Мойва. Записки наркоманского опера

В этот день было очередное внеплановое заслушивание при начальнике РУВД. Тема интриговала новизной: «Что такое план по раскрытию и выявлению преступлений и его благотворное влияние на криминогенную обстановку в районе». Программой предусматривалось выступление начальников подразделений, а также старших на линиях и секторах. Апофеозом мероприятия намечалось сольное выступление самого начальника РУВД.
      Надо заметить, что начальник нашего РУВД Клавин, по нынешним меркам, не был уникальной личностью среди руководящего состава. Он придерживался убеждения, что начальству его уровня не положено знать о работе вверенного ему управления больше, чем знает о работе милиции действующий министр. Поэтому его руководящая деятельность сводилась к воинственным пляскам перед личным составом, наложению взысканий на всех без разбора и призывам учиться работе по сериалам, транслируемым ТВ-каналами. Кроме того, он был до зубовного скрежета предсказуем. На заслушивания к нему сотрудники шли уже с объяснительными, написанными заранее. Догадаться, к чему он придерется на этот раз, не составляло труда и, независимо от результатов деятельности, намеченный на заклание сотрудник не выходил из начальственного кабинета без взыскания.
     Но сегодня от заслушивания мне удалось каким-то образом увильнуть. Поэтому старший опер нашей наркоманской линии Иваныч отдувался в одиночку. Собственно говоря, наказывать нас было не за что. По статистике АППГ (аналогичный период прошлого года – основной критерий оценки деятельности милиции) мы шли впереди с приличным плюсом. Даже наши конкуренты – УВД Центрального района, с которыми у нас велось что-то вроде негласного дружеского соревнования, отставали от нас по количеству усаженных на нары барыг. Но июнь уже достиг своей середины, а «светлых» сбытов в этом месяцеу нас пока не было. По этому поводу у начальства уже зрела тихая истерика.
Шум голосов в коридоре возвестил об окончании заслушивания. Иваныч вошел в кабинет, но вместо ожесточенного отплевывания и пожеланий особого здоровья начальству, от него исходили флюиды веселья и оптимизма. Это могло означать только одно: Клавин выдал очередной перл, над которым будет покатываться весь уголовный розыск.
- Вижу, я что-то интересное пропустил, Иваныч? Не томи, рассказывай.
Иваныч не торопясь угнездился в кресле, выбрал сигарету в пачке и со вкусом закурил.
- Ё-мое, кто нами руководит! – традиционно воскликнул он и, после небольшой паузы, продолжил:        - Клава меня поднял и спрашивает: «Почему сбытов нет?».
- Ну, а ты?
- А я ничего лучше не придумал, как ответить ему: «Наркотики в район не завезли».
-Прикол! И что Клава?
- Схавал. На полном серьезе спрашивает: «А когда завезут?», а я отвечаю: «Я сразу вам доложу».
- Нормальный ход! И чего дальше?
- Потом он поинтересовался где местные нарки отраву берут, так я сказал, что в других районах. Клава после этого озадачился, но сказал, что до конца месяца три сбыта мы сделать должны.
- Понятно. Только все нарки куда-то подевались, никто не торопится делать родной город чище и очереди на посадку возле нашего кабинета не наблюдается…
Мой монолог был прерван скрипом открывающейся двери.
- Можно? – в кабинет всунулся длинный худой нос.
- А, Квадрат, легок на помине, заходи. Ну, что скажешь нового?
В кабинет вплыла худая сутулая фигура Квадрата – местного наркомана. Он оскалил редкие коричневые зубы, что означало у него приветственную улыбку.
- Андрюха, кого сегодня сажать будем? – Иваныч вперил в Квадрата строгий начальственный взгляд.
- Н-не знаю, - Квадрат растерянно огляделся, как будто хотел обнаружить в поле зрения затаившегося барыгу, который горел желанием усесться в тюрьму.
- А чего пришел тогда?
- Я это… Мойва торговать начала. – Андрюха шмыгнул носом.
- А ты у нее берешь?
- Ну, она меня знает, может, продаст…

       Закавыка «наркоманской» работы состоит в том, что наркотики кому попало не продают. Поэтому необходимо заинтересовать непосредственных потребителей зелья в том, чтобы они сдавали в руки правосудия своих барыг. Задачка еще та. Самое лучшее в этом деле – личная неприязнь. Но попадаются и такие как Квадрат – этот сажал барыг из любви к искусству. Все наркоманы в округе знали об этом, но, как ни странно, время от времени продавали ему отраву.
- Ну что, будем оформляться?
- Ага.

- Ну что, где она ходит? – Иваныч уже не скрывал своего раздражения.
Квадрат бегал к Мойве третий раз, но той не было дома. Где наркоманские черти ее носили было неизвестно, асфальт уже накалился под полуденным солнцем, хотелось холодного пива и горячих чебуреков. Вместо этого мы торчали в душной машине неподалеку от хрущевки, где жила красна девица Татьяна, более известная на районе под кличкой Мойва.
- Андрюха, давай еще разок. Если ее не будет, попробуем вечером. Инструкции помнишь? Если купил – нам дозвон и грузишь ее базаром, чтобы мы успели подтянуться.
- Да помню я, не первый раз. – Квадрат направился во дворы.
Потянулись минуты ожидания. Я отошел к углу дома, закрывавшего нас от обзора со стороны пятиэтажки, где жила Мойва. Отсюда можно было без опаски наблюдать, как Квадрат пересекает двор и заходит в подъезд дома. Мысленно я прикидывал его действия: вот он подошел к двери квартиры, вот позвонил. Сколько времени требуется, чтобы ему открыли дверь? Пустят ли его в квартиру, или сделка произойдет в подъезде? Телефон в моей руке завибрировал.  Беглый взгляд на экран:
- Иваныч, отзвон от Квадрата! Я пошел, ты давай за мной, не стоит одновременно во дворе отсвечивать…
       С Квадратом я столкнулся на входе в подъезд. Увидев меня, он принялся гримасничать, пытаясь, не поворачивая головы показать глазами за свою спину. Зрелище довольно уморительное. Следом за ним шла худенькая девушка, которую можно было бы назвать симпатичной, если бы не тот отпечаток, который героин накладывает на свою жертву. Именно этот отпечаток помогает опытному глазу из толпы безошибочно выделить того, кто сидит на игле.
- Добрый день, уголовный розыск, цветов не надо. – Одновременно привычным движением перехватываю обе руки девушки, не давая ей выбросить из карманов содержимое. В подъезде стало темнее – Иваныч загородил проход своей «хрупкой» фигурой.
- Ну, здравствуй, Татьяна – продолжаю, не давая ей прийти в себя и определить линию защиты, - слышал я, ты торговлей занялась, а ИП не зарегистрировала, нехорошо это. С собой что-нибудь запрещенное имеется? Оружие: пистолеты, пулеметы, гранатометы? Наркотики или денежные средства, нажитые путем неправедным?
- Н-нет, - испуганные глаза перебегают с моего лица на Иваныча и обратно.
- Нет, так нет. Пойдем к тебе, чего здесь стоять, соседям повод для разговоров давать…

- А как часто отраву у него берешь?
- Как понадобится, - Татьяна затянулась сигаретой, мелко подрагивающей в ее руке, - звоню, говорю: «надо пятак» (пять грамм героина), он ждет меня…
Мы сидели вдвоем с Мойвой в ее комнате. Иваныч уехал в РУВД оформлять выдачу купленного Квадратом героина и заодно поторопить с выездом следственно-оперативную группу. Татьяна, минут десять поломавшись, выдала деньги, на которые Квадрат приобрел у нее наркотик, а также указала, где хранит непроданную отраву. Теперь мы беседовали  о барыге, у которого она приобретала товар мелким оптом.
- Сам он нерусский, живет на Каче. Мне продает «пятак» по трешке – три тысячи. Я сама колюсь, остальное продаю. Хватает на следующий «пятак», еще и остается немного.
- Понятно. Готова облегчить свою участь?
- Сдать его что-ли? – быстрый взгляд искоса, - а чем мне это поможет?
- Походатайствуем перед судьей, срок себе скостишь.
- А на подписку до суда?
- На сто процентов обещать не могу, но сделаю все возможное. Только с тебя слово являться по первому требованию к следаку.
- Да не вопрос.

       В сумрачном сквозном коридоре древней коммуналки затхлый воздух, казалось, звенел от напряжения. Минуты тянулись как часы. Я напряженно вслушивался, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки, чтобы представить себе, что происходит за обшарпанной дверью. По другую сторону дверного проема замер Игорь – опер из городского управления. «Наркоманов» горуправы мы позвали на помощь, так как вдвоем обеспечить контроль за предполагаемым местом сделки были не в состоянии. Кроме того, работать предстояло в чужом районе.
- Стоять-бояться-руки-в-гору-мордой-в-пол! – мы с Игорем ввалились в едва приоткрывшуюся дверь. Боковым зрением я заметил глаза Мойвы, ставшие размером с чайные блюдца. Да, сегодня хватила она с нами адреналина. А вот и барыга. Рука сама метнулась к худому, по пояс голому парню, пальцы сомкнулись на глотке. Главное, не дать ему шанса выскользнуть. Плохо, что из одежды на нем одни старые треники, не ухватиться толком. Подсечка, вот так, полежи на полу, ну а я сверху на тебя присяду. Что закряхтел? Тяжело? А ты думал! 120 кг, как-никак, зато полежишь спокойно. Комната сразу наполнилась народом. Опера, следователь. О, Игорь уже понятых нарыл, быстро он.
- Командыр, атпусты, дэнег дам.
- Нет, родной, в тюрьму поедешь. Отрава в доме есть?
- Нэт, мамой килянус.
- А если найдем?
- Нэ мое!
- Кто бы сомневался…

- Как вы можете охарактеризовать поведение подсудимой при ее задержании? – судья строго смотрела на меня сквозь очки.
Я повернул голову к металлической решетке, из-за которой напряженно ловила каждое слово Мойва.
- Ваша честь, она с самого начала пошла на контакт, добровольно выдала деньги, полученные ею от закупщика, и указала место, где хранится оставшийся героин. Также она оказывала активную помощь следствию. При содействии подсудимой изобличен ее поставщик, которого вы также можете видеть на скамье подсудимых.
- А каковы были действия подсудимого?
- С самого начала он запирался, пытался ввести в заблуждение органы предварительного следствия, всячески препятствовал установлению истины по делу. Кроме того, при задержании пытался предложить мне взятку.
- Спасибо, свидетель, вы свободны.
Мойва через решетку слабо улыбнулась. Я вышел из зала заседания. Свою часть договора с Татьяной я выполнил.