Торобоан

- Это правда?

- Что?

- Правда, что мне про Вас рассказали?

- Я не знаю, что там еще наговорили.

- Якобы Вы все делаете наоборот?

- Наоборот?

- Да.

- Не наоборот. А торобоан.

- Что?

- Ну, произнесите слово «наоборот» наоборот.

- На… о… бо… То… ро… бо… ан. Торобоан?

- Да. Торобоан. 

- Так значит, это правда?

- Признаю, правда. Адварп.

- Правда, что Вы смотрите фильмы с конца через середину в начало?

- Да. Ад. Кстати, знаете, это очень прикольно. Оньлокирп. Сразу знаешь, чем кончится. Но чем начнется – в этом вся интрига. Агиртни, так сказать… Большая агиртни. Яашьлоб агиртни.

- А музыка, песни? Тоже прокручиваете наоборот? Это правда?

- Ад. Люблю акызум. Очень люблю. Юлбюл. Когда прокручиваешь акызум наоборот, она такой странной становится, такой загадочной. Не то что вся наша жизнь. Паршивая ьнзиж.

- Паршивая ьнзиж?

- Ад, ад, ад. Яавишрап ьнзиж.

- Правильно я понял, что спрашивать у Вас о том, как Вы посещаете музеи, смотрите выставки – абсолютно бесполезно?

- Конечно. Полный Торобоан. Причем я смотрю их не просто с конца, а, например, подойдя к картине, стараюсь, насколько возможно, видеть не изображение, а изнанку полотна. Одним словом, я просто переворачиваю картины. 

- Мне все ясно. Болезнь зашла уже далеко.

- Ад. Ьнзелоб. Окелад.

- Теперь я уже верю и другим слухам о Вас. Как Вы относитесь к великим деятелям культуры и истории? Правда, что…

- Ад, ад. Меня живо интересует только их существование перед рождением и после смерти. Так сказать, до и после. Од и елсеп. А их затертая проявленность в этой земной жизни – кому она нужна?

- Правда, значит, и то, что Вы называете небо – землей, а землю - небом?

- Ад. Ончот.

- … мужчин – женщинами, а женщин – мужчинами?

- Ад.

- … червей – людьми, а людей – червями?

- Ад.

- … Путина – Навальным, а Навального – Путиным?

- Ад.

- … Бога - дьяволом, а дьявола - богом?

- Ад.

- … вместо «я» говорите «ты» или «они»?

- Ад.

- Одним словом…

- Ад, ад, ад.

- Понятно. Но, все-таки, пожалуйста, не говорите мне, что и самые черные слухи, которые ходят о Вас, правда?

- Какие?

- Как будто Вы начинаете половой акт оргазмом, а заканчиваете предварительными ласками?

- …

- Что?

- …

- Нет, я не верю, это правда?

- Ад…

- А еще – начинаете знакомство с неизвестной Вам девушкой тем, что ругаетесь и расстаетесь с ней?

- Ад.

- А вместо расставания, наоборот, начинаете ухаживать?

- Ад.

- Поразительно! … Ну что ж, я не буду спрашивать у Вас, как, вернее, где Вы собираетесь умирать. Потому что догадываюсь… Правильно я догадываюсь? Вы будете умирать в роддоме?

- Ад. Торобоан.

- Да, правильно. Ладно. У меня только один вопрос остался – зачем это все? Зачем все делать и говорить наоборот? А? Что это – выпендрёж? Или – протест? Или – новая субкультура, а?

- Да хрен его знает, если честно. Я особо не рефлексировал. Просто все очень достало – я сам, моя жизнь, другие люди, цивилизация. Семья, работа, даже творчество – все достало. Везде ловушка. А больше всего достали слова. Производство слов. Перепроизводство слов. Слова – вот маленькие насильники. Слова несут в себе все войны, всю агрессию, все безумие истории. И мы – повторяя слова – повторяем эти войны, агрессию, безумие снова и снова. Слова – вот что склеивает преступную систему… Поэтому я понял, что только Торобоан может быть тропинкой моей свободы. Понимаете?

- …

- Понимаете, о чем я говорю?

- Ад.











(Автор рассказа: Левап Воцвелк;
место написания: Грубретеп;
дата написания: 31. 90. 32.)