Я тебя Люблю...

Вечернее солнце прочертило дорожку над морем и, казалось, шипя, стало медленно погружаться в него.
Отсюда, с высоты, оно казалось таким спокойным и ровным и только «барашки» набегавших на берег волн, говорили о том, какое море неспокойное.
Она сидела на нагретом ласковым одесским солнцем камне, положив голову на прижатые к груди, согнутые колени и смотрела на море.
Проходящие мимо нее мужчины невольно оборачивались… любовались ее красивой фигурой, волосами, которые нежно трепал легкий ветерок.
А она будто не замечала проходящих людей.
Солнце давно ушло согревать другие страны. Темнота постепенно брала свое. И в самых укромных местах Приморского бульвара было уже темно.
Но она сидела… смотрела на море.
Если бы наблюдатель мог видеть ее со стороны моря, то заметил бы, как шикарные волосы обрамляют ее милое лицо… Иногда, она убирала с лица непослушные волосы легким жестом своей красивой руки… и тогда он увидел бы, что глаза ее закрыты… и улыбка.
Неожиданно она встрепенулась… до ее слуха донеслась музыка… Нино Катамадзе…
Порывы ветра то усиливали, то приглушали чарующий голос Нино. Иногда ей казалось, она стоит рядом и поет шепотом только для нее. Что, только она одна, на всем белом свете, слышит эту чарующую музыку.
Музыка еще  звучала в душе, когда она встала с остывающего камня и медленно направилась домой.
Шедший ей на встречу мужчина, которому уже давно перевалило за 60, невольно залюбовался маленькой хрупкой фигурой…
Когда она стала проходить рядом с ним, он со всей учтивостью, на которую способны коренные одесситы, спросил:

- С вами все в порядке… кто-то обидел?

- Нет… Просто ветер… спасибо Вам… Спокойной ночи… — проговорила она, придавая голосу беззаботность и веселость, чтобы скрыть грусть, и тайком проклиная себя за то, что в очередной раз не смогла сдержаться, расплакалась.
- Доченька, поверь мне, я долго прожил на этом свете и могу почувствовать боль… поверь мне… ни один парень не достоин того, чтобы из-за него плакать… ты еще молода… жизнь твоя впереди… ты встретишь еще своего… это нам старикам, остается только вспоминать о былом… Не грусти!

Последние слова мужчина проговорил с какой-то особой печалью, но она не обратила на это внимания и, лишь пройдя несколько шагов, обернулась…
Старик стоял, опустив голову и грустно смотрел на огни проплывающих вдали кораблей.
Ей захотелось вернуться и поговорить с ним, но что-то удержало ее, и она пошла дальше, повторяя про себя, как заклинание: «Не смей грустить, Не смей!».
Уже дома, под душем, она дала волю нахлынувшим чувствам, и ее слезы, вперемешку с капельками воды, скатывались по ее слегка загорелому телу и уносились прочь… «Когда же я, наконец-то, забуду все это и начну жить нормально?».
Мобильник зазвенел… «Наверное мама звонит»… она выпорхнула из-под душа и подбежала к телефону…
Обратно в душ уже не хотелось, разговор с подругой успокоил ее.
Она подошла к запотевшему зеркалу, рукой протерла его… Волосы, подобно золотой кольчуге, окутали ее плечи и грудь… «Почти русалка… жаль только вот хвоста нет, а то уплыла бы подальше к сказочному принцу». Улыбка вновь тронула ее губы и только в глубине глаз лежала темнота грусти.
«Ну вот, опять глаза стали красные… как часто в последнее время мама стала замечать у меня красные глаза, уже отговорки все известны… а мама все равно делает вид, что верит им».
Надев легкую маечку, она вышла на веранду и уселась в свое любимое кресло. Теплый ветер доносил до нее звуки города, который не хотел засыпать. Иногда, особо сильный порыв приносил ей и запахи моря. «Как же я люблю море… Жаль, что его отсюда не видно… надеюсь подружки вернулись… завтра поеду с ними на море».
«Что со мной происходит? Почему я такая несчастливая… Судьба подкидывает мне испытание за испытанием… Трудно, когда ты одна… маленькая и беззащитная… Когда нет мужчины, который действительно способен полюбить так же, как я хочу любить».
Кот, своим особым чутьем уловивший, что она снова грустит, медленно подошел и запрыгнул к ней на колени. Потом свернулся калачиком и стал смотреть на нее прищуренными глазами, урча от удовольствия, когда она нежно поглаживала его… «Ты единственный мужчина, который всегда чувствует, когда мне грустно и тут же приходишь поддержать меня и согреть своим теплом… Может, вы действительно посланцы богов? Не зря же вас так почитали в Древнем Египте?».
Она встала, положив протестующего кота на свое кресло и пошла в гостиную, где в баре она всегда держала для таких случаев виски или коньяк. Напиваться с горя она не собиралась. Лишь с грустью подумала, что в последнее время бутылочка, стала быстро пустеть.
Кот, ощутив себя полновластным хозяином кресла, успел задремать, пока она отходила за виски, и негодующе замяукал, когда его подняли с занятого места. Однако, довольно быстро успокоился, оказавшись вновь на ее коленях.
Вновь запел телефон… «Подружка, давай на сайт. Я тебе там такой классный ролик поставила… настроение сразу поднимешь!».
Ролик оказался, действительно, смешным… она несколько раз просмотрела его, и ее смех звенел в темноте, уносясь вдаль с теплым ветерком.
Кот, видимо, приписав смену настроения хозяйки в свои заслуги, с удовольствием посмотрел на нее и отправился по своим ночным делам. Обернувшись напоследок, он мяукнул, как бы говоря: «Если что, я тут», и исчез в темноте.
Войдя в интернет, она решила немного побродить по его просторам, отыскивая любимые мелодии и смотря, что пишут очередные поклонники.
Новая партия комплиментов под ее фотками говорила о том, что страничку ее активно посещают мужчины, но она уже как-то привыкла ко всему этому, так как последующие разговоры сводились только к тому, как она красива, женственна, очаровательна и прочее, прочее, прочее. Как правило, после этого следовала попытка навязать знакомства и предложения о встрече. Поэтому она даже не стала писать обычное в таких случаях «Спасибо», а ограничилась смайликами.
В лучике света появилась мордашка кота, который, проверив на месте ли хозяйка, тут же исчез, махнув на прощанье пушистым хвостом.
«Когда я одна, мне почему-то всегда становиться грустно… я глупая, наверное, продолжаю верить в любовь и принца на белом коне… маленькая еще, наверное… жизни не знаю».
Просидев минут 30 в абсолютной темноте, она встала и направилась в комнату.
Открыв осторожно дверь, она на цыпочках подошла к кровати, в которой, посапывая, спала ее четырехлетняя дочка. Она опустилась перед ней, поцеловала и стала поглаживать ее по голове. Глаза ее стали радостными, особенно красивыми.
Дочка открыл глаза. Спросонья что-то проболтала и повернулась к стене.
Она еще долго стояла на коленях у ее кровати.
«Какая же я маленькая?!… я взрослая… у меня уже такая большая дочь… которой я нужна и которая нужна мне».
Она поправила подушку под головой дочки, поцеловала ее в темечко и стала осторожно идти к двери.
— Я тебя Люблю !
Она обернулась…
Дочь сидела на кровати и смотрела на нее счастливыми глазами…