А я, люблю мужа!

А я, люблю мужа!
Именно эти слова могла выбить девизом на щите Нина Петровна.
Если бы была рыцарем Мальтийского ордена. Но Нина Петровна была главным бухгалтером очень солидной конторы, с длинным сложносокращенным названием. Муж тоже работал в конторе, но так далеко от Нины Петровны, что иногда казалось, его нет вообще. Замуж она вышла в двадцать, сразу после окончания бухгалтерских курсов. Свадьба была скромной. Родители, несколько подруг и друзей, кафе и первая брачная ночь на  квартире армейского друга мужа. Мероприятие с таким громким и таинственным названием "Первая брачная ночь" Нине Петровне не понравилось. Сохранив девственность для мужа, она рассталась с ней быстро и болезненно, даже не узнав, что такое оргазм.
Вскоре после свадьбы муж отбыл "на Севера". Где и работал до сих пор, приезжая раз в полгода. За полтора–два месяца отпуска, муж исполнял свои супружеские обязанности пару раз. Так же невнятно и впопыхах, словно этот самый долг был для него мучительной отработкой. Пребывая в счастливом неведении, что секс может быть другим и доставлять удовольствие, Нина Петровна дожила до своих сорока лет.
А я, люблю мужа!
Эти слова стали для Нины Петровны символом добропорядочности и верности. Она говорила их всякий раз, когда в  их дружном змеином коллективе бухгалтерии обсуждали сплетни.
Выслушав очередной рассказ об измене, соблазнении, совращении и просто турпоездке в Египет, она тяжело вздыхала и говорила:
- А я, люблю мужа!
Все в конторе об этом знали и, как ей казалось, завидовали её непоколебимой верности. Доводилось ей слышать и о том, что мужики, там, "на Северах", далеко не святоши, но это к её мужу не относится.
Однажды, проходя мимо курилки, Нина Петровна услышала обрывок разговора:
...- За справкой зайдешь к этой, которая мужа любит... и громкое ржание жеребцов в мужском обличии. Фраза показалась Нине Петровне оскорбительной, но поразмыслив, она пришла к выводу.  Им - то похвастать нечем, вот и ржут дебилы.
А я, люблю мужа!
Правда за столь долгое и частое повторение этого постулата акценты и приоритеты слегка сместились. Если вначале ударение ставилось на слове «мужа», потом на слове «люблю» то теперь всё больше главным становилось «Я». Да и образ любимого мужа уже давно был, как картина в дорогой раме на стене рыцарского замка. Зачитываясь рыцарскими романами, Нина Петровна и себя всегда представляла вечно печальной дамой, с заплаканными глазами.  Дожив до сорока Нина Петровна почти не изменилась внешне, сохранив  фигурку, талию и главную свою гордость, косу.  Всех охотников скрасить её одиночество, а таких находилось немало,
она сбивала еще на подходе к аэродрому. Простой и проверенной фразой.  Вы сами догадались, какой.  Только один, непробиваемый сарацин, никак не хотел отступать. Шофер шефа Жора! Кому Жорик, кому Жоржик, а кому Георгий, томно и с придыханием. Это был местный поручик Ржевский! Страшное про него говорили люди! Что имеет он все, что шевелится! Что ни одна не в силах устоять перед его злодейскими чарами и кожаным салоном шефского «мерса». Что не пропускает он ни одной юбки, что уже странно, так как все женщины давно ходят в джинсах. И даже жена шефа, богиня с ногами  не избежала, говорят, падения с Олимпа на кудрявую грудь Георгия. Только Нина Петровна любила своего мужа!
А муж, позвонив накануне, сказал, что отпуск откладывается. Говорил он неубедительно и спеша. Хотя куда можно спешить "на Северах" было непонятно.  Эти самые "Севера" представлялись Нине Петровне бесконечной снежной пустыней, с одинокой оленьей упряжкой под дивным северным сиянием.
Но ничего не поделаешь, торжество откладывать было поздно. Вся бухгалтерия и люди приближенные уже вовсю готовились. Обещал заглянуть Сам и произнести речь в честь такого славного работника финансов, коим безусловно была Нина Петровна. Конференц - зал был отдан высочайшим распоряжением в полное её распоряжение до утра.
Конечно до утра Нина Петровна и не думала оставаться - остальные те, да!  Им главное повод! А развлечься они и сами не дураки. С вводом, так называемых корпоративов устроить оргию на пустом месте было делом святым.
Вечер удался! Заезжал шеф, вручил конверт, заговорщицки подмигнув.
Уже все перешли Рубикон, ополовинив вино-водочную посуду. Пили, уже не закусывая. Записная  "мисс контора" Инночка, уже давно порывалась показать совершенно новый стриптанец.
 – Такого вы еще не видели! Последний писк на Гоа! Сдвиньте два стола придурки!  - приставала ко всем Инночка. Хотя после такого количества мартини с водкой она вряд ли поднялась бы выше табурета.
Нина Петровна была трезва, как всегда.  Выпила она два раза. За первый тост и с шефом. Когда начались танцы, первым был Жора! Подошел в лучших традициях, припав на одно колено, протянул руку, приглашая.
Раздались жидкие аплодисменты. И че он опять к ней? Ведь ясно же, ничего не выйдет! После стольких провальных попыток! Была совершенно спокойна и Нина Петровна, даже ощутив совсем не дружеское поглаживание ниже талии во время медленного танца
Она любит мужа!
Проводив Нину Петровну к импровизированному бару, Жора намертво приклеился к виновнице торжества. Отметая зовущие взгляды доброй половины женского общества, он решил посвятить вечер только ей!
Предложил Нине Петровне особый коктейль, секрет приготовления которого он якобы привез из Бразилии, требуя:  - До дна!
С алкоголем у Нины Петровны проблем не было. Два глотка, не больше.  А Жора старался!  Парочка полупристойных анекдотов также не возымела желаемого действия. Было уже далеко за полночь. Подошла пожилая пара прощаться. Нина Петровна отвлеклась, а когда повернулась, Жора уже протягивал подозрительно полный стакан. Ну ладно, последний бокал вина и всё!  На сегодня хватит! Скоро домой!
Заиграла мелодия старинного вальса! Жора буквально вынес Нину Петровну на середину зала! И они закружились в хороводе давно забытого танца! Нина Петровна летела! Почти не касаясь пола, доверившись сильным рукам умелого партнера. Это был полет в неизведанное. Жора, казалось, намеренно убыстрял темп. Уже голова отчаянно кружилась, путались мысли, всё слилось в фантастический цветной круг, а они не останавливались. Полет был бесконечен! В этом цветном калейдоскопе вспыхивали и гасли фантасмагорические картинки. Глупо улыбающиеся, размалеванные рожи в идиотских колпаках. Пульсация стробоскопа, аж целых три! расстегнутые пуговицы на её блузке. Обезьянки, тараторящие ПейДоДна! ПейДодна! Потом полет стал плавно переходить в движение поезда. Ритмично покачиваясь в такт, Нина Петровна стала приходить в себя.
- Какой поезд? Куда я еду?  – мучительно пыталась она сообразить. Приподняв отяжелевшую голову, она увидела в стекле свое отражение!
Боже мой! И это она!? Упершись руками в подоконник, она стояла в позе, в которую никогда бы не встала даже с мужем! Ноги расставлены на ширину пояса упавшей юбки! Блузка валяется на полу! Нина Петровна услышала хриплое, прерывистое дыхание. Она всмотрелась в запотевшее  стекло и ужаснулась! Над ней возвышался Жора.
Одной рукой он крепко сжимал её талию!  Второй он держал её за косу! Он был и правду страшен! Что-то дикое было в его облике. Глядя куда – то вверх, мощными толчками он входил в неё, заставляя содрогаться всё её бледное, бедное тело. Нина Петровна вдруг отчетливо поняла! Да! Да!
Это поезд! Поезд, который этот негодяй Жора толкает в пропасть. И из этой пропасти уже нет возврата! Сопротивляясь этому падению, всё еще надеясь на чудо, не веря до конца, что всё это происходит с ней! Она выкрикнула своё заклинание:
Я люблю мужа!
Жора издав протяжный вой, рухнул на неё всем телом. Все еще тяжело дыша, он прорычал:
- И очень хорошо Ниночка Петровна. И, слава богу!
Он отпустил ее, отстранившись. Она еле удержалась на дрожащих ногах.
Жора натянул брюки, мельком взглянув зеркало, поправил прическу. И уже уходя, не оборачиваясь:
- Совет вам, да любовь!