Иван Кириллович

                Учитель – это слово свято
   
               
   К книгам я давно имею пристрастие, с тех пор, как только научилась читать. Нищие послевоенные годы нас не баловали возможностью покупать книги: это была большая роскошь. Зато мы имели возможность записаться в сельскую библиотеку или  в избу-читальню (так называлось подобное клубу  учреждение культуры).
В Рыбном изба-читальня была центром притяжения для  школьников и молодежи более старшего возраста. Она находилась в конце улицы Центральной, недалеко от  сельсовета. До избы-читальни мне было «рукой подать», и я после школы и во время каникул частенько туда заходила. Там можно было не только взять книгу, но и поприсутствовать на сходах граждан, праздничных концертах художественной самодеятельности, утренниках для детей колхозников,  репетициях местных «артистов». Тогда телевизоров не было, и все, что происходило в избе-читальне, вызывало интерес у школьников. Непритязательные сценарии, простые игры, конкурсы на лучшего исполнителя песни, танца, игры на гармошке оставили в памяти неповторимый вкус колорита российской глубинки послевоенного времени, простоты и чистоты, искренности и неподдельной радости. Гармонист – слесарь депо, после работы он неизменно шел в избу-читальню, и люди собирались, чтобы послушать рязанские частушки, старинные песни  и песни военных лет – «Катюшу», «Артиллеристы, Сталин дал приказ…», «Живет моя отрада» и т.п. Все это было бесплатно и от души.
Прислонившись к стене возле двери, я с затаенным дыханием смотрела на сценические действа. Мне все нравилось, что было замечено заведующим избой-читальней Иваном Кирилловичем Крутиковым. Это был удивительный человек. Тогда он мне казался очень солидным и красивым. На вид ему было лет тридцать. Чисто выбритое белое лицо, выразительные серо-голубые добрые глаза, на фоне копны темных волнистых волос казавшиеся светящимися изнутри, прямой красивый нос, необычайного контура полные губы – все в нем было привлекательным. Особенно располагала его добрая стеснительная улыбка, как будто  он в чем-то виноват перед людьми. Очевидно,  комплексовал   из-за протезов на ногах. Позже я поняла, что эта улыбка была его средством  защиты от жестокости окружающего  мира.
К Ивану Кирилловичу тянулась сельская молодежь, возможно, потому, что он хорошо играл на  всех струнных инструментах.
Он заметил и меня, скромную ученицу начальной школы. Спросил: «Нравится?» Я кивнула головой. « А что ты умеешь?»  - «Читать стихи и… ходить на руках» - ответила, потупив взор.  С тех пор я стала штатной выступающей на концертах в избе-читальне.
Потом   повзрослела, интересная жизнь школы захлестнула меня, и стало уже не до избы-читальни.  Когда построили клуб на месте бетонной  школы, избу-читальню закрыли.  Я  как-то выпустила Ивана Кирилловича из поля зрения и на протяжении нескольких лет не видела его.
И вот уже восьмой  класс. Нам направляют нового учителя физики. Знаем, что это мужчина. Но кто он? Какой? Строгий или нет?  Класс в любопытном ожидании...
Открывается дверь - и учитель со скрипом при каждом шаге, волнуясь больше нас, заходит в класс.  Все замерли, увидев, что он на протезах.  Радости моей не было предела. «Иван Кириллыч!» - раздалось в классе. Он дошел до кафедры, положил журнал и молча посмотрел на нас. Наступила такая тишина, о которой учителям можно было только мечтать. Увидев меня, он улыбнулся и сказал:  «Вижу знакомые лица. Думаю, мы с вами со всеми подружимся».  Затем, поднялся на кафедру и, переминаясь с протеза на протез, произнес: «Хочу, чтобы вы сразу запомнили: физика не цирковое развлечение, это предмет изучения, требующий к себе серьезного отношения. Давайте договоримся: сначала уроки, а потом - кружковая работа».
Слов на ветер Крутиков Иван Кириллович не бросал. Огромный стол в кабинете физики всегда был заставлен приборами, и ученики имели к ним доступ. После уроков в кабинете  проходили занятия   кружка по физике  или струнного оркестра.
Сначала Иван Кириллович учил нас играть на струнных инструментах: гитаре, балалайке и мандолине. Девочки играли на гитаре, а мальчики из разных классов – на балалайке и мандолине. Да так научились играть, что для многих это увлечение сохранилось на всю жизнь. Инструменты покупали родители. Моя мама купила мне на рынке дешевенькую гитару, и я в свободное от уроков время осваивала технику игры, все время удивляясь, почему у меня так плохо получается, тогда как у других ребят успехи были значительно лучше.
Скоро мы выучили несколько произведений для струнного оркестра и  стали выступать с концертами.  Помню наш  первый концерт  вне школы  в  клубе деревни Ходынино.
Иван Кириллович  вышел перед публикой и, волнуясь, произнес: «Выступает струнный оркестр Рыбновской средней школы. Русская народная песня «Светит месяц».  И полилась музыка, завораживая зрителей и нас, участников. Это был успех, которому радовались мы и вся наша школа. С него начались гастроли по всему району.
Никто нам транспорт не выделял, и мы пешком отправлялись в близлежащие деревни. Иван Кириллович всегда ходил с нами пешком при любой погоде, никогда не признаваясь, как ему это нелегко дается. Он был душой школьного коллектива, настоящим человеком с большой буквы, и жаль, что не нашлось писателя, который  написал бы роман о его человеческом и педагогическом подвиге.
Иван Кириллович не ждал наград, для него главной наградой была любовь и доверие учеников.  Спустя много лет и осмысливая прошедшее, могу сказать – таких, как Иван Кириллович Крутиков,  людей мало. По крайней мере,  воспоминания о нем я пронесла по жизни, и когда мне было тяжело и плохо, я  всегда обращалась к его примеру безграничной любви к людям и великого терпения.  Считаю, что его присутствие  в моей жизни было подарком неба. Стремление быть похожей на него  привело меня после окончания школы в Рязанский педагогический институт, физико-математический факультет, отделение физики.
Легкой дороги у меня не было,  и профессиональный выбор  не совсем соответствовал  творческим интересам, но я благодарна своему учителю за уроки жизни, за интерес к  познанию мира, за возможность осмыслить с помощью математических и физических моделей философскую суть  бытия, за живую музыку  души, за благородные порывы сердца.
Недавно я побывала в Рыбном на Горяйновском кладбище. Долго ходила в поисках  могилы Ивана Кирилловича Крутикова.  В осенней тиши его последней обители я  увидела  те же добрые глаза и услышала неумирающие звуки  музыки его сердца. И вновь «Светит месяц, светит ясный…» вернул меня  к памяти  далеких, но дорогих моему сердцу школьных лет.