Великое Переселение - как мы неделю летели в США

Уже почти 18 лет прошло, как мы ступили с трапа самолёта на святую Чикагскую землю, но приключения, сопровождающие эту недельную авантюристическую эпопею, всё ещё свежи в памяти! И я, наконец, собралась поведать миру о нашем великом переселении из земли молдавской на землю американскую, которое прошло с нервами, приключениями, задержкой, но всё-таки закончилось благополучно. Всё, описанное здесь, чистая правда или, по крайней мере, моя версия её, какой я это наблюдала в свои какие-то 18 лет... Но начну с небольшой предыстории.

После отъезда моей бабушки в Чикаго сразу после войны в Бендерах в 1992 году, мы с родителями ждали вызова на интервью в Американское посольство в Москве где-то два с лишним года, и в конце-концов, зимой 1995 года мы его довольно успешно прошли, получив некогда такой популярный статус беженца, дающий право проживать и работать в США. Смешно и грустно то, что статус нам этот дали только из-за маминой национальности и её проблем в Советские времена находить работу, в которой ей отказывали, только взглянув в паспорт, а не из-за того, что мы пережили гражданскую войну в нашем городе летом 1992-го, когда на нас напали наёмники Молдовы во главе с Мирчей Снегуром... В общем, погостив у друзей бабушкиной молодости в Москве дней 8, мы в далеком 1995 году благополучно вернулись домой доделывать наши дела и ждать прихода документов из посольства (бабушка, кстати, когда вылетала со своим новоиспечённым мужем в Америку, тоже останавливаясь у этих же друзей, так что мы были уже вторым и третьим поколением, прошедшим через их гостеприимство).

Мы уже решили, что оставаться жить в Молдавии больше не могли, поскольку после вооруженного конфликта в нашем городе Бендеры летом 1992 года в мозгу моих родителей произошел переворот сознания, когда они поняли, что чем жить на пороховой бочке и каждое лето бояться возобновления боевых действий, так уж лучше уехать восвояси - хоть на Марс! И когда бабушке ее новоиспеченный жених предложил уехать с ним в Америку, то она, обсудив с мамой преимущества Америки перед Израилем, согласилась (о бабушке и её последнем замужестве будет отдельный рассказ). Последующие послевоенные годы ознаменовались для нас приходом голодовки, когда спасением от оной для нас и собаки, которая после войны прожила ещё год, пока её не отравили наши сердобольные соседи из дома напротив, служила мамина подработка репетитором математики у своих же учеников – моих ровесников, чьи родители умудрялись работать на молокозаводах и мясокомбинатах, платя маме за уроки своих чад буквально натурой, что и подкармливало нас практически до самого нашего отъезда, т.к. работы свои родители перед отъездом должны были бросить одновременно со сдачей наших внутренних паспортов.

На протяжении последнего полугода мы разгребали две квартиры - нашу и бабушкину (бабушка скинула всё нажитое за 30 лет жизни в Молдавии нам (она с Иркутска), а сама улетела в Чикаго с двумя перегруженными чемоданами домашней утвари и пятидесятью долларами в кармане). Так что мы, рыская по её шкафам (в которые мне запрещалось лазить в детстве) и находя не только вещи стиля 30-60х годов, но и ботулизм в консервных банках, постепенно распродавали всё, что покупалось и почём покупалось - в общем, готовились уезжать на край света, в полную неизвестность...

Ну а я к лету 1995 года закончила год своего бесплатного обучения на Физ-Мате Приднестровского Государственно-Корпоративного Университета им. Т. Г. Шевченко, и поехала забирать из него свой аттестат об окончании Бендерского Лицея, который мне обязательно был нужен в Штатах. Сначала выяснилось, что мне отказывались отдавать бесплатно мои документы, т.к. я "не доучилась" и бросала Родину, воспользовавшись её бюджетом не по-совести... Наругавшись с ними за лето вдоволь, мы с мамой всё же смогли к осени выцарапать мой аттестат и справку университета о проученном годе высшего образования за символическую "плату моей учебы за год", которая в начале лета официально составляла около $20 США в пересчёте на Приднестровские тугрики (рубли), а к концу лета эта сумма из-за инфляции стала ещё смешнее - всего $10, которые мы и заплатили, забрав мой лицейский диплом и выписку о всех пройденных мною за год классах, которая мне, кстати, тоже потом частично помогла сэкономить (т.е. не брать в американском университете) один класс по истории и пару классов по физике. Причина моего ухода была по моей просьбе записана загадочно: "в связи с переездом в другую страну", а всем сокурсникам и в деканате я объяснила, что еду учиться в Москву, и вообще собираюсь поступать в МГУ, так как они все мне за год жутко надоели (вынуждена похвастать, что я у них была одной из лучших учениц того времени, как, в общем-то, и в лицее). Впрочем, об МГУ я и правда тогда мечтала, но меня ждали с нетерпением университеты Америки, которые мне ещё предстояло покорить!

Всем, с кем мы общались в то время, нам приходилось тоже давать изрядную долю дезинформации - для нашей же безопасности. К величайшему сожалению, вымогателей денег и даже убийц, которые расправлялись с отъезжающими еврейскими семьями перед самым их отъездом, у нас в городе в то время было много. Поэтому, чтобы выжить и удачно сбежать из Приднестровья (непризнанной Молдавской республики), мы придумали целую стратегию дезинформации. Самым близким друзьям и родственникам мы говорили, что едем к бабушке в Чикаго, но никому не говорили когда. Ну так - когда-нибудь... Другим говорили, что уедем в Израиль или Германию, но ещё не решили точно куда. О сроках нашего отъезда вообще никто не знал до самого дня нашего выезда из Молдавии, а многие узнали уже значительно позже. Всё это было необходимо в то время, чтобы с нами не получилось, как с одной семьёй в нашем городе, которую буквально вырезали в ночь перед их отъездом в Израиль. Да и на скромные наши сбережения в то время любые бандиты могли позариться, хотя накопить до отъезда нам удалось не более $5000, из которых около $1500-2000 ушли на билеты. Квартиры наши в то время продавались по смешным ценам, и нашу развалюху на 5-м этаже, со сдвинутой в сторону после всех землетрясений и осадки дома крышей, мы продали, например, вообще за $2200...

Когда мы нашли, наконец, покупателей на нашу "квартиру с поехавшей крышей", мы съехали на пустовавшую квартиру друзей родителей, где и прожили примерно с месяц, пока мы делали заграничные паспорта и покупали билеты на самолёт. Нужно добавить, что первая сдача всех наших бумажек в ОВИР нам успеха не принесла, и через месяц нам сказали, что все документы вернулись из Кишинёва, т.к. в них не хватало какой-то справки, которую никто не видел, как она выглядит, и никто не знал, кто её выдавал и зачем. Поняв такой своеобразный намёк на взятку, моя мама попросила выдать ей папки с нашими документами на полдня - типа разбираться, что же это за справку такую нужно ещё взять, а сама наняла дядиного друга с машиной, и махнула с отцом в Кишинёв к знакомой дяди, которая в своё время сделала ему загранпаспорта через турагенство, беря по $100 за паспорт... Этот трюк обхода Бендерского ОВИРа настолько удался, что мы выпали с их горизонта и фанерой пролетели мимо их радара, и потому наш скорый отъезд стал для многих в городе неожиданностью сродни падению ядерной бомбы на ярмарке тщеславия... Как нам потом рассказали, одна мамина знакомая из школы, где мама некогда работала, считавшая себя близкой подругой и постоянно учившая маму, как надо жить, рыдала в три ручья, когда узнала о нашем отъезде, и никак не могла поверить, что мы посмели улететь без её чуткого руководства или даже знания о нашем отъезде в Штаты.

Языка английского нам перед отлётом выучить так и не довелось, поэтому лететь до Чикаго мои родители решили напрямую из Киева вместе с удачно открывшей такие рейсы авиакомпанией «Air Ukraine» - самой безголовой, как потом выяснилось, авиакомпанией в мире! Но тогда мы этого не знали, и, выкупив за неделю до отъезда наши билеты в Одесской кассе компании, спокойно доживали наши последние деньки дома... За мной до того времени весь год пытался ухаживать один мальчик, которого я не любила, но жалела, и, когда я, зная, что мы скоро отчалим, попрощалась с ближайшими своими подружками, с ним я тоже встретилась пару раз по его просьбе (мальчик был просто эталоном стойкости и терпения), но, не желая терпеть слёзных сцен и ночных бдений у моего порога в ночь отъезда, решила всё же уехать по-английски молча, что он, кстати, очень быстро просёк (ему, как мне наша подруга сказала, сон об этом приснился в ночь нашего отъезда), допросил мою подругу и, выбив от неё признание, залил слезами её дружески подставленную грудь... Десятилетием позже я даже попросила у него прощения за свой внезапный отъезд - очевидно, повзрослевшая совесть меня всё-таки замучила.

Поскольку до последнего момента мы никак не могли решить, что брать с собой, а что нет (потому что дядя звонил нам из Чикаго и говорил не брать ничего, т.к. там всё есть, а бабушка звонила и требовала брать даже подушки, так как всё покупать очень дорого), то само время упаковывания наших пяти баулов выпало в конце-концов на самую последнюю ночь перед нашим утренним отъездом из страны, которое состоялось-таки 18 октября 1995 года. Пока родители паковались, я всю ночь колдовала на кухне, готовя впервые в жизни цыплят табака и мои фирменные котлеты, чтобы нам хватило еды на сутки на шестерых человек, и ещё на сутки на троих (всего в Киев ехали трое нас, водитель микроавтобуса, дедушка, и муж моей тёти). Так что ранним прохладным утром 18 октября мы, не проспав ни часу, но зато практически собравшись и совсем мало что забыв, отчалили из квартиры друзей на Ленинском микрорайоне Бендер, по пути забрав дедушку с дядей из Тирасполя, и поехали в направлении границы ПМР с Украиной... На границе нас попытались, конечно, досмотреть, но у нас уже была своевременно приготовленная для этого случая справка, что мы вывозим свои же вещи, поэтому у нас благополучно забрали только эту справку, поставили все штампы в наши новенькие красненькие загранпаспорта с золотым гербом СССР (своих синих паспортов Молдова тогда ещё не печатала), и выпустили нас, скрипя зубами, на Украину.

В Киев мы ехали на микроавтобусе друга родителей, и на всех шестерых там мест не было, поэтому мой дядя всю дорогу до поздней ночи просидел, бедный, на табуретке - где-то между нами и баулами, так что мои котлеты и цыплёнок были для него единственным утешением в пути, но зато у всех нас было достаточно развлечений... По дороге наш микроавтобус ломался раза два, так что, если бы не глубокие познания моего дедушки в ремонте машин и наличие полного набора винтиков и шпунтиков, которые папа со всеми своими инструментами вёз в Америку, мы могли и вовсе не доехать до Киева. И всё-таки, сломя голову (пардон, машину), мы прибыли-таки в аэропорт "Борисполь" к часу ночи 19 октября - дня нашего запланированного отлёта в далёкую неизведанную страну Америку...

Итак, сняли мы на ночь две комнаты в гостинице прямо перед аэропортом, подремали пару часов, и, часам к шести утра, поднялись, собрались, поели оставшиеся с лихвой котлеты, и отправились в аэропорт где-то за часик до отлета. Поскольку все тяжёлые зимние вещи мы предпочли не упаковывать, а везти на себе для экономии веса, то выглядели мы не хуже, чем прибывшие с северного полюса. На мне, например, было надето несколько шерстяных ангорских свитеров, зимние кожаные Бразильские сапоги и искусственная шуба с голубым отливом, вся в пятнышках...  Впрочем, и родители выглядели тоже как-то не по-осеньи в своих зимних кожаных куртках и зимних сапогах и ботинках на цигейке (собирались ведь в город ветров). Уже в аэропорту, значит, простились мы со слезами на глазах с дедушкой, дядей, водителем, и прошли, оглядываясь на всех них, таможню, где у нас отобрали вторую справку - на этот раз о том, что вывозили мы картину, не имеющую художественной ценности (её для нас нарисовал папин брат Алексей)... И вот, подаём мы наши билеты и паспорта на паспортный контроль, и тут нас ошарашивают тем, что в списках пассажиров нас нет, и вообще у них весь самолёт заполнен, так что посадить нас на другие места они не могут. Вообще! И вообще не понятно, мол, у какой бабки на базаре мы покупали наши билеты, так что с полчаса с нами вообще говорить никто не желал – все готовились к отправлению нашего самолёта в трансатлантическое воздухоплавание без нас...

После всех наших суматошных сборов и бессонных ночей, я уже даже не помню свою первую реакцию на сию новость - вроде как всё-таки она больше напоминала молчаливую прострацию (по крайней мере, у меня), нежели желание ругаться или материться... Я помню, что мне было очень жарко стоять с нашими пятью баулами посередине аэропорта "Борисполь", где-то между таможней и паспортным контролем, и я даже не знаю, когда я догадалась снять свою шубу и хоть один из свитеров, так как я так и застыла посередине всех стран – этаким молчаливым недоумевающим и очень жарким изваянием, сбежавшим с северного полюса... Вернее, собирающаяся на него.

Тщательно охраняя все наши сбережения и пожитки от всевозможных транзитных воришек, я молча наблюдала, как родителей гоняли по всему аэропорту - от паспортного контроля на первом этаже к начальству "Air Ukraine" на втором, где они безуспешно просили их задержать самолёт и разобраться с ситуацией с нашими билетами... Но только когда наш самолёт уже вылетел в Чикаго без нас, родителям наконец-то сказали, что в списках брони мы всё же у них были отмечены, но вот о факте выкупа нами билетов за неделю до отлёта информацию в компьютер работница этой Украинской авиалинии в Одессе почему-то не внесла, и посему билеты наши продались по второму кругу, а деньги за наши билеты та девушка вроде как приватизировала, хотя билеты и доказательство о покупки их за наличные у нас были на руках... Ну и, поскольку мы пытались за последние трое суток хоть пару часиков поспать перед отлётом, другие пассажиры на наши места оказались несколько проворнее нас, так что к моменту нашего прибытия в аэропорт мест в самолёте нам уже не хватило. Потом оказалось, что в бизнес-классе как раз были места, но их нам даже не предложили - ни бесплатно, ни за доплату. В общем, ситуация была из серии "нарочно не придумаешь"...

В конце-концов меня вывели из прострации со всеми нашими пятью баулами из закрытой части аэропорта, где я уже целый час одиноко стояла, как стройный, в мехах, тополь на плющихе, - в общий зал, где мы с родителями, уже совсем голодные, находились где-то до обеда, пока решался вопрос о нашем следующем вылете, после чего работники авиалинии проводили нас в ту же самую гостиницу, где мы накануне уже ночевали, и сняли нам там номер на троих на всю неделю за счет той их недоделанной работницы-коммерсантки, которой наш отель обошелся, правда, всего в $200 за всю неделю... Следующий рейс на Чикаго у них планировался только через неделю, то есть 26 октября 1995 года. Сначала они продали нам билеты на бизнес-класс, заставив нас доплатить за них $540, но потом мои родители смогли обменять те билеты на эконом-класс и забрать деньги обратно уже в Киевском офисе компании.

Пока решались проблемы с билетами, нас, правда, предложили отослать в Нью-Йорк на следующий же день – в пятницу, но в Нью-Йорке нас вообще никто не ждал, и как потом без языка добираться до Чикаго, мы не знали. Даже звонок, который я сделала в Американское посольство в Москве о смене дня нашего отлета нас ничем не обнадёжил, т.к. для встречи переводчика в аэропорту им нужно было сообщать о дне прибытия заблаговременно, то есть хотя бы за 2-3 недели, так что мы очень рисковали пропасть уже в Чикагском аэропорту, если через неделю там не найдётся кому нас встречать на нашем родном языке... Но самый интересный звонок из аэропорта был сделан моей тёте в Чикаго, куда они с дядей и двумя детьми приехали на 4 месяца раньше нас. Сначала она думала, что я звоню с самолёта, и сказала, что бабушка уже скупает весь продовольственный магазин, и что подготовка к встрече у них идёт полным ходом. Я попросила тётю передать бабушке, чтобы они встречали нас тем же рейсом, только неделей позже, но что вроде как бы мы должны всё-таки когда-нибудь прилететь... На этом разговор закончился, равно как и деньги, выданные мне родителями на звонок. Как мне потом рассказали, бабушке сообщили эту весть, когда она поднималась на третий этаж с сумками, и она - как стояла, так и села на ступеньки в истерике, не переставая плакать практически всю неделю - до самой встречи с нами... Она просто уже не верила, что увидит нас когда-нибудь, зная, как нам всегда "везло" по жизни.

Однако неделя в Борисполе нам всё-таки пошла на пользу. Правда, папа наш слёг тогда с температурой (видимо от стресса), и находился в основном в номере, но зато мы все выспались, откормились, и даже хорошо развлеклись, ходя с мамой каждый день, как на работу, в аэропорт - требовать от них оплаты нашего питания, т.к. мы же не были виноваты, что застряли по их милости в чужой стране... А вернуться в Молдавию мы уже не могли - назад нас без справки уже никто бы с нашими вещами не выпустил. Вечерами мы с ней ходили в ресторанчик при гостинице, где любимым блюдом у нас стало мясо с картошкой в горшочке, приготовленное в духовке... Денег на питание, правда, нам так никто не выдал, но наши "крестовые походы" всё же дали свои плоды, потому что последние 3 дня авиакомпания доставляла нам на машине в гостиницу 2 раза в день горячее бортовое питание, причем первые 2 дня они считали, что билеты наши оставались бизнес-классом, и поэтому в бортовое питание была включена даже красная икра. С нашим тогдашним весом и аппетитом мы легко растягивали 2-х разовое питание на весь день, буквально объедаясь. Ещё мы поехали один раз в Киев, который я раньше никогда не видела, но тогда я запомнила его смутно, да и погода была не ахти. Ну а по самому Борисполю мы тоже успели покататься, делая с мамой вылазки по местным магазинам. А вечерами мы развлекались, смотря в общем зале с единственным в гостинице телевизором "Санта-Барбару" на ихней украинской мове, которую я тщетно изучала в Приднестровье уже два года... Поначалу нам было просто очень смешно смотреть, как американцы говорят по-украински, но за 5 дней мы даже научились понимать, о чем шла речь. Это были последние дни, когда мы могли насладиться этим эпическим сериалом, по которому мы готовились к нашей американской жизни...

В общем, неделю спустя мы заблаговременно заявились в аэропорт, куда даже приехал из Тирасполя мой дедушка с дядей - опять нас проводить (они успели тогда заметить наше фиаско с отлетом и знали о том, что мы на неделю зависли под Киевом), но и там у нас не прошло все гладко, т.к. нам сказали, что наша справка на картину "улетела" с нашим первым самолетом еще неделю назад, и поэтому нам пришлось полчаса ждать специалиста, который бы удостоверился в том, что мы не вывозим из страны шедевр (дядя с папиной стороны у меня очень красиво, кстати, рисует)... Специалистка в конце-концов пришла с высоко поднятым носом и, не глядя даже на картину, сказала, чтобы нас пропустили, так как таких картин в базарный день - десяток за полтинник купить можно (нахальная баба, всё-таки, оказалась)... Но мы все дико обрадовались и, мысленно  перекрестившись, прошли к сдаче багажа и паспортному контролю, где на этот раз наша посадка прошла вполне благополучно.

Летели мы над Атлантикой на каком-то старом скрипучем самолёте ИЛ-62М (1976 или 1978 года выпуска, судя по усмотренной мною этикетке на скрипящем сидении) ещё довольно долго (по крайней мере, креститься и прощаться с жизнью мне пришлось не раз), с остановкой на дозаправку в аэропорту "Шеннон" (Шотландия), и прибыли в Чикаго где-то к 6 вечера 26 октября 1995 года. На таможне в Чикаго у нас была, правда, ещё одна заминка, т.к. мы набрали с собой много лекарственных трав (ехали ведь на край света), которые таможенники с кинжалами пытались усиленно опознать, принюхиваясь и пробуя их на вкус, дико кривляясь, плюясь и спрашивая, зачем они нам. "Flowers" - отвечали мы единственное известное нам английское слово, и очень хорошо, что мы тогда не знали, как по-английски будет "травка", например. В общем, вскоре на нас махнули рукой и отпустили на выход. Бабушка встретила нас в аэропорту с родственниками её мужа, от чьего рукоприкладства и психоза она молча сбежала двумя неделями позже, пока тот ездил в аэропорт встречать уже своих детей, и больше она к нему уже не возвращалась (всё-таки, я точно её внучка!)...

Наблюдая сверху, в перерывах между молитвами, за прекрасными облаками над Атлантическим океаном, я написала две первые строчки моего стихотворения о том первом великом перелёте, которое дописала уже в Чикаго:

         *   *   *
То в облаках купаемся, резвясь,
То в пелене молочной утопаем…
Земли и неба нам мешает связь
Постигнуть то, что мы ещё не знаем.

Но даже если глубже вникнуть в хор
Прибоя безмятежного заката,
Мне всё равно не выиграть этот спор -
За знанье есть особая расплата.

26 октября, 12 ноября 1995 г.

Жизнь - восхитительное приключение, если не принимать её слишком близко к сердцу... Не правда ли?

 
P.S. На немного грустной ноте: особое наше "семейное везение" также проявило себя позднее тем, что гражданство Америки мы с папой, например, получили 11 сентября 2001 года (как раз пока падали башни в Нью-Йорке)... А мама - почему-то двумя днями позже.
 
P.P.S. Пока писала этот рассказ, я вычитала, что авиакомпания "Air Ukraine" подала на банкротство и прекратила свое существование в декабре 2002 года. Меня этот факт почему-то не удивил...


М. Д.

Написано: 26 октября 2010 г.
Дополнено: 3 октября 2013 г.