Семейный интим. Подушка

  Шерстяная замысловатая вышивка на её любимой подушке была сделана более двадцати лет назад мастером своего дела. Умелец вложил в своё желанное творение нечто большее, чем ум и разум. Он вложил в дорогое произведение душевную красоту и не забыл о физической, конечно. Вот они замысловатые арабески из мулине, лёжа, сидя, стоя непередаваемо красиво сегодня, топорщатся и волнятся своеобразной гладью на мягкой основе нужной, очень важной вещицы, что она благодаря этому и является неотъемлемой частью человеческой жизни.
  Муж так фанатично её обожает, что постоянно, при каждом удобном случае опускает голову на моё пушистое, мягкое и тёплое сокровище и, уткнувшись носом в нежные складки боготворимого подголовника, улетает в сказочный сон с последующим лёгким обмороком. Проснувшись, он, как грудной ребёнок ищет беззубым ртом сисю матери возле себя на подушке, в нашем случае это слабосолёный молодой морской гребешок, и лижет его, и целует его, и покусывает его, как бы заблаговременно просолившись перед употреблением холодного пива, выпиваемого сразу после этого большими глотками из запотевшей кружки. Чтобы не отвлекаться посторонними шумами мой любимый прижимает мои трясущиеся от возбуждения ноги к своей голове и, закрыв ими свои уши, остаётся один на один со звенящей тишиной таинственности. Только его лицо, подушечка с гостинцем и сытный ягель в кружевах ласкают друг друга, осуществляя бартер самыми свежими и вкусными изысками. Я с жадностью терплю ошеломляющую работу миксера моего мужа, царапая простыню и голову шалуна ногтями, при этом громко призывая на помощь родную маму и глухого по имени «Ах-ай»! Но они, зная толк в этом чаепитии, культурно мне отказывают в помощи и удаляются прочь на цыпочках как можно дальше от нас несносных. Шестерёнки моего нервного реактора продолжают набирать обороты, они выделяют большое количество смазочных материалов, которые пенятся и вырываются через сапун наружу. Расправив нежными пальцами вышивку от середины на края «мягкой сони» и засосав бахрому моей подушки в рот, мой дорогой супруг шлёпает по ней своим неистовым языком, добиваясь полной меланхолии наступающей от чрезмерно высосанного им сока из лопнувшего алого шарика сексуального ларька. А вместе с лопнувшим алым шариком падаю с непомерной высоты и я мокрой тряпичной куклой. Я расслаблено, радостно и счастливо лечу из-под купола семейного цирка, приземляясь на арену брачной ложи, несколько раз помахав гудящими ногами, как бабочка крыльями и мотнув головой с распущенными волосами, словно успокоенная лошадь. Мой дражайший фуражник накормив меня и наевшись сам, переворачивает моё отмассажированное тело на живот и перекочёвывает головой на горячее темя жизни. Так заполучив несметные дары природы, мы с мужем сладко отдыхаем, погружаясь в тихую колокольную обитель души, малиновую гармонию и любовную бирюзу сладострастия.