами с выселковскими  ребятами. Бороться он умел и любил. Многих ложил на лопатки. А вот Ваську Модянова побороть ему никак не удавалось. Васька годами хотя и ровесник Егорке, но на голову выше и в плечах шире. Крупный для своего возраста пар-нишка. Его не всякий- то из старших классов побороть не мог,  не говоря уже об одноклассниках. Вот и сегодня Васька снова взял верх, но Егорка не отчаивался и не злился, как некоторые, кто не любил уступать, а просто  испытывал спортивный азарт и поклялся побороть Ваську. Нужно вот только особый приёмчик узнать и тогда он положит Ваську на лопатки.
      Прозвенел звонок, и ребята дружно бросились  в класс. Учительница очень не любит, когда опаздывают и появляются в классе после неё. Дескать, опоздавшие мешают ей вести урок.  Урок она всегда начинала с повторения пройденного материала и проверки выполнения домашнего задания. Сегодня же Евдокия Гавриловна изменила заведённый ею порядок. Она стала рассказывать о Постановлении партии большевиков и Советского правительства о коллективизации деревни. Рассказывала она красиво, как сказку, в которой всегда хороший конец. По её рассказу выходило, что если крестьяне вступят в колхоз, то они автоматически попадут в земной рай, где все работы будут выполняться машинами и механизмами, а колхозники будут жить на всём готовеньком, сытно есть и сладко пить.
      - Вы знаете, как ваши отцы, матери, братья и сестры трудятся в поле с ранней весны до поздней осени. Поднимаются с восходом солнца, а возвращаются домой по тёмному. И часто не успевают с уборкой хлеба. Свозят копна ржи в риги, и бывает, зимой  продолжают обмолот. Всё потому что в единоличном хозяйстве нет и не может быть машин, облегчающих труд крестьянина. А в колхозах, то есть, коллективных хозяйствах всё будет иначе. Земля будет обрабатываться машинами. Пахать, сеять, бороновать будут тракторы, а убирать урожай – комбайны.  Вот ты, Егорка скажи, сколько твой отец в одиночку  может за день накосить ржи?
      - Мой отец лучший косарь в деревне, - с гордостью сказал Егорка, - он за день скашивает по полдесятины.
      - Вот видите, дети. Егоркин отец хоть и лучший косарь в деревне, а скашивает всего полдесятины за целый день. А вот комбайн за это же время убирает урожай с двадцати десятин. Теперь скажите, сколько потребуется работников, чтобы вручную скосить, обмолотить и перевеять урожай с двадцати гектаров? Ну-ка, все решаем эту задачу.
       Егорка подсчитал первым и поднял руку.
       - Отвечай, Егорка, - учительница не стала дожидаться, когда с задачей справятся остальные ребята.
       - Чтобы скосить двадцать десятин ржи потребуется сорок мужиков. Чтобы связать снопы и уложить их в копна нужно ещё столько же. А ещё снопы нужно будет перевести на ток. При средней урожайности восемь копен с десятины, понадобится ещё двадцать мужиков. И на молотьбу, в день по одной копне на человека, это значит сто шестьдесят человек. В итоге, чтобы собрать урожай с двадцати десятин земли потребуется двести шестьдесят мужиков и баб.
       - Женщин, - поправила Егорку учительница. – Двести шесть-десят мужчин и женщин. Садись Егорка. Всё правильно.  Теперь вы видите, какое преимущество даёт деревенским жителям колхозная система. Сев зерновых будет проводиться в сжатые сроки и только механизаторами. Уборка зерновых будет тоже проводиться только машинами и в самые короткие сроки. Все работы будут выполняться вовремя, а главное без тяжелого физического труда.
       - Можно вопрос? - поднял руку Егорка.
       - Можно. Задавай свой вопрос, - учительница была довольна собой и своими доводами.
       - Если в колхозе, как вы говорите, всё будет делаться машинами, то чем же будут заниматься взрослые? Я не говорю о нас, пацанах.  Мы себе дело всегда найдём. Будем играть в лапту и другие игры, ходить на рыбалку. А взрослым – то, небось, будет стыдно в страдную пору играть или сидеть с удочками у озера.
       - Резонный вопрос, - заметила учительница. – Действительно у ваших родителей, старших братьев и сестёр может образоваться много свободного времени, но они с ума от безделья сходить не будут. И в лапту в страдную пору с вами тоже  играть не будут. Они будут в свободное от работы время повышать свой общеобразовательный и идейно-политический уровень. Они будут учиться. Много читать, обсуждать прочитанное, культурно развиваться. Советское правительство поставило задачу ликвидировать  безграмотность и воспитать культурных и образованных людей и в городе, и в деревне.
       - А как будет с коровами при колхозной жизни? – не унимался Егорка. – Их ведь машинами не накормишь и не подоишь.  В классе засмеялись, послышались возгласы одобрения одноклассников, которые тоже сомневались в правдивости услышанного.
       - Ребята тише. – осадила их Евдокия Гавриловна. – Конечно, и кормить, и доить животных будут люди, но обязательно с помощью машин и механизмов.  В коровниках будут установлены машины, которые будут заполнять кормушки кормом, подавать воду и доить тоже будут машины.
       - Как это? – воскликнул удивлённый Егорка и еще несколько одноклассников повторили вопрос. Им было трудно представить такую машину, которая будет дёргать коровьи соски.  - Корова то и человека не каждого подпустит, а тут машина. Сказки всё это.
       - Когда в деревне организуется колхоз, тогда и увидите, - не сдавалась учительница.
       Восторгу школьников не было границ. Ещё бы! Скоро в деревне появятся машины, которые будут делать всю работу. А им остается только пошире раскрывать рты и глотать готовенькие галушки на мясном бульоне, блины со сметаной, сдобные булки и кренделя. Не жизнь будет, а малина. Если учительница не врёт, то, конечно, наступит земной рай.
      - Ваша задача, дети, - подводя итог сказала Евдокия Гавриловна, - придя домой не медленно рассказать родителям о преимуществах колхозного строя над единоличным хозяйством. Настаивайте, чтобы родители обязательно записывались в колхоз. Сейчас в нашу деревню приехали представители областной и районной партийных  организаций. Поможем им побыстрее провести эту компанию. Потому как колхоз, это важная ступень вверх по пути к светлому будущему человечества, к коммунизму. Вы меня поняли?
       - Поняли, - дружно ответили воодушевленные дети.
       - Это будет вашим домашним заданием на сегодня и остальные дни, пока не уговорите родителей быстрее вступить в колхоз. А на сегодня всё. Можете идти домой.

2
      В это же морозное декабрьское утро в деревне Красавские Дворики проходил большой сход. На сходе решался самый злободневный вопрос: как красавчанам жить дальше. Приезжие представители из райцентра и области, размахивая Постановлением партии большевиков и Советского правительства, призывали, и даже настаивали на том, чтобы жители деревни все, как один, записывались в колхоз, расхваливая колхозный образ жизни, как невесту перед сватами. Красавчане, среди которых были и Семен Алексеевич Никишин и его жена Прасковья Васильевна, проявляли нерешительность. В их жизни ещё ни разу не было такого, чтобы власти заботились об их благополучии. А тут сразу земной рай обещают. Здесь думать надо. Ничего  даром не даётся. Несколько семей из самых бедных, кого называли «голытьбой», сразу же на этот рай согласились. Их понять можно. Им терять нечего.  У них кроме ребятишек в хозяйстве ничего нет. А те, у кого в хозяйстве есть скотина, корова ли, лошадь, да овцы со свиньями, да у кого хозяйство ладное или на подъёме, колхозному раю не доверяли. Заберут всё в колхоз  и с концом. Всё станет общее, и ни с кого не спросишь, если профукают. Своего то ничего не останется. А где тогда молоко брать? Каждый раз в колхоз бегать просить? Так что долго толкли воду в ступе.
      До обеда в колхоз записались четверо: Костька Акимочкин, Ванька Желанков, Тимонечка и старый Салай. Решили прервать собрание на два часа, чтобы люди пообедали, да подумали наедине, без чьего-то влияния, какие преимущества у них будут, если вступят в колхоз.
      Возвращаясь из школы, Егорка нагнал своих родителей, уже подходящих к дому.
      - А у меня для вас радостная новость, - воскликнул он, похваляясь новыми знаниями, полученными в школе. – Вышло Постановление партии большевиков и Советского правительства о коллективизации деревни. Учительница дала нам задание рассказать родителям о преимуществах коллективного хозяйства над едино-личным. Какая райская жизнь наступит при колхозном строе. Я предлагаю вам первыми написать заявление на вступление в колхоз.
      - Ну и какая же эта будет «райская жизнь»? – полюбопыт-ствовала Прасковья Васильевна, заранее не согласная с доводами сына. Этих мифических доводов она наслушалась на собрании в управе, и они её не убедили.
      - Лёгкая, - одним словом ответил Егорка. В колхозе всё будет делаться машинами. Тракторами будут пахать, бороновать и сеять. Комбайнами косить и молотить. Даже коров доить будут машинами.
      - А похлёбку тебе в рот будет тоже машина заливать? – язвительно спросила мать. – Или ты её будешь сам, с ложки есть?
      Егорка опешил. Этого он не знал. Учительница ничего об этом не говорила. Он посмотрел на мать в растерянности, не зная, что ответить и понял, что мать издевается над ним, задавая этот вопрос.
      - Зачем похлёбку заливать в рот машинами, есть же руки и ложки.
      - А я-то думала, что всё будут делать машины, в том числе и еду в рот класть. А ежели не машинами, тогда я в колхоз не пойду. Вот если бы машины кормили и поили нас, то тогда можно было бы подумать, - продолжала язвить Прасковья.
       - А что ещё вам учительница в школе рассказывала? – полюбопытствовал отец.
       - Сказала, что раз в колхозах будут работать машины, то у колхозников может образоваться много свободного времени, но они с ума от безделья сходить не будут. Они будут в свободное от работы время много читать, обсуждать прочитанное, культурно развиваться и.повышать свой общеобразовательный и идейно - политический уровень.
       - Что? - переспросила Прасковья.
       - Много читать, обсуждать прочитанное, культурно разви-ваться и повышать свой общеобразовательный и идейно-политический уровень, - менее решительно, чем в первый раз повторил её сын.
       - Как же я буду читать и обсуждать прочитанное, если я неграмотная? И все бабы в нашей деревне, кроме твоей учитель-ницы, неграмотные. Да и большинство мужиков ни читать, ни писать не умеют, - возмутилась Прасковья.
       - Так учительница говорила, что вы будете учиться. Советское правительство поставило задачу ликвидировать  безграмотность и воспитать образованных людей и в городе, и в деревне, - всё более робко перед разошедшейся матерью отвечал Егорка.
       - Успокойся Паша, - вступился за сына Семён Алексеевич. – Видишь, в колхозе всему научат. Неграмотных  сделают грамот-ными,  глупых – умными, бедных – богатыми, ленивых – работя-щими. Живи и радуйся. Но тут важно другое. Важно, чтобы не обманули. Пока только лишь обещают.
       - Посуди сам, Сёма, - не унималась супруга, - В колхоз мы отдаём наше, и оно становится общим. Нашего уже не будет, значит, будет чужое. А как все относятся к чужому? Спустя рукава! Чужое же! А работать, что все будут одинаково. Никто же не захочет за чужое горб ломать. Значит, земля будет обрабатываться хуже. Урожайность снизится. А когда соберётся урожай, кто ему хозяином будет? Дядя колхозный? А мы будем заглядывать ему в рот и ждать, когда он соизволит нам дать наше же. Он будет решать, сколько нам дать, а раз хозяйство коллективное значит, даст одинаково всем и плохим работникам, как Салай и хорошим, как ты. А какой с Салая работник? Как с говна – пуля. Уполномоченные обещают, что машины будут работать, а кто их видел? Где они? Когда будут, если колхозов то ещё нет. Вот ты и без колхоза имеешь уже и плуг, и сеялку. На следующий год будут и жнейка, и молотилка. Сами управляемся. Зачем нам колхоз? Нет, я решительно против! – поставила точку в своей тираде раскрасневшаяся Прасковья.
       - Но не все же имеют такую возможность, как мы, купить себе механизмы. Многие живут хуже нашего, - невозмутимо отвечал Семён.
       - Но мы же не украли, своим трудом нажили. Пусть бы другие работают, как мы, и имеют тоже самое. Меня не убедишь. И потом, если они обещают райскую жизнь, зачем так уговаривают и принуждают. Если не хочет человек, зачем силой тянуть. Это значит, у власти есть резон отнять у людей нажитое и сделать своими батраками, как при помещицах. Только тогда мы часть отдавали, а теперь всё забирать будут.
       Егорка был в замешательстве. Вроде бы учительница была права, когда рассказывала о райской жизни в колхозе. И мать тоже права. Зачем в рай тянуть людей на аркане? Пусть организуют колхоз из желающих. Если колхозники заживут  хорошо, тогда и другие в колхоз потянуться. Но у него для матери был ещё один довод в пользу колхоза и он решительно сказал: «Колхоз это ступень к светлому будущему человечества коммунизму.»
       Прасковья усмехнулась.
       - А ты знаешь, что такое коммунизм?
       Егорка пожал плечами. Он, конечно, не знал значения этих слов «светлое будущее» и «коммунизм», но догадывался, что это примерно одно и то же.
       - А что это? Я думал, вы знаете.
       - А это, когда у всех людей дети общие и спят под одним одеялом и не знают, кто их родители, - слова матери были наполнены сарказмом и горечью. – Ты хочешь, чтобы у тебя были родители?
       - Конечно, хочу, но вы же у меня есть.
       - А в колхозе дети будут общие, как у овец в стаде, и неизвестно будет от кого они рождены.
       Егорка задумался. Учительница ничего об этом не говорила. Но если это так, как говорит мать, тогда он тоже против такого колхоза. Выходит, Манька Чечётка один день будет его невестой, а на другой день чьей-то ещё? И потом, на кой чёрт, мне много отцов, если я люблю своего?
       «А как же быть с домашним заданием? – озадачился  Егорка. – Завтра же спросят, как я его выполнил. А что я отвечу? Скажу, как есть. Отца ещё можно было бы сагитировать, а мать, ни в какую».

3
       После обеда родители снова ушли на сход и вернулись только к вечеру. Злыми были на власть пуще прежнего. Оказывается, уполномоченные перед несогласными добровольно вступить в колхоз поставили ультиматум: кто не вступает, тот против Советской власти. А дальше догадывайся сам, чем это тебе грозит.
       - Пусть меня хоть расстреляют, хоть в Сибирь ссылают, - неистовствовала Прасковья, - а в колхоз я всё равно не пойду. Не хочу вайгачить на лодырей и пьяниц.
       Отец хоть и молчал, задумчиво глядя в пол, но Егорка чувствовал, что он во многом согласен с матерью. Их понять было можно. Со вступлением в колхоз рушились все их планы и надежды на будущее. Но отец был уверен, что если власти взяли курс на коллективизацию деревни, то они своего всё равно добьются. Не мытьём, так катаньем.
       Огорчало его то, что председателем будущего колхоза уже назначили выпивоху и лодыря Коську Акимочкина, который активничал  перед уполномоченными, призывая красавчан  к вступлению в колхоз. Этот пройдоха за полгода весь колхоз пропьёт и по миру народ пустит.
       Пришел сосед Матвей.
       - Ну, кумовья, что надумали? Сдаётся мне, как не крутись девка, но если тебя замуж взяли, значит, всё равно выдерут. Мы сейчас с вами в положении той девки, которую насильно выдали замуж. Хотим мы или не хотим, а в колхоз вступить нас, всё равно, заставят. Будем сопротивляться, только хуже станет. Сотрут в порошок. Детей жалко. Погибнут ведь, если нас в каталажку упрячут.
       - А может только стращают? – предположила Прасковья, - они же не посмеют маломощных середняков, сажать в тюрьму за не- желание идти в колхоз.
       - Ты большевиков не знаешь. Они всё посмеют, - уверено продолжал Матвей, - И в тюрьму сажать, и головы отрывать. Это в семнадцатом они в крестьянах опору искали и заигрывали, потому что слабыми были. А теперь они в силе. От своей линии не отступят. Коли наметили деревню коллективизировать, значит,  коллекти-визируют. Ни перед чем не остановятся. И тем, кто будет выступать против, наверняка головы поотрывают. У них милиция. У них армия.  А мы крестьяне – неорганизованное стадо.
       - А может тут, на месте, наши перегибают? – предположил Семён, - а в Москве по-другому эти вопросы решать предполагают?
       - Всё быть может. Только я сомневаюсь в этом. Главное это установка партии большевиков вогнать всех крестьян в колхозы. А потом… Может, и пожурят кого-то за перегиб. А толку-то? Дело будет сделано. Ищи потом виноватых в перегибах.  Кому это будет нужно? К тому времени другие установки появятся.
       - А может, мне в Москву съездить разузнать? – спросил Семён, - хоть какая-то ясность появится.
       - И у кого бы узнавать будешь? На улице спрашивать? Тебя, крестьянина никто  из правителей даже не примет. А если прорвёшься чудом, то ещё за шпиона примут, или обвинят в пособничестве капиталистам. Да расстреляют на месте. Я же говорю,  теперь большевики окрепли  и власть свою, даже с перегибами, беречь будут. 
       Прасковья заплакала. Ей не хотелось снова на кого-то батрачить. Тем более на деревенских пьяниц, захвативших власть с помощью приезжего районного начальства.
       - Не плач, жена, - успокаивал Прасковью Семён Алексеевич. – Я уверен, что до правителей дойдёт, какая вредная штука эти колхозы. Наверняка их скоро распустят.
       – Как бы ни так, - Матвей с сомнением закачал головой, - Не за тем их создают, чтобы потом распускать. Даже если убедятся, что они вредные.
       Егорка за день наслушался столько, что голова шла кругом. Вроде бы и учительница была права, когда так интересно рассказывала о колхозах. И мать была права, когда рассказывала об их вредности. И дядя Матвей прав, когда утверждает, что крестьяне бесправны и бессильны перед властью. С тяжёлым сердцем он полез на полати спать.  Сон его в эту ночь был тревожен. Во сне он разговаривал с учительницей и рассказывал ей, почему он впервые за полтора года учёбы не выполнил домашнее задание.
.....