Зов Сатаны

Зов Сатаны ослушаться не позволял… Тогда ведьма отваживалась на полет и в светлую лунную ночь, когда все на земле кажется отлитым из серебра, а  на небесах звезды Луны сторонились, понимая ее явное над ними превосходство в блеске. Не всякой ведь звездочке захочется свою ущербность показать, став рядом с полуночной красавицей? Случалось, что полет ведьмы мог увидеть случайно запоздалый путник.  Долго тот протирал кулаками глаза свои, не веря в видение случившееся. Поверит, значит, слухи пойдут, кругами распространяясь, как круги на воде после камня брошенного.  Разговоры, крики споры никому ненужные… И без того ведьме достается от наговоров за те действия, которых она не совершала. Ну, спрашивается, зачем ей ночью доить чью-то корову? Что за глупость! Что ей молока от своей коровы не хватает? Не жаловаться  бы такой нерадивой хозяйке на ведьму, а получше кормить бы корову, не забывая о русской поговорке: «молоко коровы на ее языке». Разве ведьма виновата, что корова Манька дает меньше молока, чем коза нераздоенная!
Соберет хозяйка Маньки  вблизи колодца вокруг себя толпу баб деревенских, и начинает в малых надоях коровы ведьму обвинять. А бабам деревенским только повод подавай, чтобы лясы поточить: ведра поставят на землю, обопрутся на коромысла и слушают, поддакивая,  смакуя очередную небылицу «неудахи».  Потом, посчитав, жалобу  обоснованной, с охами да ахами, начинают перебирать всех баб на селе, пытаясь вычислить, которая из них ведьмой может оказаться? Не всегда, конечно, но находят!
Важно усилия общие к поиску такому приложить! Как-то, помню случай такой вышел, я совершенно слу-чайно свидетелем ему стал:
Я долго не был на селе,
Вчера лишь возвратился,
С друзьями был, навеселе…
Немного подкрепился

Иду домой, мне весело,
Пусть неровна дорога.
Гуляет всё моё село,
Мои танцуют ноги.

Тишь. Воздуха движений нет,
На вётлах чернью гнёзда.
Там чиркнул метеора след,
Мерцали в танце звёзды.

Вдруг крики раскололи тьму,
Я побежал на звуки!
Как всё случилось, не пойму,
Бревно попалось в руки?

Так, небольшое, метра с три,
И толщиной с оглоблю.
Потом суди меня, кори,
Но недругов угробил бы…

Кто чей, кто ваш, не наш?
Нет  личных интересов.
Сбежались, словно на шабаш,
Со всей округи  бесы.

Толпа бурлит, толпа растёт,
Как тесто в квашне, бродит.
« Я знаю, наше дурачьё -
Само себя заводит!»

Я слышу: «Бей её, тащи…
Была здесь и намедни…
Что там лопочет и трещит…
Опять явилась, ведьма!»

Картина краешком видна,
Я растолкал передних.
Дрожит у дерева одна,
Скандируют все – «Ведьма!»

Я девушки не рассмотрел,
От злобы зубы сжались,
Вокруг неё так много тел –
Носились и визжали.

Я заслонил её собой,
И крикнул, что есть мочи:
«По ком споют за упокой
Такой волшебной ночью?

Что будет с каждым впереди,
Задумываться нечем?
Кто верит в Бога, подходи,
Поставив в церкви свечи!»

Толпа отхлынула, ушла.
«Ну, что трясешься, дура?
Ты, что, заклятий не нашла,
На них обрушить бурю?»

Кричал я грубо, горячо
Она бежать пыталась…            
Потом уткнулась мне в плечо,
И горько разрыдалась….

Прошло уже немало дней.
Любуюсь ее телом
Я пьян от радости моей,
В объятиях нежной девы.

И кожа девушки чиста,
На ней нет тайных знаков,
И лишена она хвоста,
И любит «забияку».

Я не хочу ей показать,
Какой я славный мальчик,
Но жизнь мою готов отдать
За каждый её пальчик