Повторятся ли окаянные дни?

Это был не мятеж и, наверное, не революция. Но восстание. Люди, вышедшие на улицы Москвы и вступившие в схватку с превосходящими силами противника, ничего не хотели ниспровергать. Напротив, встали на защиту законной власти, незаконно свергнутой Ельциным.

Тысячи советских (других тогда не было) людей выразили делом свой протест против осуществленной в августе 91-го контрреволюции-реставрации. Стали бороться с теми, кто отнял у них государство, которое они считали своим домом, и разбросал его жителей по разным частям некогда единой Родины. За сохранение остатков этого государства в виде Советов, а не за его уничтожение, и шла борьба в те дни.

Октябрь 1993-го – это и борьба против осуществленной «гениальным» реформатором Гайдаром либерализации цен и последующей за ним приватизацией по-чубайсовски. Разоренное гайдаровской реформой население, в момент лишенное накопленных годами и десятилетиями сбережений, не смогло участвовать в приватизации на равных с теми эффективными менеджерами, что занимались дележом советской собственности. Именно тогда и были сколочены баснословные капиталы, тогда и начал зарождаться класс российских сверхбогачей-олигархов. И в октябре 93-го, и спустя 3 года, в 96-м, они сделали все возможное, чтобы сохранить свои позиции, а значит и деньги.

Хорошо помню настроения общества в те дни. Казалось, что стоит лишь чуть-чуть надавить, и ельцинский режим рухнет. Тогда еще не было столь изуверской правоохранительной системы, как сегодня, темницы не были забиты политзаключенными, а суды сохраняли относительную независимость (ельцинский указ № 1400 был признан антиконституционным не кем-нибудь, а Конституционным Судом РФ!). Телеэфир был забит прямыми трансляциями Съезда или Сессии Верховного Совета, на которых оппозиционные депутаты,  не стесняясь в выражениях, требовали призвать к ответу то президента, то премьер-министра.

Расстановка политических сил к осени 93-го была не в пользу Ельцина. Верховный Совет был по-прежнему силен и серьезно ограничивал президентскую власть, как и Съезд народных депутатов, все большее число которых становилось оппозиционно настроенными.Парламентская и непарламентская политическая оппозиция, казалось, преодолела устаревший конфликт красных и белых и смогла даже объединиться в единую структуру – Фронт национального спасения. Конституция РСФСР, по которой жила в то время страна, не оставляла Ельцину иного способа борьбы с препятствующим дальнейшему ходу «реформ» парламентом, кроме насильственного.

В сущности, сегодняшние либералы правы, когда говорят о том, что в 90-е свободы было больше. Но только вот не хотят признавать (или сознательно умалчивают), что те свободы были не достижением ельцинской демократии, а всего лишь «пережитком» советского строя. Но ведь именно либералы призывали к уничтожению этих «пережитков», включая «проклятую» Конституцию. Поэтому сегодняшняя несвобода является прямым следствием ельцинской политики 90-х, горячо поддерживаемой нынешними либеральными оппозиционерами.

Удивляюсь сегодняшним оппозиционерам от Болотной, всем этим оголтелым белоленточникам и «свидетелям Навального». Ведя сегодня  вполне справедливую борьбу с путинским режимом, они не только трепетно оглядываются на ельцинское время, но и яростно огрызаются по поводу недобитых в 93-м «совков». Интересно, за какое же будущее борется вся эта публика? Вся риторика по поводу зарвавшихся у власти жуликов и воров становится неубедительной, если исходит из уст людей, оправдывающих расстрел законно избранного демократического парламента и сотен его сторонников. А если в недалеком будущем политическая целесообразность еще раз потребует убийств российских граждан, чье мировоззрение отличается от либерального, это тоже станет оправданной мерой?

Российскую демократию похоронил не Путин, а Ельцин в 93-м, совершивший открытый государственный переворот в нарушение Конституции. И что тогда сегодня сетовать на какие-то там нарушения выборного законодательства, если 93-й год недвусмысленно показал, что для сохранения политической власти может быть оправдано не только нарушение закона, но и прямое насилие? И первый в истории современной России чудовищный теракт был совершен не чеченскими террористами, а российскими войсками по приказу президента страны. Ужас происходящего был в том, что уничтожаемым в Доме Советов людям с экранов телевизора не сочувствовали, а требовали раздавить гадину.  И политзаключенные появились именно тогда. Хотя демонстрантам 93-го не грозило возбуждение дел по 318-й, зато их запросто могли покалечить и убить. А сегодняшняя карманная Дума никогда не объявит амнистии тем же узникам 6 мая, если не будет на то указки сверху.

Все, что сегодня так возмущает несогласных, родом из 93-го. И пока последствия того переворота не будут преодолены, можно забыть о свободной России без жуликов, воров и оккупантов.

Возможно ли повторение событий? При сохранении существующих тенденций в российской политике подобный вариант не только возможен, но и неизбежен. Система, сложившаяся в России на протяжении последних 20 лет, не предполагает реальной смены власти выборным путем и не опирается при этом на всеобщую поддержку населения. Главным фактором пресловутой стабильности и поддержки режима стал страх перед куда более худшим вариантом развития событий.

Но замороженное Путиным общество, начинает таять. Получая все более грозные вызовы от своих внутренних  и внешних оппонентов, рискуя повторить судьбу царя Николая, Путин приближает окаянные для России дни.  Ведь расстрельщик парламента Ельцин уже создал прецедент решения политического кризиса через танки и кровь. А Путин не кто иной, как его прямой наследник.