П... - 31

Однажды разговаривали мы с товарищем да и затронули еврейский вопрос.

– Ну и как ты считаешь, – спросил я, – почему евреев не любят?

– А ты видел, чтобы евреи дворниками или грузчиками работали? Они всё товароведы да доктора, – выдал товарищ.

– То есть, из зависти, что ли? – удивился я, работавший в своей жизни и дворником, и грузчиком.

– Как пить дать, – согласился товарищ.

И призадумался я. Что ж это значит, весь мир ненавидит евреев только лишь потому, что они – умные? Или потому, что работать не хотят?

И начал я вспоминать о моих контактах с представителями этой нации. Самый первый, пожалуй, в школе. В нашем классе учился. Мечтал поступить в танковое училище: так нам говорил. Но какой из него офицер? По физкультуре «тройка» (разве что в замполиты?). Скорее всего, врал нам, в другой вуз пошёл, где кафедра военная была.

Потом с девушкой встречался, ещё до первой женитьбы. Приехала с Украины поступать в университет. Говорила, что в Украине ей, с её национальностью, поступить бы не дали, а русские более лояльные. Ну здесь я вообще никаких выводов сделать не могу. Потому как мы с ней недолго встречались.

Уже после первой женитьбы закрутил я роман ещё с одной «брюнеточкой». Рассказывала, что её мама с её ухажёрами спит. А так как я не спал с её мамой, то стал для этой старухи врагом: была она против наших встреч. А подруга, такая у неё черта водилась, постоянно обвиняла меня во всех смертных грехах. Так что «горя» мне с ней хлебнуть пришлось.

Работала преподавателем по игре на фортепиано, а летом ездила на юг подрабатывать проституткой. Да и в нашем городе тоже не гнушалась. Раскусив эту еврейскую натуру, я расстался с ней. Дабы не стать клиентом венерической клиники.

А потом судьба свела меня ещё с двумя…

Один жил в Киеве (надеюсь, живёт и по сей день). Пригласил в гости. А когда я приехал, сказал, что должен накормить меня.

– Спасибо, я на диете. Почти ничего не ем.

– Это же не гостеприимно! Срочно дай мне денег! Я куплю тебе еды!

Я – не еврей. Поэтому денег дал. Чтобы не обижать гостеприимного хозяина.

Меня кормили вонючими окорочками, а когда я пытался отказываться, заставляли чуть ли не насильно…

Я жутко отравился: несколько дней блевал и находился между жизнью и смертью. Ещё бы: для вегетарианца съесть столько испорченного жирного.

В следующий мой приезд он попросил $150 на компьютер для издательской деятельности.

– Хорошо, – сказал я, – в России – я в федеральном розыске, возможно, придётся сидеть. Пообещай, что всё, что ты на нём сверстаешь и отпечатаешь, пометишь моей фамилией как спонсора, или технического помощника, или ещё кого, пусть мелким шрифтом, но обязательно сделай так и сохрани для меня хотя бы по одному экземпляру. Чтобы было как у Шарапова: «мне сберкнижка душу греть будет, когда в подвал полезем!».

– Согласен, конечно, можешь даже не сомневаться, – пообещал мне он.

«Друг этот» на том компьютере выпустил много брошюрок. Но ни в одной из них не указал моё имя, ссылаясь на какие-то неправдоподобные проблемы, типа, «украинская налоговая инспекция за указание российского имени взимает страшные налоги».

Какими вообще налогами может облагаться брошюрка, изданная малым тиражом в домашних условиях? Да и разве в украинском государстве нет подданных с моими именем и фамилией?..

Второй живёт в Воронеже. Когда-то я предложил ему издаваться в моём издательстве за свой счёт. Он согласился. Я издавал его. Он продавал себя. Так и зарабатывали.

Был, правда, момент, когда я готовил к изданию его книгу: «Избранное. I том», но из-за того, что хотелось сделать книгу как можно лучше, задержал с выходом. Перед самым Новым годом вышла. А типография счёт (в два раза больший) выставила уже после праздников: инфляция каждый месяц тогда кусалась. И я остался в убытке. Но я был очень порядочным бизнесменом (потому и обанкротился в конце концов) и понимал, что это мои проблемы, и в нашем договоре про инфляцию слов не было (брошюрки делались быстро, и деньги сильно не успевали обесцениться, а тут книга…).

Но и всё же я сказал ему, что на выпуске его книги я потерял энную сумму.

– За эту сумму ты обрёл бессмертие! – он величаво выдал сей экспромт, подразумевая, что как его издателя, потомки меня не забудут.

Но нигде, никогда, ни разу ни в публикациях, ни в газетных или телевизионных интервью, он не произнёс моего имени. Наоборот, когда речь шла об его изданиях, за их издателя он всегда выдавал себя.

Так что П. – это не только призвание, генетический код или плохое воспитание, это ещё и национальность.

_
4.10.13, 20:26, Воронеж.