Отец

       Я помню грустные глаза моего отца. Грустные беспомощные. Мама попала в больницу.… Мы остались втроем - папа, я и моя младшая сестра. Отец уходил рано на работу. Уходя, он грустно оглядывал нас с сестрой, как бы говоря: «эх девчонки…»
      Я старалась, я ждала папу с работы. Однажды взялась готовить борщ, торопилась. И вдруг забыла, как крошить капусту, вернее как мама крошила капусту. Ножом вжик, вжик, быстро и легко! Слезы текли рекой. Может взять лист и вот так шарфиком. Так как же подойти к этому кочану? Слезы, горькие слезы подступили к горлу и сдавили его. С горя резанула по капустному вилку, отрезала сбоку кусок и стала грызть. Так вот оно! Как просто. Срезаешь бочок еще пополам и вперед.
      Отец ел борщ, молча, задумчиво, то и дело, глядя на меня. Потом с грустью в голосе сказал – ты очень похожа на маму. А я сидела рядом за столом, подперев подбородок кулачком, и смотрела, как он ест. Было просто, тихо, легко и обычно. (Мне тогда было 13 лет).
                II

       Первый снег, мороз… Путь от школы до дома всего 10 минут. Можно идти по асфальту, перейти через дорогу и выйти во двор. Там двигаться по узкой бетонной дорожке. Холодно. Снег. Туфли то и дело скользят по подмороженной снежной каше.
       Родители сказали, что на новые сапоги пока нет денег, надо подождать до зарплаты. Ничего, привычное дело. Да и до школы тут не далеко. Вдруг я заметила папу. Он шел мне на встречу. На фоне падающих снежных хлопьев силуэт был чуть размыт. Снег падал на еще зеленую траву. Мы поравнялись.
- Холодно? Спросил он.
- Немножечко, чуть пожав плечами, ответила я.
- Пойдем скорей?
- Куда?
- В магазин, мы купим тебе сапоги.
Какой он добрый, он вышел мне на встречу, он переживал…

                III
 - Мама! Живот схватило и тянет! Больно!
- Собирайся, пойду вызову скорую.
Немудреный пакет в руках. Все по списку, как сказали в женской консультации:
1.Клеёнка.
2.Бинт.
3.Вата.
4.Станок.
 5.Бритва одноразовая.
        «Выручай» принадлежностей, тогда не было – прокладок, памперсов, сланцев.
Ночь. Карета скорой помощи остановилась перед подъездом с надписью: «Родильное отделение». Врач, сопровождавшая нас, позвонила в звонок. Дверь открылась, нас впустили, проводили в зал с пола до потолка, оклеенный белым кафелем. Стандартные процедуры:  клизма – с тихим шепотом – «Не надо больше, пожалуйста, меня же сейчас разорвет!».
Выбривание паховой зоны, обильная обработка этой зоны зеленкой, а также обработка сосков, той же волшебной жидкостью –«бриллиантовый зеленый»! Торжественное вручение ночной рубашки, ситцевой, ниже колен, вырез на груди почти до пупка. Все это великолепие завершал халат жуткой расцветки и тапочки-черные кожаные, почему-то оба на левую ногу. Вот так... 
Это будет чуть позже. А сейчас я стою голая в этом кафельном зале. Мою одежду забрали и отдали папе. Он стоит там за дверью. Наверное, очень волнуется. Я тоже волнуюсь, яркие лампы, жуткое помещение. Я совсем голая, одной рукой придерживаю живот, другой прикрываю грудь. Женщина в белом халате, что-то пишет. Вдруг буд-то о чем-то вспомнив, звонким голосом выкрикивает:- «Эй, мужчина, зайдите, попрощайтесь с роженицей!». Эти слова словно сквозь вату доходят до моего сознания.
- Папа нет! Дико выкрикиваю я.
-  Я голая!
      Мне его жалко, стоит там топчется не уходит. Боком крадусь к двери, стараясь не потерять дурацкие тапки, оба на левую ногу. Я шепчу ему в щелочку.
-Пап уходи.
-Ладно, я пошел. Все хорошо?
-Да хорошо.
-Ну…ты позвонишь, как все там…?
-Да, конечно. Вы с мамой не волнуйтесь! Все будет хорошо!
 

                IV
  Я все это помню, все до мелочей и еще много чего. Все это оттуда, из прошлого, дорого и тепло. Я помню. А он нет. У него другая жизнь, другая жена, другая семья. Он забыл. Новая жизнь.… А все остальное позади. Вышел и закрыл дверь. Все…
Как легко, встал, вышел, закрыл, забыл…Легко!