Дочь Могильщика

Жила в одном портовом городке маленькая девочка. Росла в семье могильщика. Дом их стоял на окраине прямо возле городского кладбища.  Все вокруг этого кладбища и в нем самом выглядело увядающим. Грустные деревья даже летом свешивали свои ветки низко, и устало сбрасывали листья, не успев набрать цвет. Дом их был покосившимся, опутанным старым деревом, небрежно отремонтирован в местах, где успел прогнить или треснуть. Он был серым, только крыша зеленела от растущего на нем мха. Доски были безнадежно испорчены термитами, сыпались и дряхлели с каждым днем. Рядом с домом был колодец, забитый досками, так как воду из него пить было нельзя. Она цвела и отдавала трупным запахом.
Из-за сырости в доме всегда было холодно. Поэтому Марта, та самая маленькая дочь могильщика, часто уходила подальше от дома, погреться на солнышке и подышать свежим воздухом. Лучшее место для этого было на берегу моря. Было местечко, о котором знали не многие даже среди местных. Через пещеры был тайный проход к закрытому берегу моря. В форме полумесяца горный хребет обнимал участок суши, защищая его от ветров и от проникновения цивилизации. Оттуда открывался великолепный вид на морской путь из Эльфийских краев. Так как этот участок немного выступал из материка, можно было первым увидеть плывущий корабль.
Это место называлось «раковина гнева». Издавна там жили туманные великаны, но уже дивным давно их никто не видел. Или они стали реже спускаться с вершин хребта или вовсе вымерли.
Утром в «раковине» образовывалось небольшое завихрение из молочного мерцающего тумана. К  восходу солнца он постепенно опадал, оставляя капельки росы на валунах и гальке. Растительности на берегу не было. К обеду, когда камни прогревались солнцем, откуда не возьмись выползали мелкие ящерки и змейки и раскладывались по теплым местам, закрыв глаза. Марта не трогала и не прогоняла их, а занимала свое место на высоком валуне возле самой воды и лежала мечтая о далеких странах. Когда море было не спокойным, об этот валун били волны, осыпая Марту мелкими бисеринками соленой воды.
Когда солнце начинало заходить, казалось, не было на свете места прекрасней, чем этот берег. Иногда Марту захватывала этой красотой, и она начинала танцевать, кружиться и бегать по берегу звонка смеясь. Но чаще закат нагонял грусть, и тогда из глаз Марты катились слезы, и она начинала петь, не громко, но уверенно. Ее никогда никто не искал, казалось, если она не перейдет домой никогда – то никто и не заметит. Но, все же, каждый вечер она возвращалась…
 Ни огорода, ни хозяйства у них не было, а по дому управлялась мать. Марту лишь иногда посылали на рынок за покупками. Эти моменты она очень любила. Она надевала свое единственное приличное платье, мать брала щетку и тщательно причесывала ей волосы, заплетая в тугую косу, и перетягивала красной атласной лентой. Получив деньги и указания от нее, Марта вприпрыжку спешила в центр города. Добегая до первой центральной улицы, ведущей к рынку, она переходила на шаг, оправляла платье, выпрямляла спинку и важно шла, здороваясь по дороге с горожанами, со всеми кто смотрел на нее, не важно, знакомые это были или незнакомцы…