3. Серебро

- Да очнись же!!! – Сехмет ожесточённо трясёт Меня.
Отталкиваю его.
- Что с тобой? – он не на шутку встревожен.
- Так… Воспоминания нахлынули.
Он оглядывает Меня с подозрением, но вопросов больше не задаёт. Идём почти в полной тишине, иногда нарушаемой звуком отбрасываемого ногами мусора. Через какое-то время отключаем фонари, ибо тварь за нами сияет почище новогодней ёлки. Она увеличилась в размерах до небольшой собаки, обрела более конкретные очертания – теперь это нечто вроде несформированного осьминога с маленькой головой и большим количеством склизких щупалец. Я уже свыкся с непрошеным провожатым.
- Помнишь, что на сороковом этаже лепра? – с деланным равнодушием отвечает Сехмет.
- Да.
Тридцать восьмой, тридцать девятый…
- Стойте! – приказной голос принадлежит человеку с зеркальным треугольником на голове и оружием в руках.
Он вооружен Текой, как у Сехмета, но предыдущей модели. Треугольник не перевёрнутый, что говорит о его принадлежности к «пастве». Социальная иерархия больных «серебрянкой» очень проста – они делятся всего на два класса. «Старейшины» руководят коммунами – их маски перевёрнуты одним концом. Все остальные - «паства» - выполняют работы, помогают друг другу и составляют большую часть этого общества.
- Я могу убить тебя, а ты даже не заметишь. – Я опустошён. Внезапное воспоминание выбило Меня из колеи и сменилось безразличием.
- Можешь. – Он констатирует очевидный факт. – Откуда у тебя «Грея»?
Крепко сжимаю Мою девочку.
- Сохранил со времён войны.
- Что вам здесь надо?
- Здесь? Ничего. Мы идём выше.
- Зачем?
- Не твоё дело.
Он опускает Теку.
- Можете отдохнуть в нашей обители. Разумеется, при условии, что не станете причинять вреда никому.
Только сейчас Я понимаю, насколько же устал. Ноги болят, голова раскалывается. Чувствую Себя развалиной похлеще Башни.
- Меня зовут Кейден. Следуйте за мной. – Он ныряет в дверной проём, уверенный, что мы пойдём следом.
Переглядываемся и покорно следуем за ним. Тварь остаётся на лестнице.
Такой же коридор, и такой же большой зал, некогда разделённый перегородками.
- Спасибо, – благодарит Кейдена Сехмет. Тот не реагирует. Лишь указывает пальцем из-под длинного балахона на некое подобие дивана.
Здесь гораздо чище, чем у бомжей. И не так воняет. Под потолком висят примитивные керосиновые фонари, на перегородках истёртые картины и выцветшие фотографии, повсюду самодельная либо отремонтированная мебель – тумбочки, кровати, столы. Огонь горит в сложенных из битого кирпича печках, разогревает поставленные сверху кастрюли и сковородки, в которых что-то кипит и жарится. Лепра суетится, но очень деловито. Везде снуют фигуры в балахонах и масках из зеркал, каждый озадачен каким-то своим делом, и никто не обращает на нас внимания. Кроме Кейдена, разве что.
- Как вы тут живете? – обращаюсь к нему.
- Нормально. Крыс и просто бродячих животных много – еды хватает. Мы не ленимся, в отличие от наших соседей снизу. И не отчаиваемся.
- Много тут таких тварей, как та? – киваю в сторону лестницы.
- Проводник? Он всего один. Абанг всё домой хочет вернуться.
- Кто?!
- Абанг. Он не из нашего мира. Чтобы вернуться домой, ему нужно подняться на самую вершину башни.
- И в чём же проблема?
- Он не может.
- А ты можешь рассказать подробнее?! Каждое слово клещами тянуть приходится! – Я раздражаюсь. Сехмет выглядит равнодушно, но на самом деле это не так. Он внимательно следит за происходящим вокруг.
- Чтобы подняться на вершину, ему нужно непременно следовать за человеком. Чем ближе он к дому, тем сильнее проявляется его истинный вид. Вот только если человек недостаточно чист душой, то врата не откроются, – снисходит до объяснений Кейден.
- Куда ведут врата?
- В рай. – От обыденности, с которой он это произнёс, Меня бросает в пот.
- Не хотел бы Я попасть в рай с такими тварями… Откуда ты всё это знаешь?
- Он сам рассказал.
- Охренеть… А можно его как-то отвадить от нас?
- Нет. И убить тоже. – Мой визави словно предвидел следующий вопрос. – Он безобиден.
- Он уродлив и нервирует Меня.
Кейден усмехается.
- Что ты знаешь об уродстве? – и с этими словами он стянул с головы зеркальный треугольник.
На Меня смотрело нечто округлое, с еле различимыми впадинами там, где раньше были глаза. Нос, волосы, уши, рот – ничего этого не было. Вся его кожа имела цвет серебра. Я впервые увидел лицо лепры.
Кейден засмеялся – на месте рта образовалась отверстие, с верхнего края которого тянулись к нижнему серебряные нити. Я с отвращением отвернулся.
Неожиданно в разговор вмешался непроницаемо-спокойный Сехмет:
- Кейден, на лестнице ты узнал «Грею». Откуда ты знаешь, что это такое?
- Я тоже воевал. У моего отделения не было такого оружия, но я видел его действие в одной из совместных операций. Его носитель впоследствии рассказал мне, что такое этерика и как действут «Грея».
- Ясно. – Напарник на миг утратил интерес, но тут же вскинулся вновь. – Кто-нибудь из вас был на верхних этажах?
- Разве что на ближайших трёх. Нам незачем идти выше.
- Окей. Что ж… Спасибо за… кхм, гостеприимство, но нам пора. – Сехмет поднимается с дивана и идёт к выходу.
Я следую его примеру.
- Удачи, – сухо прощается Кейден.
Наш сопровождающий встрепенулся, когда мы ступили на лестничную площадку. Путь предстоит ещё долгий.
Меня насторожили слова Кейдена о том, что наверху врата в Рай. Не думаю, что Я заслужил его. Но Зов всё усиливается с каждым пройденным этажом…
На сорок девятом мир внутри Меня вновь взорвался тысячей осколков хрусталя, и волна воспоминаний накрыла с головой…