2. Отверженные

Разруха и ветхость повсеместно. Внутри Башня не такая, как в Моих снах. Огромный холл, перевёрнутая стойка ресепшена, груды мусора, обломки стен, остов огромной люстры посредине зала прямо перед мраморной лестницей, каркасы мониторов, осколки стекла, смятые пустые банки, везде грибок и плесень, слева от входа гниющее тело издохшего животного. И два коридора в противоположные стороны.
Сехмет осторожно входит в Башню. Ведёт стволом своей Теки в обе стороны. Напряжён так, что кажется натянутой струной. Что уж говорить обо Мне… Проклятый Зов звучит в Моей голове и сводит с ума. Меня раздирает от внутренних противоречий – то ли покорно идти за ним, то ли бежать сломя голову подальше отсюда.
Минутная слабость проходит и Я вновь полон решимости. Хотя это, пожалуй, громко сказано. Мы медленно подходим к лестнице. Далеко по ней не пройдёшь – разрушена на первой же площадке. Обломки мрамора покоятся рядом. Нужно искать другой путь. Сехмет вопросительно смотрит на Меня и покачивает оружием влево-вправо. Спрашивает, в какой пойдём коридор. Молча иду в сторону левого. Стараюсь держаться рядом с оконными проёмами, ибо наличие хоть какого-то света немного успокаивает. В ушах громом отдаётся стук сердца. Инстинктивно сдавливаю в руках «Грею» и мгновенно чувствую покалывание в кончиках пальцев – Моя девочка отзывается, спрашивает, хочу ли Я войти в режим полной ассимиляции. Усилием воли заставляю Себя немного расслабиться. Оружие немного успокаивается. Сехмет тенью следует за Мной и почему-то Мне не так страшно.
Выбитые двери в офисные комнаты злобно ощериваются темнотой и заставляют отводить взгляд. Никогда не считал Себя трусом, но это место наводит панический ужас. Проходим мимо лифтов. Их двери вывернуты, искривлены и зияют длинными рваными полосами. Не хочу даже думать о том, что оттуда выбралось.
Внезапно тишину нарушает пронзительный писк. Сехмет синхронизируется со Мной, оборачиваемся на источник звука. Краем глаза замечаю, что это всего лишь крыса, но поздно – Моё подсознание уже пустило рефлекторный импульс для «Греи». Грызуна тут же распыляет на атомы. За этот выстрел Я расплачиваюсь общим состоянием организма. Этерика требует энергии для своих возможностей, которую забирает у носителя. Пара часов жизни ушла в минус. Всё проклятые нервы.
Сехмет кладёт руку на Моё плечо и Я вздрагиваю.
- Слишком напряжён. – В голосе неодобрение.
- Знаю. Просто это место… Жутко влияет… - Чувствую лёгкое облегчение даже от такой поддержки.
Коридор оканчивается проломом в стене, через который видно самую обычную лестницу. Залезаем внутрь, аккуратно поднимаемся на площадку. Все последующие этажи пугают темнотой. «Свет» - думаю Я. «Грея» послушно выдаёт из раструба широкий луч, освещающий пространство передо Мной… Сехмет включает фонарик на своей винтовке. Восхождение начинается. Я послушно следую Зову. За час мы прошли лишь четырнадцать этажей. Первая неожиданность застигла нас на пятнадцатом.
- Это хтой-то там ходить? – Из темноты коридора раздался хриплый голос, перешедший в надсадный кашель. Я уже готов был распылить говорящего, но напарник вовремя сжал Моё предплечье.
- Чаго вам тута надобно-ть? Коль ночлега, то заходьте. Мы тута всем рады, правда, со жратвой тяжеловасто, но так с миру-то по нитке, да и наберём… - продолжал голос.
- Заткнись и выйди на свет! – Какое-то шипение, а не нормальный голос выходит из Моей глотки.
Видимо, наш собеседник догадался, что у него могут быть проблемы. Тихие шаги, звук отбрасываемого мусора и в поле зрения появляется старик в грязной заношенной одежде. Сальные, давно немытые волосы, неровная борода, вязаная шапочка, изодранное в клочья пальто и неопределённого цвета штаны. На ногах видавшие виды берцы. От него так сильно тянет мочой, что вонь даже перебивает окружающий нас запах гниения.
- Кто ты и что тут делаешь? – спрашиваю у него.
- Так я-то это… того… Живу туточки… Бугром звать-величать… Мы давно тутоньки все… а куда ж нам ийти-то?... – Его вид жалок, а слова звучат, как оправдания. – Ничаго-то и нету у нас… Ни дома, ни деньгов, вот и сбилися в кучку да и устроилися тута…
Похоже, что здесь обитает целая колония бомжей. Он нервирует Меня, но вместе с тем действует как-то успокаивающе. Если здесь живут люди – пусть даже такие – значит, это место не столь опасно.
- Веди к своим, – подаёт голос Сехмет. Удивлённо смотрю на него. – Расспросить, – объясняет.
- Так-то оно конечно, токмо вы знайте - у нас и брать-то нечего… мы ж сами-то обездоленные, судьбинушка-то нас не взлюбила…
С такими причитаниями он ковыляет в коридор, а мы покорно следуем за ним. Узкое пространство кончается удивительно быстро и неожиданно. Чертовски большое помещение – настолько, что даже не видно, где три других стены. Непонятные кучи обломков и разных вещей сомнительного предназначения, тут и там тлеют отсветы от еле горящих огней, везде лужи мочи и дерьма, непрерывная капель с потолка, грязные матрасы и просто картонки с наваленным на них тряпьём. И люди. Десятки, нет, сотни - грязных, измождённых, воняющих фекалиями людей. Свет наших фонариков выхватывает из темноты множество лиц – молодых и старых, женщин и мужчин, обезображенных и просто уродливых. Их объединяет испуганный, затравленный взгляд мелких зверьков. Откуда-то из глубины зала доносится детский плач и шипение женщины, пытающейся успокоить ребёнка. Мне хочется всё здесь выжечь. Подушечки пальцев чувствуют тепло, и Я понимаю, что «Грея» уже готова исполнить Моё желание. Верная, надёжная, как сто сехметов, девочка… Однажды Я дам волю твоим способностям, но это будет потом.
Зов в голове не умолкает ни на секунду, наоборот – он усиливался с каждым этажом, что мы прошли. Не хочется застревать здесь, но идти наобум тоже не слишком разумно.
- И давно вы тут обитаете? – громко осведомляюсь Я.
- Да говорю ж… Давненько… Ужо годка два, а то и все три… Некуда нам, болезным, пойтить. Гонють отовсюду, бьють, жизни лишить норовят… А тутоньки-то и не трогает нас нихто. Живём себе, не мешаем никому… - подобострастно отвечает за всех Бугор.
- Нужна вам такая жизнь… — злобно отвечаю. Наверное, даже излишне злобно. Он как-то весь втягивается внутрь себя.
- Так почто ж и отнимать-то? Никому ж не мешаем-то… - вновь заладил наш новоявленный знакомец.
- Ладно, чёрт с вами. Меня интересует, что там наверху.
- Да нет тамочки ничего… Токмо чумки где-то в верхах обитають… - Бугор говорит с явным облегчением.
- Кто?! Какие ещё чумки?! – Я несколько ошарашен.
- Ну так эти ж… с зеркалами на бошках!
Лепра. Значит, тут ещё и больные «серебрянкой» свою колонию обустроили. Час от часу не легче. Молча разворачиваюсь и иду туда, откуда мы недавно пришли. Сехмет настороже, держится рядом.
Прямо перед лестницей он останавливается и резко вскидывает руку. Покорно замираю. Он нахмурен, подёргивает носом, будто что-то нюхает, светит по сторонам наствольным фонариком. Мне неуютно. Видимо, он решил совсем Меня свести с ума, ибо отключает свой источник света и предлагает последовать его примеру. Делать нечего. Здесь и сейчас Я доверяю ему больше, чем даже Господу Богу. Выключаю. Тут же всё становится на свои места. На лестнице еле различим светящийся зеленоватым след, идущий с самого низа. Оканчивается он плотным сгустком неизвестной субстанции, лежащей на площадке, откуда мы пару минут назад свернули в коридор к бездомным. Чувствую на себе вопрошающий взгляд Моего спутника. Пожимаю в ответ плечами. Он улавливает Моё движение и делает одиночный выстрел. Где-то позади нас испуганно взвизгнули бомжи. От субстанции отлетают неприятные капли, а в коридоре уже слышен топот.
- А что стреляем? – испуганно осведомляется появившийся Бугор.
- Это что? – отвечаю вопросом на вопрос и указываю «Греей» на субстанцию.
- Так то местный… - И затихает.
- Ты не понял. Что это нахрен такое?! – Я срываюсь на крик.
- Провожатый… Ходить за всеми, кто наверх идёть… приглядываеть… Вы его не бойтеся… он безобидный… Тоже домой хочеть… наверх тудыть… к звёздам, значится… - Бугор говорит и медленно отступает обратно в коридор, в темноту.
Не сказать, что Я верю ему, но выбора нет. Снова включаем фонари и продолжаем подъём. На восемнадцатом этаже Сехмет нарушает молчание:
- Зачем тебе это всё?
- О чём ты?
- Зачем тебе эта Башня?
- Это будет звучать странно, но она снится Мне. Уже долго.
- Странная причуда. – И замолкает.
На тридцать третьем останавливаемся передохнуть. Я прислоняюсь к стене, обхватываю руками плечи. Зов стал ещё громче. Кидаю взгляд на пройденный путь и с тихим ужасом обнаруживаю, что сгусток стал больше, отчётливее, и его свечение видно даже на свету. Нервно сглатываю ком в горле и замираю в оцепенении.
- Безобиден, – напоминает Сехмет.
Я до сих пор не могу привыкнуть ко всем этим послевоенным чудесам. Беру себя в руки и мы опять начинаем подъём. На одной из ступенек мир вокруг Меня взрывается яркими красками…

Престижная военная академия… Я – один из лучших студентов, на Меня возлагают большие надежды…
Мы – Я и ещё трое Моих друзей – стоим в мужском туалете… Даже там слышна музыка, взрывы фейерверков на улице, весёлые голоса… По-Моему, вся академия празднует Рождество… Приехали наши родные, друзья… Но мы сейчас здесь по той причине, что это очень удобное место, чтобы напиться и остаться незамеченным… Нам весело, мы уже слегка пьяны, Джейк рассказывает пошлый анекдот, смеёмся, Кев отходит к писсуару и выдаёт тугую струю жёлтой жидкости прямо на стену, снова ржём, Андерс передаёт Мне наполовину пустую бутылку виски, делаю глоток. Приятный жар растекается по телу.
В этот момент в туалет входит Дерек. Наш изгой и аутсайдер. И зачем он поступил в академию? Военная служба явно не для него. Робко закрывает за собой дверь и останавливается, с испугом глядя на нас.
Кев реагирует достаточно быстро – разворачивается и поливает неудачника мочой под наш одобрительный хохот. Тот собирается ретироваться, но Джейк уже заблокировал дверь.
- Дерек, ты туалетом ошибся – тебе в соседний!
Мы уже задыхаемся от хохота.
- Пошёл ты, Джейк! – зло выкрикивает маленький засранец, вытирая с лица мочу и слёзы.
- Какой грубиян! – Андерс с силой бьёт его в солнечное сплетение. Тот резко сгибается, и тут же получает по голове коленом.
- Эй, ребята, ему нужно умыться! – Я аккуратно ставлю бутылку, беру Дерека за ворот и бью о край раковины. Он сползает на пол, оставляя за собой широкий кровавый потёк на белоснежной раковине. Его лицо разбито, а нос сломан – Я переборщил с силой удара, но в тот момент Мне наплевать.
С гиканьем и улюлюканьем мы начинаем его избивать. Он даже не кричит. В какой-то момент Я замечаю, что сознание покинуло его и оттаскиваю парней. Отдышавшись, мы немного отходим от куража, но улыбки всё никак не сходят с наших лиц. Смотрим на Дерека, лежащего в обрамлении кровавой лужи на кафельном полу и до нас медленно доходит… Мы слишком увлеклись… Он весь неправильный, деформированный… У него не должны пробиваться рёбра через клочья кожи… и череп не должен зиять огромной вмятиной на виске… Я вглядываюсь в его искажённое гримасой боли лицо, но внезапно он открывает глаза и исторгает вопль:
- Очнись!!!